Походные письма 1877 года - Николай Игнатьев

Екатерина Матвеевна, вероятно, уже гостит в Круподерницах. Передайте мой искренний привет. Жалею, что сам не могу угощать. Надеюсь, что погода вам благоприятствует. В Петербурге морозы. Обнимаю тысячекратно тебя, мой бесценный друг и милейшая жинка. Великий князь Алексей Александрович пил за твое здоровье вчера. Целую ручки у матушки. Обнимаю и благословляю деток. Не забывайте любящего вас Николая

No 12

26 июня. Бивак у Зимницы

Сейчас прибыл нежданный фельдъегерь и доставил мне великую радость: письмо от родителей от 16-го и три письма от тебя, моя бесценная подруга, а также письма от добрейшей матушки и Павлика. Письма твои от 13-го, 15-го и 16-го утешили меня несказанно, и я так повеселел, что и бивак наш показался мне лучше прежнего. Спасибо вам. Но надо принять меры, чтобы ни мои, ни ваши письма не залеживались в Казатине. По объяснениям фельдъегеря, подробно мною допрошенного, оказывается, что Руденко был послан в Киев, а письма лежали, на станции, так как-никто ими не распорядился. Поручи Николаю Григорьевичу сговориться с Руденко на случай повторения подобной невзгоды. С появлением твоих писем и ветер стал утихать, и пыли стало меньше. Я, кажется, забыл тебе сказать, что я на этих днях ездил в свите на рыжем Али. Он только сначала погорячился, но ходил хорошо и ничего не боялся. Благодарю за совет его взять. Сначала он хворал то ногою, то спиною, но теперь исправен.

Церетелева пристроили к Гурко, который сегодня отправляется в догоню за кавалериею (8 полков), уже вступившею в отроги Балкан. Кавказцы имели стычку с пешими и конными черкесами{22}, которых опрокинули. Весть пришла, что Тырнов древняя столица Болгарии - уже занят нами. Дело идет пока успешно. Но прибытие английского флота в Безик опять собьет турок с толку и помешает просить своевременно мира.

В Рущуке много орудий подбито, и город пострадал от бомбардирования. Полагают, что сопротивляться долго не будет.

Главная квартира Действующей армии переходит завтра чрез Дунай, и мне, по всей вероятности, часто придется кататься между двумя Главными квартирами. Государь не уедет из армии, пока не представится случай наследнику и Владимиру Александровичу заполучить Георгия взятием Рущука.

Рад я, что Круподерницы тебе нравятся и что вы там устроились по вкусу. Надеюсь, что прихотливая Екатерина Матвеевна не захает чересчур нашего деревенского гнездышка. Касательно Липского я вам тотчас отвечал и так подробно, что издали кажется - и прибавить нечего. Придумайте комбинацию, чтобы обойти заключение прямого контракта на аренду с поляком и избегнуть излишних расходов на постройки.

Радуюсь вестям об озимых хлебах, надеюсь, что яровые поправятся теперь. Цены дадут хорошие.

Глаза мои в исправности, затылок неожиданно поправился. Принимал я 4 дня petr. 30 - теперь отдыхаю, а потом возобновлю.

Ты отгадала, что Горчаков ничего не замечает и все твердит, что он прибыл в армию pour dompter le parti militaire*.

Очень хорошо, что взяли каменщиков из старообрядцев. Они люди хорошие, непьющие. Приласкай их, сказав, что я покровительствовал в Турции старообрядцам и недавно предоставлял государю. Надо торопиться и окончанием построек до зимы. Кланяйся Николаю Григорьевичу, Пелагее Алексеевне, Нидман и Соколову. Если рейткнехт нехорош, перемени, найти легко. Тогда был снег, а теперь время впереди. Дурного держать не стоит.

Когда-то мне доведется с вами пожить? Даст Бог, скоро. Благодарю за Евангелие. Другой книги, о которой упоминает Анна Матвеевна, не получил. Обнимаю вас всех. Целую ручки твои и добрейшей матушки. У нас уже 100 тыс. войска за Дунаем. Да благословит и сохранит вас Господь. Твой любящий муж и вернейший друг Николай

No 12**

27 июня. Бивак у Зимницы

Vive Roudenko - переписка наша восстановилась: вчера фельдъегерь доставил мне письмо твое, милейшая жинка и бесценный друг Катя, за No 10 от 20 июня. В 5 дней на Дунай - это недурно! Благодарю добрейшую матушку за ее оживленное и теплое письмецо, успокоившее меня несколько насчет ее здоровья, о котором ты выразилась, что оно "совсем расклеилось". Авось, крупинки свое дело сделали, и матушка поправилась, в особенности ради добавочного лечения - прибытия Екатерины Матвеевны. Давно не видались сестры, и весело было бы мне посмотреть на взаимную радость. Любопытно знать, какое впечатление произведет ваша обстановка сельская на избалованную Екатерину Матвеевну!

Благодарю деточек за их грамотки. Письмо Павлика (относительно) лучше других. Мика написала мило, но ошибок наделала более, нежели я ожидал. Не могу в толк взять, зачем это Иван Иванович вздумал учить крестьянских детей в домике, построенном для детей? Мальчишки занесут столько разнородных зверей, что потом не отделаетесь. Письмо Леонида несколько правильнее прежнего, но путано. Не понимаю, что за войну затеял Иван Иванович и какой орден получит Павлик? Пусть детки объяснят все недоумения в последующих письмецах своих. Твое письмо, душа моя, проникнуто таким патриотическим жаром, что даже мне поддало.

Да, славная была для меня минута, когда увенчалась успехом смелая переправа, предпринятая на том самом месте, которое я указал нашим офицерам Генерального штаба несколько лет тому назад и на которое напирал в известном тебе письме Нелидову из Киева.

Сердце отлегло, когда узнал я, что храбрые наши черногорцы, бывшие на краю гибели, выбились от бесчисленных врагов в ту самую минуту, когда все казалось погибшим. Турки разорили плодоносную долину Зеты и землю Вассоевичей, нанесли значительную убыль черногорцам и герцеговинцам, но сами потеряли много войска, и Сулейман должен был, наконец, перейти в Албанию, откуда, по всей вероятности, большая часть войска будет отправлена по железной дороге в Салоники, а оттуда в Константинополь. Переход наш чрез Дунай отвлечет силы турецкие, которые будут спешить на защиту Адрианополя и Константинополя{23}. Мы спасли Черногорию, доблестную союзницу нашу. А турки уже назначили губернатора в Цетинье, и австрийцы уверены были, что им суждено будет спасать Черногорию, придавив ее предварительно руками мусульман. Если бы это удалось Андраши, наше влияние было бы окончательно загублено, и Австро-Венгрия обладала бы нравственно сербским племенем.

Долго, слишком долго тянулась переправа наших войск чрез единственный понтонный мост (теперь строят более прочный и удобный прямо к Систову), переброшенный верст 5-6 ниже города. Замечено, что пехотный полк переправлялся средним сроком в час времени, батарея в 25 мин., кавалерийский полк - полтора часа, но обозы приводили всех в отчаяние. При армии, в особенности, в штабах, столько повозок (большую частью громоздких), парков и тяжестей, что все приходят в недоумение, как это все перейдет чрез Дунай и как пройдет по Болгарии, не опустошив страну. На сокращение и упрощение обоза мало обращено у нас (сравнительно) внимания, и необходимо радикально взяться за дело по окончании кампании. Не понимаю, как такой обоз пройдет Балканы. Притом в обозе теперь менее порядка, нежели прежде: уничтожили, фурштадских офицеров, гевальдигеров и прочих чинов обозного управления. Повозки отстают друг от друга, ломаются, лошади пугаются и кидаются в сторону. Движение обозов и парков по мосту весьма задержало армию. Притом мост ломался, сильный ветер заставлял два раза прекращать переправу, и, наконец, Дунай стал мелеть, и пришлось заменять понтоны козлами близ берегов.