Душа архонта - Анна Кочубей

Постоялый двор дымил всеми трубами над черепичной крышей: грелась баня, топились камины, готовилась еда, — в гости пожаловала привередливая банда Герванта. Хозяин был не без греха, что роднило его с главарем разбойников. В «Дырявом котле» банде нелюдя всегда были рады.

Лиандра бы заблудилась в огромном и запутанном доме, если бы не Киндар. Следуя его указаниям «направо», «налево» и «вниз» девушка привела эльфа в жаркий, влажный подвал. Баня топилась по-белому, внутри было чисто и дышалось легко. В предбаннике суровая баба подтирала полы и посмотрела на пришедших помыться с осуждением.

— Иди, я сейчас.

Киндар, кивнув на дверь, обитую войлоком, отпустил плечо Лиандры. Она вошла в просторную комнату с низким потолком и скамьями вдоль стен. На печи кипел котел, а посередине бани стояла деревянная бадья с медными краями. Огромная, как лодка. И пустая. На помощь пришла все та же крупная баба: она живо наполнила ванну кипятком из котла и разбавила холодной водой из колоды у входа. Положив на край бадьи кусок серо-зеленого мыла, женщина вышла.

— Ты ждешь, пока вода остынет? Или любишь купаться в одежде?

Киндар появился незаметно, пока Лиандра осматривалась. Совместное купание с эльфом стало для нее сюрпризом.

— Плесни холодной водой вон туда, — Киндар показал на каменное основание печи, — я на тебя не смотрю, девушка. Но если хочешь, чтобы я помог тебе расстегнуть что-нибудь…

Лиандра не дала ему договорить и плеснула полный ковш в указанное место. Баню тут же заволокло густым паром. Раздеваясь, Лиандра заметила, что ее рана перестала кровоточить. Наверное, скоро заживет… Эльф скрылся из вида, но девушка слышала, как он гремел тазом, шуршал и переливал воду.

— Я бы с удовольствием искупался вместе с тобой, но у Гвидо очень тяжелые руки. Я не лекарь, конечно, но соображаю, что лишние движения при переломах не полезны, — говорил невидимый Киндар.

Лиандра откинулась на бортик ванны, наслаждаясь теплом. Тело отдыхало, тяжелые мысли отступили. Странно, как высоко она ценит свою внезапно обретенную жизнь, в которой пока, по ее же мнению, не случилось ничего хорошего… Вот Киндара избили, а он не потерял присутствия духа. А она боится. Смерти, Хана, Герванта, боли, насилия и… всего, что не случилось, но могло. Одна Проклятая дорога кажется ей надежным пристанищем! Лиандра — человек без своего имени, а, возможно, и не человек вовсе… Почему-то Ханлейт в этом усомнился. Кто она?

— Киндар, архонты — люди?

— Архонты — люди.

Ну, хоть что-то. Девушка открыла глаза. Пар клубился под потолком белыми облаками, оседал каплями влаги на волосах и плечах. Эльф сидел на скамье напротив неестественно прямо, но улыбался.

— Ты обещал не смотреть! — возмутилась Лиандра.

— Был момент, когда я отвернулся. Напомню, ты меня тоже видишь!

И то правда! Но Киндар своей наготы не стеснялся. Неожиданно для себя Лиандра рассмеялась. За время беседы с эльфом ее голос утратил сиплые ноты, — последствие долгого молчания, и стал таким, каким его создала природа: глубоким, ясным, но не низким. Тихий смех прозвучал приятно и мелодично.

— Так-то лучше, — кивнул Киндар, — разве мы уродливы? Нисколько. Поэтому нет повода для скромности.

Такая интересная мысль раньше не приходила Лиандре в голову.

— Ты занимался тем, что делал других красивее?

— В основном — только моложе, но иногда можно создать видимость красоты.

— С помощью лекарств?

— В том числе.

— А как насчет меня?

— А чтобы ты хотела?

У Киндара была такая особенность — отвечать вопросом на вопрос. Лиандра задумалась. «Худая, только бы не болезная», — сказала трактирщица в тот вечер, когда судьба свела странницу с бандой Герванта. До этого момента, собственный вид Лиандру нисколько не волновал.

— Я выгляжу больной?

— Нет.

— Худой?

— Больше ешь.

Решив, что эльф насмехается, она замолчала.

— Ты не помнишь, как выглядишь, верно? Тогда поверь мне на слово: тебе не нужно лекарств и дополнительных ухищрений, это очевидно даже Герванту. Как думаешь, зачем он тебя взял с собой? За твою меткость? Нет, девушка. Гервант пытается собрать по кусочкам мир, который у него отняли. Помнишь, он говорил, что его сестра — эльф? Твое лицо напоминает нашу расу гармонией, изяществом, чистотой линий, но ты — человек, в этом нет сомнений.

Киндар говорил серьезно. Терпеливое спокойствие, простота в обращении, мягкая ирония и незлобивость эльфа действовали на Лиандру подобно эликсиру, излечивающему от душевных ран. Не верилось, что перед ней — убийца, приговоренный к жестокой казни.

— Затягивай крепче, не жалей меня.

Чтобы ребра Киндара срослись быстро и правильно, Лиандра обматывала торс эльфа длинными кусками полотна. Она боялась сделать ему больно, настолько нежной оказалась кожа Киндара и хрупким телосложение. Тем ужаснее выглядели синяки и кровоподтеки, сплошь покрывшие его спину и грудь. Киндар стоял, опираясь руками о стену и старался дышать ровнее.

— Если бы на мне заживало с такой же скоростью, я бы уверовал в Создателя.

Киндар кивнул на руку Лиандры. Рана, нанесенная Ханлейтом, покрылась жесткой коркой и выглядела, как большая царапина. Она не требовала перевязки.

— Архонты — очень сильные, выносливые люди, но ускоренная регенерация им не свойственна. Твой же порез исцеляется невероятно быстро. Так не бывает — говорю как «ненастоящий» лекарь. Жаль, я не видел вашего поединка с Ханом.

Закончив, Лиандра закрепила свободный конец полотна. Киндар повернулся к ней лицом.

— В тебе нет магии архонта, девушка. Я чувствую совсем иное. Твои прикосновения необычны.

— В перевязке нет ничего приятного.

— Логично, но я о другом. Ты вызываешь желание и толику страха одновременно.

— Что? Почему?

— Постараюсь объяснить… Однажды заглянув в пропасть, хочется подойти к ее краю вновь, ощутить пустоту под ногами, представить, как от гибели тебя отделяет один шаг, и в твоей власти решать, быть ему или нет. Ты бы шагнула, Лиандра?

Кого Киндар спрашивал? Девушке казалось, что самого себя…

— Нет.

— Нет? Как хорошо, что я ошибся!

Киндар улыбнулся и привлек Лиандру к себе. Человек и эльф стояли так близко, что чувствовали дыхание друг друга. До полутемного предбанника не доносилось иных звуков, кроме гудения печи за дверью. Как хорошо прикоснуться к существу из плоти и крови, не ожидая в ответ дурного действия!

Зачем Киндар сказал непонятные слова о пропасти и последнем шаге? Почему они так тревожат, бередят душу, не позволяют обнять эльфа в ответ? Потому, что странница солгала. Она не помнит, как и когда это было, но она шагнула.