Пари с морским дьяволом - Елена Михалкова

Яна нежно потерлась щекой о его плечо.

– Боги всегда на твоей стороне!

– Это точно, – согласился Владимир. Вроде бы и шутя, но глаза смотрели серьезно.

– Слава богу, что никто не пострадал, – лицемерно заявила Кира. – Простите, мне пора.

– Вы ж вроде собирались фоткаться! Не?

– Ах, да… Мы передумали. То есть, я схожу за мужем и вернусь. Надеюсь, скоро… Хотя если он задержался…

Продолжая лепетать что-то невнятное, Кира протиснулась мимо парочки и быстрым шагом скрылась за изгибом дороги.

До самого возвращения на судно она пребывала в глубокой задумчивости.

– Милая, ты меня совсем не слушаешь, – отметил Аркадий. В его замечании было больше удивления, чем обиды. – Я что, растерял свое убийственное обаяние? Или это рыба виновата?

Кира не удержалась от улыбки.

– Прости. Она действительно немножко пахнет.

Из пакета, который Аркадий прижимал к груди, высовывалась вяленая рыбья морда.

Поднявшись на бригантину, Кира принялась высматривать Наташу. Но той не было. Она обратила внимание на Стефана, помогавшего матросу Антоше латать паруса. Оба они весело болтали, сидя на баке, и выглядели так, будто расположились здесь уже очень давно.

– Где вы забыли вашу подругу? – шутливо поинтересовалась Кира. – Или она решила остаться в этом рыбачьем поселке?

– Я бы не удивился! – отозвался Стефан и поднялся. «Воспитанный мальчик, – подумала она. – Сейчас, кажется, никто из молодых не встает, разговаривая с женщиной». – От Наташи можно ожидать чего угодно.

Кира пыталась прочитать по его лицу, вкладывает ли юноша в эти слова дополнительный смысл. Но эти его непроницаемые азиатские черты сбивали ее с толку. Что прячется в черных раскосых глазах, блестящих, как черешни?

– А вон и она! – подал голос Антоша. Матрос, в отличие от Зеленского, встать и не подумал.

По трапу поднималась Наташа. Кира отступила на шаг, боясь, что не справится с чувствами. «Зачем ты пыталась убить его? – хотелось кричать ей. – Зачем?!»

– Получилось? – громко крикнул Стефан, не дожидаясь, когда подруга подойдет.

Кира вздрогнула и расширенными глазами уставилась на него. В своем состоянии она истолковала его вопрос единственно возможным образом.

Юноша заметил ее ужас и покаянно воздел руки к небу:

– Я вас напугал! Простите! Больше не буду так орать.

– Нет-нет, ничего… – пробормотала Кира, приходя в себя. – Что должно было получиться у Наташи?

– Она вам сейчас сама покажет.

Наташа неторопливо приблизилась.

– Ничего не вышло, – ровным голосом, без малейшего сожаления сказала она. – Я должна поздороваться? Мы виделись несколько часов назад.

Она вопросительно взглянула на Лепшину.

– Здравствуй, – пробормотала Кира.

– Здравствуйте. – Она зачем-то дотронулась до уха, словно оно болело. – Как прошел ваш день?

«Ты что, издеваешься?» – чуть не вырвалось у Киры.

– Немного устала, – выдавила она. – А вы?

– Я пыталась закончить одну работу. К сожалению, ничего не вышло.

Кире захотелось смеяться.

– В самом деле? Ничего не вышло?

– Да, вы сами можете убедиться.

Несколько мгновений Кире казалось, что сейчас она приведет Владимира и покажет: «Вот! Видите? Живой!» Но вместо этого девушка открыла корзинку, которую, оказывается, все время держала в руке, и достала оттуда ожерелье из голубого бисера.

– По-моему, красиво, – неуверенно подал голос Стефан.

– Нет. Некрасиво. Все не то.

Кира присмотрелась. Она никогда не видела ничего подобного. В бисерное полотно в форме полумесяца были вплетены зеленые нити. Они вились, похожие на водоросли, и каждое заканчивалось маленькой белоснежной бусиной.

– Это ведь жемчуг… – вслух подумала Кира. Она наклонилась, завороженная узором, в который складывались бисеринки разных оттенков синего. «Волна!»

Девушка кивнула.

Ожерелье, на первый взгляд показавшееся Кире детским, неумолимо притягивало к себе. Она замечала тонкие золотые нити, простегавшие бисерные волны, подобно солнечным лучам, и мелкие брызги изумрудных камешков, рассыпанных в беспорядке то тут, то там. Осколки ракушек складывались в очертания чаек, парящих над морем, а одна, самая большая, плыла по краю, ловя парусами ветер.

– Боже мой, это потрясающе! – вырвалось у Киры.

– Вот и я ей то же самое говорю, – поддержал Стефан, – а она не верит.

Наташа Симонова не улыбнулась, не поблагодарила за комплимент. Она просто протянула ожерелье:

– Возьмите.

Кира не поняла.

– Возьмите, – повторила девушка. – Мне не нужно. Это не то.

Серые глаза будто туманом заволокло. И Киру затащило куда-то вглубь этого тумана, закружило, завертело, ухнуло по-совиному, плеснуло синим огнем, словно ведьмой лесной наколдованным, и очнулась она уже с ожерельем в руках.

– С-спасибо…

Но ее благодарность запоздала: Стефан с Наташей уже уходили. «Господи, это что еще за морок?»

«Просто ожерелье тебе очень уж по душе пришлось, – едко заметил внутренний голос. – Так понравилось, что ты не побрезговала бы даже из рук убийцы его принять».

Она никого не убила!

«Пыталась».

Кира растерянно поднесла ожерелье к глазам. Жемчужинки свешивались с ладони, вспыхивали радужным на солнце. Невообразимо прекрасное… Именно невообразимо! Она никогда прежде не носила подобных украшений, ограничиваясь скучным золотом, изредка – авторским серебром. Но все это казалось ремесленной поделкой на фоне того, что было в ее руках.

И вдруг она заметила то, чего не увидела вначале. Даже зажмурилась, решив, что чудится – темные червячки бегают в глазах после трех часов на солнце.

Но красный всплеск коралла возле большой ракушки никуда не исчез. Кира зачем-то потерла его пальцем… Коралл, кровавый, неровный, с бурой выпуклостью на боку, словно опухолью.

Прямо под парусником.

Глава 9

Наутро погода испортилась. Море, как базарная баба, орало, ругалось, разгоняло народ, а тех, кто имел неосторожность высунуть нос на палубу, в сердцах хлестало по морде мокрой тряпкой. Ничто не убедило бы Машу, что это были всего лишь брызги.

Она добежала до кают-компании, успев вымокнуть насквозь, и с благодарностью приняла от лоснящегося Нафани чашку с горячим чаем. Возле иллюминатора пристроились режиссер с женой, остальные несли вахту или отсиживались по каютам.

– Наладится, Афанасий Петрович, как думаете? – Маша кивнула за окно. Там бесились мелкие злые волны, швыряя друг другу обломки веток, пустые бутылки, сандалии и прочее похищенное у берега.

Нафаня милостиво кивнул. Если бы не колпак, его можно было бы принять за маленького морского божка, толстенького, коротконого и очень недоброго.

– Наладится, куда оно денется!

– А через три дня обещали шторм! – заметил Аркадий Бур.

– Это еще вилами на воде писано, – буркнул Нафаня и отвернулся.

Маша села за столик, грея руки о теплую чашку.

– Аркадий, не каркайте. Пускай погода пожалеет нас и станет солнечной. Хотя бы к вечеру!

Бур приосанился. Маша уже знала, что это означает: сейчас последует какая-нибудь цитата.

– «Море не знает милосердия. Не знает иной власти, кроме своей собственной!» – объявил он.

– Кто это пугает нас белыми китами?! – раздался от входа хриплый голос. Маша и Кира с Аркадием дружно обернулись к Якову Семенычу.

С него текло так, будто он не только искупался сам, но и набрал в карманы запас воды на случай засухи. Однако голову по-прежнему украшал, словно бросая вызов стихии, светлый пробковый шлем.

Режиссер обрадовался как ребенок.

– Вы читали «Моби Дика»!

– И даже ловил! – Боцман снял шлем и подмигнул Маше. – На свое счастье, не поймал.

– Вам приходилось работать на китобойном судне?

– Где я только не работал! Как-нибудь расскажу пару историй. – Он поежился. – Бр-р-р, ух и холодрыга!

– Замерзли, Яков Семеныч? – посочувствовала Кира.

Боцман подмигнул:

– Моряки не мерзнут, они просто синеют!

Маша, ободренная его улыбкой, решилась высказать тайное опасение:

– Яков Семенович, нас эта ужасная качка не утопит?

– Ни в коем случае, – очень убедительно заверил Боцман. – Четыре балла для нас – это тьфу! Так, самым хилым за борт потравить…

Он осекся, углядев перед Машей бутерброд, и тут же извинился.

– Я бы попросил насчет хилых! – с достоинством заметил режиссер. – Мы, сухопутные крысы, может, и слабы желудками, но сильны духом!

В этот момент корабль ощутимо качнуло, и Аркадий стал неумолимо зеленеть.

– Яичницу… зря… – выдавил он и бросился к выходу. Жена проводила его сочувственным взглядом.

– Что же, Яков Семеныч, нас так и будет болтать весь день?

– Упаси Посейдон! Мы взяли курс на Энею. Занятный островок! С южной стороны у него скалы, причем опасные – острые, как ножи. Натурально, торчат из моря эдакие тесаки, волну рубят в пену! Ну и все, что она принесет.

– И мы туда идем? – поразилась Маша.