Майя для сурового (СИ) - Романова Ульяна

Тогда все было проще и намного банальнее. Мы встретились в ночном клубе. Бага был с друзьями, я с Вадиком и его новой пассией. Нас просто притянуло друг к другу из разных углов клуба. И как с танцевальной площадки мы переместились в гостиничный номер, я помню смутно, ибо снова потеряла голову только от одного прикосновения. А утром… Снова страх и сомнения. Глупо, конечно, но я ничего не могла с собой поделать. Тогда я даже представить себе не могла, что у нас с Богданом может быть хоть подобие отношений.

– Врешь, – уверенно сообщил Богдан, – ладно, не хочешь говорить – не надо.

Он легко поднялся с постели и натянул джинсы на голое тело. А я плотоядно облизнулась, разглядывая его спину и… то, что ниже. Мышцы спины плавно перекатывались от каждого движения, а у меня покалывали кончики пальцев от желания дотронуться, обвести каждую. Но, кажется, Суворов на меня обиделся, потому что ушел он, не оборачиваясь. Я тяжело вздохнула, разглядывая потолок.

В кухне Бага погремел посудой и вышел на улицу, громко топая. Вернулся через несколько минут с полной кастрюлей воды и поставил ее на крохотную плиту, состоящую из одной конфорки.

Я тоже поднялась и просто накинула покрывало на голое тело, внимательно наблюдая за действиями Богдана. Я не знала, о чем говорить, а Суворов психовал и даже не пытался это скрыть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 29

Я начинала медленно, но верно закипать. И тоже решила обидеться! Я, между прочим, на природу не собиралась и на разговоры по душам не нарывалась. Душу грыз большой такой, упитанный и неимоверно наглый червяк сомнения и чувства вины. А еще было очень стыдно. Потому что как дура себя повела. Два раза. То гадкое чувство, когда понимаешь, что здорово накосячила, хочется отмотать время назад и поступить по-другому, но… Но! Машину времени еще не изобрели. И лекарства от сомнений тоже!

Резко обернулась и ушла в комнату. Наскоро обтерлась влажными салфетками, натянула шорты и майку, стараясь избавиться от гнетущего ощущения, которое продолжало нарастать в груди. Перевела взгляд на окно и… Сразу все Суворову простила. Оптом. Завизжала на одной ноте и, одним прыжком оказавшись в кухне, повисла на Богдане как мартышка, обвив его руками и ногами. Я бы и на голову залезла, если бы могла. Вцепилась так сильно, что Суворов крякнул и чуть присел под моим весом. Болезненно скривился и склонил голову, хоть как-то желая уберечь собственный слух.

– Майя, что?! – гаркнул он, пытаясь перекричать меня.

– Кто, Суворов, кто! Паук! Огромный, мохнатый, длинноногий паук, – трясущимися губами сообщила я, не желая покидать свое уютное, а главное, безопасное место, и еще сильнее прижалась к Богдану.

Через пару мгновений его тело начало содрогаться, а еще через секунду Бага, не сдерживаясь, заржал! Громко, заразительно и жутко обидно!

– Богдан, убей его, а, – жалобно попросила я, сильнее стискивая бедра Суворова ногами и ерзая, чтобы забраться повыше.

Богдану стало не до смеха:

– Он уже умер, – серьезно сообщил он мне, – от твоего визга у бедного паука случился разрыв сердца.

– Гад, – решила я. – Вези меня домой, я не останусь в одном доме с пауком.

– Будем спать на улице, – решил Богдан, поддерживая меня под бедра одной рукой, а другой нахально забираясь под майку, невесомо поглаживая спину и обводя пальцем позвонки, отчего я заерзала с еще большим усердием.

– Суворов, я не буду этим заниматься, пока жив паук, – сообщила ему, понимая, к чему дело идет.

– Он не страшный, – прошептал Богдан, не отрываясь от своего занятия, – и тебя не съест.

– Он же смотрит! – завопила я, спрыгивая на пол.

Суворов не сразу понял, о чем я, а потом снова заржал. Конь! Натуральный конь!

– Он обещал отвернуться, – еле сдерживая смех, пробормотал Богдан, но губы его так и норовили разъехаться в широкую ехидную улыбку.

– В общем, так: либо он, либо я, выбирай, – скрестила руки на груди, с вызовом глядя в глаза Богдану.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я даже не знаю, – Суворов пожал плечами. – От паука хоть толк есть, он мух ловит. А от тебя, Майя, одни убытки и нервные потрясения.

Такого хамства я стерпеть не могла. Схватила первое, что попалось под руку, и замахнулась для броска, но Бага как-то пригнулся, в один шаг приблизился ко мне и закинул на плечо. Стало крайне неудобно, живот сдавило жесткое плечо, а горячая ладонь от души шлепнула по пятой точке. Я взвизгнула и попыталась вырваться, замахав одновременно руками и ногами, уронив колбасу, которой и собиралась швыряться, и чуть было не сверзилась на пол. Богдан удержал меня и зашагал к треклятому окну с еще более треклятым пауком.

– Драться будешь? – уточнил он, подходя к кровати.

– Нет, – сдавленно пробурчала я. И тут же была поставлена на ноги, а Богдан подошёл к окну и взял этого монстра голыми руками, спрятал в ладонях и вынес на улицу. – Надеюсь он не вернется, – облегченно выдохнула я, опускаясь на постель и пряча лицо в ладони. Щеки горели, а кончики пальцев, наоборот, заледенели. Что поделать, моя арахнофобия неизлечима. Пауков я боюсь панически и ничего с собой поделать не могу.

Сама не заметила, как вернулся Богдан и сел на корточки передо мной. Осторожно убрал ладони с лица и серьезно на меня посмотрел:

– Все в порядке? – участливо поинтересовался он.

– Не уверена, – меня передернуло от одного воспоминания о монстре на окне.

– Все хорошо, я с тобой, – Суворов нежно погладил мои запястья большими пальцами.

– Точно? – поинтересовалась я, но мы оба знали истинный смысл моего вопроса.

Я хотела быть уверенной в нас. Хотела знать, что не обманет больше. Я хотела верить.

– Точно, – твердо пообещал Богдан, неотрывно глядя мне в глаза.

– Не знаю, почему сбежала. Испугалась, – заговорила я. – Это глупо, но мне казалось, что ты не очень хорошо обо мне подумаешь и… выгонишь, – закончила уже шепотом.

– Мышка, ты обалдела, да? – почти сочувственно поинтересовался Суворов. – Откуда у тебя столько комплексов?

А вот об этом я рассказывать не хотела. Не только рассказывать, но и вспоминать тоже. Нет, я, конечно, потом отомстила, но осадочек остался слишком горький.

– Детские травмы, – отшутилась я, притягивая к себе Богдана и утыкаясь носом ему в шею.

Страх постепенно уходил, а его место занимало что-то щемящее, крохотное, пушистое и теплое. Как котенок. Кот Богдан.

Суворов гладил меня по голове, перебирая пряди волос. Он был совершенно спокоен, и это передавалось мне. Постепенно дрожь уходила, а дыхание восстанавливалось. Я опустила ладонь, поглаживая спину, на которой еще алели царапины, оставленные мной в нашу первую ночь. Провела подушечкой пальца по одной, отчего Богдан вздрогнул, но комментировать не стал.

Мы сидели так несколько минут, наслаждаясь объятиями и прикосновениями, пока у меня не заурчало в желудке.

– Бага, я есть хочу, – признала очевидное.

Суворов нехотя разорвал объятия и потопал в кухню накрывать на стол. Нарезал бутерброды и отварил пельмени, пообещав, что вечером разожжет костер и запечет мясо, заботливо спрятанное в холодильник.

А когда мы оба наелись и помыли посуду, Богдан предложил прогуляться. Мы переоделись в спортивные костюмы, кроссовки, Суворов заставил меня еще и кепку напялить, и отправились на прогулку к реке.

Глава 30

Вечером в воскресенье возвращались домой довольные и счастливые. Мы наплавались в речке, которая была в пятнадцати минутах ходьбы от домика Богдана. Много гуляли по лесу, а по вечерам разжигали костер и болтали или танцевали. Танго. Которое обычно заканчивалось бурным сексом. У меня за всю жизнь не было столько секса, сколько случилось в прошедшие выходные! Каждый раз был лучше предыдущего, бешеная страсть сменялась щемящей душу нежностью. После таких выходных нужны были еще выходные, ибо выспаться нам не удалось. Не желая терять драгоценного времени на сон, мы каждую минуту посвящали друг другу. И даже умудрились ни разу не поругаться. Богдан нашел железный аргумент. «Выкинешь очередной фокус – верну паука на место!» – полушутя предупредил он. Я угрозой впечатлилась и ругаться передумала. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})