Счастливое число Кошкиной (СИ) - Муар Лана

— Что-о-о?

— Что слышал! Будешь орать и стоять под дверью, у меня вообще ничего не получится.

— Да твою ж мать! — схватившись ладонями за голову, все же ползу в ванную, решая стоит ли превращать раковину в писуар или организм потерпит. Не потерпит. — Ненавижу тебя! Свалилась на мою голову! Оккупантка борзая! Чтоб тебя понос пробрал!

— Я тогда тут надолго засяду!

Хихиканье за стеной взорвало остатки моего самообладания, и я щелкнул выключателем, оставляя соседушку куковать в темноте — детская, по сути, выходка, но хоть что-то.

— Ой, боюсь-боюсь!

— Зараза.

— Жмот!

Обмен любезностями мог бы продолжаться ещё черт знает сколько. Ощущение, что на каждое сказанное мной слово у навязанной Лукой соседки найдется в ответ три, крепло с каждой минутой. Как и раздражение от того, что за окном март, а не июнь. Только оно резко стихло и сошло на нет, когда я зашёл на кухню и обнаружил на столе тарелку с горкой блинов.

— Вот же…

Язык отказался заканчивать начатую фразу. Желудок, капитулировавший ещё на картошке, буркнул и тихонечко намекнул, что не против попробовать и это, а рот наполнился слюной от одного только предвкушения, как я возьму ноздреватый блин, сверну трубочкой, обмакну его в сметану — специально ведь рядом поставила, — и откушу.

— Нашла себе собачку Павлова, — прошипел сквозь зубы и решительно развернулся, направляясь в комнату.

Оделся, свистнул Текилу и пошел с ней на улицу, прикидывая как можно свести к минимуму наше общение с, как ее там, Гелей. Временно безработной. Этот факт подбешивал в разы сильнее, обещая присутствие девчонки в квартире на постоянной основе. И получасовая прогулка с попыткой дозвониться до Луки очень непрозрачно намекнула, что выгребать мне придется в одиночку. Люк демонстративно не брал трубку, хотя гудки проходили, и не отвечал на отправленные сообщения. Зато Крис, кажется, задалась целью задолбать меня своими, написывая во все мессенджеры без исключения. Первые, ещё адекватные, я прочитал. Оставшиеся тупо удалил — истерить по поводу и без Крис умела и любила. Только мне от ее истерик сейчас было ни горячо, ни холодно. Хотя кому я вру? Бесили, конечно, отвлекая от мыслей, которые так или иначе возвращались к появлению в моей квартире соседки и вынужденностью с ней как-то просуществовать до восьмого июня. И ведь самый смех — сам себя загнал в угол, согласившись на это мракобесие. Выгоню — Лука победил. Смоется сама — Лука снова на коне, а я филофоб с подтвержденным экспериментом диагнозом. Приплыл так, что куда не сунься, везде жопа. И закончится она в июне. Раньше никак. А если никак, то надо придумать как бы так исхитриться, чтобы и Лука не подкопался, и я кукухой не отъехал.

Идеальным решением стало бы трудоустройство этой временно безработной Гели на такую работу, чтобы ее график не пересекался с моим от слова совсем. Или пересекался, но по самому минимуму. Пару часов в день я бы вытерпел. А если она еще это время будет молчать и сидеть в комнате… Мечты, блин. Хрен она станет сидеть и молчать.

Возвращаясь к дому, я накидал примерный список правил для своей соседки, соблюдение которых вполне логично вписывалось в сам факт ее проживания в моей квартире. Не я же к ней переехал? Вот пусть и соблюдает. Сам себе кивнул и сам себе их проговорил, когда не обнаружил девчонку в квартире. Будто чувствуя, свинтила в туман, оставив после себя цветочный аромат духов в прихожей и накрытую салатником стопу блинов на кухонном столе с запиской рядом:

“Вернусь поздно. Купи кефир, если хочешь на завтрак оладьи. Геля”

Смяв и выкинув послание в мусорное ведро, я схватил тарелку с блинами, собираясь отправить их следом, но решил попробовать один, умял второй, поделившись с Текилой и очнулся, когда проглотил последний. Посмотрел на свои шарящие по тарелке пальцы, на облизывающуюся и довольную собаку и спросил:

— Вот на кой хрен она так вкусно готовит, Текла?

И в башке вспыхнуло озарение, что эта Геля просто боится, что я ее выпну. Нет, ну логично же! Пять тысяч за три месяца, хороший район, чистая квартира. Где еще такое счастье свалится? Вот и трясется, задабривая своей стряпней. То есть получается, что в этом у нас с ней небольшое совпадение интересов и мы можем выстроить некое взаимовыгодное проживание? Я придержу свои наезды, она будет готовить — оба в плюсе. Не пельмени же мне жрать, когда под боком повар живет? Сам же говорил, что стоит только немного перевернуть ситуацию, и она заиграет совсем другими красками. А с этого ракурса я не смотрел.

— Текла, поздравляю, у нас теперь есть штатный повар! — потрепал собаку и пошел собираться на работу.

POV. Геля.

— Ну? Съел?

Ляля и Люля, встретив меня на остановке, выжидательно смотрят и требовательно дёргают за руки, пока я не кивну, расплываясь в широкой улыбке.

— Ещё бы! Мама!

Радостно взвизгнув, Лялька подпрыгнула на ходу и начала визжать уже от страха, отчаянно размахивая руками. Вцепилась в мой локоть, ища опоры, но я, как и она, тоже потеряла равновесие. Люлька, пытаясь удержать нас обеих, схватила меня за другую руку, но и это не помогло — через минуту коровьих танцев на льду мы втроем оказались на тротуаре с отбитыми задницами.

— Дурка! — беззлобно захохотала Люля, — И корова!

— Сама корова! — хихикнула Ляля, срываясь в хрюканье. Сумочкой припечатала ноги сестры и, поправив съехавшую на глаза шапку, на коленках поползла к заборчику подниматься.

— А ещё я испекла блины и закрылась в туалете, — выдала я, повторяя Лялькин способ перемещения.

— О-о-о! Съел?

— Не знаю, — поднявшись на ноги, отряхнула снежное крошево с куртки и джинс и помогла встать доползшей до забора Люле. — Я свинтила, когда он собаку выгуливать пошел, чтобы не перебесить.

— Съест, — без капли сомнений припечатала Люлька. — Как миленький съест!

— А сметану оставила? — спросила Ляля и, увидев мой кивок, снова запрыгала зайцем. — А-а-а! Гелька, ты просто ужас какая!

— Сама ты ужас! Я ночью нашла страничку его Кристины. Посмотрела чем она моего Денчика кормила. Вот где ужас. Брокколи на пару, прикинь! И подпись: "Романтический ужин для любимого мужчины".

— Бе-е-е! — скривились обе Корюшкины.

— Ещё бы травы ему надергала, овца, — передёрнула плечами Люлька и вместе с Лялькой изобразила рвотный рефлекс, когда я, хмыкнув, достала из кармана мобильный и показала им фотографию пророщенной пшеницы на тарелке. — Пипец!

— Ага, — снова кивнула я. — Вообще безмозглая. Моего Денчика и травой… Убила бы.

Ляля отобрала мой телефон и, пролистав фотографии на страничке травоядной Кристины, ткнула пальцем в одну, на которой бывшая пассия Дениса улыбалась на фоне автосалона:

— Ой, вы посмотрите, где эта фифочка работает… А давай ей жалобу накатаем, а? Сходим туда, вроде как машину покупать собрались, и ка-а-ак нажалуемся. Пусть ей выговор влепят.

— Ага, — фыркнула я. — Где мы и где покупать машину? Голову включи, Ляль.

— А если в кредит?

— Не вариант, — обрубила Люля. — И Денчик, если узнает, хрен станет Гелькину еду есть.

— Чего это? — удивилась Лялька. — Он тормоз что ли после котлет на траву возвращаться?

— Тормоз… Мужская психология! — ответила ей Люлька и закатила глаза. — Как маленькая, блин.

— Чего-то я не поняла, — Ляля хлопнула ресницами, и Люля вздохнула:

— Ой, блин, дурка… Мужиков хлебом не корми, дай кого-нибудь позащищать. Мы на эту овцу нажалуемся, она Денчику расскажет, и он сразу за свою бывшую вступится.

— А-а-а… — протянула Лялька и кровожадно улыбнулась. — А если просто подловим и того?

— Еще лучше, — фыркнула Люлька. — Хочешь, чтобы Денчик этой Крыске апельсины в больницу носил?

— Блин.

— Блины были сегодня, завтра будут оладьи, — озвучила я свои планы по гастрономическому обольщению. — Конечно, если Денчик купит кефир.

— А откуда он узнает, что его надо купить? — осторожно поинтересовалась Лялька.

— А я ему записку оставила.