Альбом для марок - Андрей Яковлевич Сергеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одновременно с указанными обязанностями т. Сергеев в разное время был уполномоченным по Агросекции, уполномоченным обʼединенной кассы Взаимопомощи, а также сборщиком членских взносов, как по Профсоюзу, так и по последним организациям.
Отец старался казаться и быть как все. Главное – не выделяться, сливаться с фоном. Усы навсегда сбриты, на голове кепка, толстовка мятая, пиджак поношенный. На курортных снимках двадцать девятого года – в белых брюках и белой рубашке апаш – как все на курортах. Лицо всегда добродушное.
Брат Иван моложе, но в пикейной косоворотке и хорошем костюме; интеллигентское пенсне, аккуратные усики – вид даже щеголеватый, но лицо омраченное.
В империалистическую он тоже был вольноопределяющимся. Отцу повезло, что этого звания он лишился. А вольнопера Ивана на чистке определили в белые офицеры – тогда их вынюхивали – и посадили. Авдотья в панике развелась с врагом народа. Но Ивана быстро выпустили, семья снова сложилась. Зато Иванову книгу Разведение с.-х. животных не издавали, пока ее вместе с Иваном не подписал отец.
Туже всех пришлось старшему брату Павлу: все двадцатые он проработал в Дмитрове – о ужас! – кооператором. Дмитровская кооперация существовала с пятнадцатого года. В восемнадцатом-двадцатом в ней принимал участие выжитый из Москвы Кропоткин. Павла загребли в первый заход коллективизации. К счастью, срок был не насмерть.
Отца, как и всех, таскали. На одном допросе весь день играли в молчанку. Следователь Ласточкин писал на клочках бумаги вопросы, отец на клочках бумаги – ответы. Под вечер отец прочел:
– Признаете ли вы себя виновным в укрывательстве племенных лошадей?
Психика здоровая, отец рассмеялся: к племенным лошадям никогда не имел отношения. Ласточкин рассвирепел, махал наганом, грозился, но отпустил. Через несколько лет отец встретил Ласточкина на совещании – тот на племенных лошадях выехал в люди и рекомендовался профессором коневодства из Краснодара.
Тетрадный лист в клетку:
3 января 1933 г.
СПРАВКА
Дана Якову Артемьевичу Сергееву в том, что он действительно происходит из бедняцкой крестьянской среды дер. Жуковка Дмитровского района Московской области.
Родители Сергеева наемного труда никогда не имели и торговлей не занимались.
Председатель сель/сов (подпись).
Секретарь (подпись).
Гербовая печать.
На казенном бланке с голубоватой сеткой:
СВИДЕТЕЛЬСТВО О БРАКЕ повторное
Гражданин Сергеев Яков Артемьевич и гражданка Михайлова Евгения Ивановна вступили в брак 23/1—1933 г., о чем в книге записей актов гражданского состояния о браке 1933 года января месяца 23 числа произведена соответствующая запись за № 326, что подписью и печатью свидетельствуется.
После регистрации присвоены фамилии мужу – Сергеев, жене – Михайлова.
Место регистрации – Дзержинский райбюро ЗАГС г. Москвы
Дата выдачи 3/VI.1949 г. 11—А № 661952.
Дзержинский райбюро ЗАГС значит, что в 1933 году отец уже переехал с Чистых прудов на Капельский; повторное – что свидетельство о браке в начале тридцатых требовали разве что по особому поводу.
На плохоньком листке, примерно в четвертушку тетрадного:
РСФСР СПРАВКА
ЗАГС Засвидетельств. рожден.
Дзержинского р-на Сергеева Андрея
27 июня 1933 3/VI—33 г.
№ 3482 (подпись)
г. Москва Гербовая печать.
В день моего рождения, 3 июня 1933 года Федор Гладков писал из Москвы в Коктебель Андрею Белому:
А мы здесь потеряли солнце. Уже около десяти дней – промозглый холод, мокрый туман, непрерывные дожди, мрак. Хочется уехать, а нельзя: чистка партии и обществ. работа.
Я родился в год прихода Гитлера к власти, завершения Беломора и самого страшного голода на Украине.
В Москве тоже с едой было плохо. Картошку мама в рот не брала, жила на одной брюкве:
– Ты у меня брюквенный…
Торгсинного золота на полноценную еду у отца не было.
– Я слабенькая была – 38 процентов гемоглобина…
Родив меня, мама нигде не работала. Отец шутил:
– Нянька у Андрея дорогая, с высшим образованием.
Самодельный снимок: папа и мама в Удельной у стога сена, лица хорошие, молодые. А вот фотографировать отец словно никогда не умел – снимки тоже как у всех – случайная муть 9 на 12.
Долгая командировка в Оренбург. Отец раскрыл пожелтевшую политическую брошюру. Сосед по купе – ехали вдвоем – резко вырвал из рук:
– Ленин… А я думал, Троцкий какой-нибудь…
Он оказался государственным исполнителем:
– Ведешь по коридору, а он ничего не знает. А ты в определенном месте стреляешь в затылок. Он проваливается. И так каждый день человек тридцать. Устал до смерти. Еду к матери отдохнуть…
Рассказывая, отец не удивлялся и не ужасался: так и должно быть, у нас диктатура, мы же не скрываем.
Спал он всегда крепко, но в тридцать седьмые – рассказывал – просыпался от каждой остановившейся машины, от поздних шагов по лестнице. Это тоже как все, но что-то ему угрожало конкретно. На работе постукивали Дымана́, они же являлись в гости. Быть может, к отцу они чище снега – и все же…
1 октября 1937 года академия соцземледелия – как который уже год – установила отцу нагрузку 360 часов с оплатой по доцентской ставке.
5 октября 1937 года отец был освобожден от занимаемой должности доцента в связи с уменьшением педагогической нагрузки в 1937/38 учеб. году.
Честный немец Павел Александрович Раушенбах старательным артритическим почерком написал спасительный
ОТЗЫВ
Доцента Сергеева Я. Ар. я знаю с 1930 года, когда мне пришлось с ним работать на кафедре Кормления в б. Институте мясомолочного скотоводства, переименованном затем в Моск. Зоотехнический Институт им. Молотова. Далее Зоотехнический Институт был влит в Зоотехнический фак-тет Тимирязевской с/х Академии. Таким образом на протяжении этого времени протекала наша совместная работа на кафедре Кормления с/х животных. За весь этот период учебная работа тов. Сергеева Я. А. ни разу никем не была запятнана, наоборот он всегда считался хорошим преподавателем, всегда относился к своей работе весьма аккуратно и пользовался симпатией среди студенчества. Кроме своей педагогической работы, тов. Сергеев все время выполнял исследовательскую работу, связывая ее с производством. Тов. Сергеев был хорошим общественником и нес почти все годы большую общественную работу. Считаю тов. Сергеева вполне созревшим работником, как педагога и как исследователя, кроме того отмечаю его как хорошего товарища, который прекрасно уживается со своими сослуживцами по работе.
Если Всесоюзная Академия Социалистического Земледелия потеряет тов. Сергеева, то это явится ущербом для кафедры Кормления, так как если в дальнейшей работе придется вновь приглашать педагога, то он может оказаться менее квалифицированным и менее подходящим с точки зрения преподавания и выполнения исследовательской работы.
В заключение хочется подчеркнуть, что Сергеев Я. А. в настоящее время выполняет большую работу, которая предназначается для защиты диссертации на степень
