Оскар Уайльд и смерть при свечах - Джайлз Брандрет

— Но Билли Вуд… — прервал его Конан Дойл.

— Да, Артур, я любил Билли Вуда, — резко ответил Оскар, поворачиваясь к Конану Дойлу. — Любил его молодость, открытость и умение радоваться жизни. И еще редкий талант, я горжусь тем, что помогал его таланту проявиться. Я любил Билли, как младшего брата или сына. Даю вам слово чести, что в моих отношениях с ним не было ничего грязного и постыдного. — Он немного помолчал, потом протянул руку Артуру Конану Дойлу. — Я верю, что вам достаточно моего слова.

Благородный доктор моментально вскочил и сердечно пожал руку Оскара.

— Я принимаю ваше слово без малейших колебаний.

Оскар высвободил свою ладонь из сильной руки Конана Дойла и повернулся к Фрейзеру, который продолжал сидеть с невозмутимым выражением лица.

— А вы, инспектор?

— Я не знаю, что сказать.

— Перестаньте, Эйдан! — воскликнул Конан Дойл. — Уайльд истинный джентльмен и не станет нас обманывать. Поверьте его слову.

Фрейзер скрестил руки на груди и посмотрел в сторону пустого камина. Доктор прикоснулся к его плечу.

— Мы сделали то, что вы считали необходимым, Эйдан, задали нужные вопросы и прояснили ситуацию, — продолжал Конан Дойл.

Однако Фрейзера, очевидно, его слова не убедили. Внезапно Оскар рассмеялся и наклонился к нему.

— Инспектор… Эйдан — я буду называть вас Эйдан, мы должны стать друзьями, — я только сейчас понял, почему вы пребываете в таком мрачном настроении. Вашему желудку не пошли на пользу маринованный огурец и сыр, которые вы сегодня съели на ужин!

Пораженный детектив уставился на Оскара, и тот решил не упускать полученного преимущества.

— Вас весь день что-то раздражало, не так ли? Мне кажется, я знаю причину. Она не имеет никакого отношения к нам и связана с леди. Вы ждете ее в гости, верно? И у вас нехорошие предчувствия. Она женщина с сильной волей, полагаю, вы с ней близки и опасаетесь, что она будет вас ругать за некоторую неопрятность, свойственную холостякам.

Фрейзер бросил на Оскара подозрительный взгляд.

— Но откуда вы это знаете?

Оскар едва заметно пожал плечами.

— Зачем же еще вы перед приходом Артура убрали со столика вазу с увядшими лилиями и поспешно стерли пыль с каминной полки?

— Вы за мной шпионите? — резко спросил Фрейзер. — Извольте объясниться.

Конан Дойл с довольным видом потер ладони.

— Нет, нет, — фыркнул он, вновь становясь самим собой. — Оскар снова играет в Шерлока Холмса. Расскажите нам, как вы это делаете, Оскар.

— Посмотрите на манжеты вашей рубашки, Эйдан, — сказал Оскар с лукавой улыбкой. Фрейзер с опаской поднял руки и принялся изучать манжеты. — Что вы видите внутри левой? Маленькое жирное пятнышко, смесь темно-коричневого и светло-оранжевого цветов — правша в спешке готовил себе сэндвич с сыром «чешир» и маринованным огурцом. Теперь внутренняя поверхность обеих манжет — что там такое? Крапинки рыжего цвета. Что же это? Ржавчина? Нет, они слишком мелкие. Возможно, перец? Или шафран? О, а что у нас на маленьком столике? Следы пыльцы с тычинок увядших лилий… Эйдан ведет холостяцкий образ жизни, и в его доме никто не занимается хозяйством. Он несколько дней сюда не заходил, однако сегодня пригласил гостей и решил привести комнату в порядок. Естественно, если бы он ждал только мужчин, то не стал бы убирать вазу с увядшими цветами. Он сам мужчина и знает, что мы не обращаем внимания на подобные вещи. Но у Эйдана назначена встреча с леди — возможно, именно она принесла те самые цветы и поставила их в вазу во время своего предыдущего визита.

Конан Дойл с любопытством взглянул на Фрейзера и спросил:

— Он прав?

Фрейзер развел руки в стороны, и на его губах появилась искренняя обезоруживающая улыбка.

— До мельчайших деталей, — сказал он. — Вы поразительный человек, мистер Уайльд.

— «Оскар», Эйдан, мы должны стать друзьями.

— Оскар, — сказал полицейский инспектор, поднимаясь на ноги и протягивая Оскару руку, — естественно, я принимаю ваши объяснения. Тем не менее хочу предупредить: вы ловите рыбу в мутной воде. Вот почему я советую вам оставить это дело и могу лишь повторить то, что говорил прежде: нельзя ничего сделать, пока нет тела.

— Я не сомневаюсь, что, если Оскар с его способностью видеть и анализировать, захочет раскрыть тайну, он сможет справиться и без участия Скотланд-Ярда, — сухо сказал Конан Дойл, посасывая пустую трубку.

— Вполне возможно, — отозвался Фрейзер, все еще сжимая руку Оскара и не сводя с него взгляда, — но какой ценой?

— Для кого? — спросил Оскар, не отводя глаз.

Внезапно звякнул дверной звонок, и живая картина у камина распалась.

— А вот и леди, о которой шла речь, — небрежно заметил Оскар.

Инспектор Фрейзер стремительно направился к двери, ведущей в коридор.

— Я уверен, что она красавица и у нее рыжие волосы, — продолжал Оскар.

Фрейзер замер на пороге и бросил на Оскара странный взгляд. Однако его смех был искренним.

— А это как вы узнали?

Оскар вытащил из левого кармана жилета длинный рыжий волос, зажал его между большим и указательным пальцами и продемонстрировал нам, как фокусник, предъявляющий разноцветный шелковый платок, который он собирается превратить в трость с серебряным набалдашником и букет бумажных цветов.

— Я нашел его на вешалке, когда пристраивал там цилиндр. Судя по длине, он принадлежит женщине. Вероятно, он попал на вешалку из ее шляпки, когда она приходила сюда в прошлый раз.

Звонок снова зазвенел, Фрейзер торопливо вышел в коридор и широко распахнул входную дверь. Как только его посетительница сняла шляпку и повесила ее рядом с цилиндром Оскара, Фрейзер провел ее в гостиную. Леди и в самом деле оказалась красавицей с золотисто-каштановыми волосами.

— Джентльмены, разрешите представить вам мою невесту, мисс Веронику Сазерленд.

Глава 11

Вероника Сазерленд

Должен признаться, что Вероника Сазерленд похитила мое сердце в тот самый миг, как я ее увидел. Она произвела на меня такое впечатление, что я задохнулся от восхищения. Ее немного удлиненное, худое лицо сияло живой энергией. Красоту огромных зеленых глаз подчеркивали изящные брови и орлиный нос. Это было одно из тех лиц, которые невозможно забыть. У меня возникло ощущение, будто я уже давно знаю ее, о чем я и сказал в первые же мгновения нашей встречи.

Когда Эйдан представил мне Веронику и я впервые пожал ее руку, я с удивлением обнаружил, что произношу следующее:

— Я знаю, мы никогда прежде не встречались, мисс Сазерленд, однако мне кажется, я вас уже видел — вы напоминаете мне одну из моих любимых картин…

— О! — насмешливо вскричал Оскар. — Роберт снова влюбился!

Вероника Сазерленд сжала мою ладонь и рассмеялась.

— Какие волнующие слова! И какую картину я вам напоминаю? Говорите же скорее!

— Ну… — запнулся я, — сразу несколько.

— Роберт! Вы заходите слишком далеко! — предупредил Оскар.

— Все они принадлежат кисти одного художника, — неуверенно продолжал я. — Джона Миллеса.[43] Вы знаете его работы? Вы очень похожи на его любимую модель — невестку, Софи Грей.

— Боже мой, — сказал Оскар, делая шаг к мисс Сазерленд. — Вы правы, Роберт. Поразительное сходство!

— Неужели? — удивилась мисс Сазерленд. — Я должна познакомиться с Софи Грей. Она красива?

— Она завораживает, — ответил я, не вполне понимая, что говорю. — Поразительная, необычайная красота.

— Вы ее увидите, — обещал Оскар. — Я могу организовать вашу встречу. Студия сэра Джона находится неподалеку отсюда. Роберт вас отведет, не так ли, Роберт?

— Конечно.

— Естественно, с разрешения Эйдана.

Мисс Сазерленд повернулась к жениху.

— Кто эти удивительные люди, Эйдан? Где вы их нашли? Почему не познакомили меня с ними прежде? Ваши остальные друзья такие скучные, за исключением мистера Дойла, конечно. Я всегда рада его видеть.

Мисс Сазерленд отвернулась от меня и обратила все свое внимание на Конана Дойла, взяла его под руку, склонила голову набок, и ее огромные глаза внимательно посмотрели в его улыбающееся лицо.

Я окинул взглядом гостиную и увидел, что благодаря мисс Сазерленд все вдруг заулыбались, в том числе и Фрейзер. Билли Вуд, О’Доннел, Беллотти, Каули-стрит — все было забыто. Вероника Сазерленд ворвалась в дом Фрейзера, точно порыв свежего ветра. Наполнявшая эту девушку энергия делала ее неотразимой, она одарила каждого из нас новыми силами и словно околдовала. Несмотря на свой возраст и пол, Вероника Сазерленд обладала врожденной способностью воздействовать на других людей. Будучи моложе всех нас (ей исполнилось двадцать четыре года), Вероника Сазерленд тем не менее могла бы с легкостью нами повелевать.

Продолжая держать Конана Дойла под руку, она оглядела гостиную.