Великая замятня - Фаттей Шипунов

Оказывая огромную поддержку переселенческому делу в Сибири, П. А. Столыпин неустанно твердил: «Продажу участков казенной земли переселенцам производить на льготных началах применительно к правилам Крестьянского банка… развитие частной собственности имеет и общее культурно-политическое значение: оно может дать приток сюда свежих сил, образованных и предприимчивых деятелей, без которых едва мыслимо правильно поставить и земское и городское хозяйство». Он также понимал, что не только Сибирь, но и Средняя Азия открывает широчайшие перспективы переселенческому делу. В очередном докладе в 1910 году он доказывал: «От широкого прилива в степь русских переселенцев выигрывают и переселенцы, и киргизы, и самая степь, и русская государственность». Прибавлялись нарезы земли переселенцам в тех краях. Если в 1906 году по Казахстану было нарезано 709 тысяч десятин земли, то в 1907 году —1461 тысяча, в 1910 году — 1788 тысяч десятин! 18 марта 1911 года был одобрен плен землеустроительных работ в Туркестане.

Возможно, в поездке по Сибири созрели у Столыпина планы всестороннего созидания государства на срок до 1927—1932 годов. В тех планах намечалось и расширение дел уже созданного «Совета по делам местного хозяйства», и кредитование земств и городов, и расширение учебных заведений и передача их — высших — губернскому, средних — уездному, начальных — волостному земскому управлению. А еще: и новое министерство труда, которое должно было готовить законы по улучшению положения рабочих, и министерство социального обеспечения, и министерство национальностей (по принципу их равноправия), и расширение сети духовных заведений, и восстановление патриаршества, и бесплатная медицинская помощь сельскому населению и рабочим через министерство здравоохранения. В задуманных им планах и обследование недр, и введение прогрессивного подоходного налога (малоимущие должны были освобождаться от него), и отказ от иностранных займов, и строительство дорог, и прекращение деятельности частных банков и замена их госбанком, и новая международная политика, да всего и не перечтешь. Но именно этой программе не суждено было осуществиться. Петр Аркадьевич Столыпин погиб 1 сентября 1911 года в возрасте 49 лет на 14 раскрытом (а сколько было нераскрытых!) покушении за 6 лет от пуль Мордки Богрова.

Те, кто убивал П. А. Столыпина, убивал крестьянский строй, крестьянскую Россию. Хоронили Петра Аркадьевича в Киеве, в матери всех городов российских, в Киево-Печерской лавре между двумя историческими могилами — Кочубея и Искры — при насмешках, злобных завываниях левых и правых и всех недоброжелателей России—от зарубежных до внутренних. Гибель Столыпина была жестокой бедой России!

Тех, кто ввергал Россию в пропасть смуты, кто разжигал ненависть, даже не Россия, как историческое образование, интересовала, а ее идея носителя высочайшей правды, возможной на земле, ради которой она жила века и каковой держалась как величайшее, самобытное и богатейшее культурно-историческое государство. Тем, кто толкал Россию в эту пропасть, нужна была не нравственно-духовная, не могучая и богатая, не та правдоносная, а бездуховная и безнравственная, бесправная, нищая страна, которую можно было использовать как колонию, разворовывать ее ресурсы, грабить ее народ, паразитировать на нем, растаскивать ее культурные ценности и тем обогащаться, то есть господствовать над ней во всех отношениях!

Именно в наши дни становится, как никогда, ясным, что то, что сделал П. А. Столыпин для крестьянского мира, и берегло народ потом, что мы живы теперь тем же, ибо рожденные крестьянками в 1906— 1913 годах и выиграли последнюю войну, и спасли мир от катастрофы. Дело, начатое П. А. Столыпиным, в считанные годы принесло свои плоды, и крестьянство, как и вся Россия стали неузнаваемы. Расскажем о некоторых итогах Столыпинской реформы.

Прежде всего вспомним о деятельности реорганизованного в 1907 году Крестьянского банка. Ему была поручена покупка помещичьих земель с дальнейшей их перепродажей крестьянам на льготных условиях, а также вменялись в обязанность посредничество и поощрение, с соответствующими ссудами, покупки крестьянами земель непосредственно от помещиков. Вот эта деятельность Крестьянского банка в цифрах в период с 1906 по 1909 год: из 53 миллионов десятин помещичьей земли предложено было банку 14,5 миллиона. Такой размах предложений на покупку помещичьей земли был, конечно, не под силу банку, и он приобрел всего 3,4 миллиона десятин по довольно высоким ценам, чтобы не дезорганизовать рынок и не разорить землевладельцев. Для покупки помещичьих земель, уже приобретенных банком, крестьянам было выдано с 1907 по 1915 год в виде ссуд 421 миллион рублей. Кроме того, дополнительно было выдано ссуд на 606 миллионов рублей для покупки крестьянами земель непосредственно от помещиков, но при посредничестве банка. С 1906 по 1915 год помещичья земля сократилась с 53 миллионов десятин до 44 миллионов, а за весь период с момента освобождения крестьян — наполовину. Как видим, без грабежей, без насилия, без «экспроприаций» и «конфискаций», без разоров, без голодовок и всех других народных бед площадь помещичьих земель постепенно сокращалась, а так называемый «земельный голод» отступал прочь! Более того, при этом сохранялись помещичьи культурные очаги, имевшие огромное значение для сельского хозяйства страны. Особую поддержку оказывал Крестьянский банк тем крестьянам, которые переселялись из деревень на хутора. С 1906 по 1916 год крестьянами с помощью банка было приобретено и благоустроено свыше 200 тысяч хуторских хозяйств. Через тот же банк и всего за четыре года, 1906— 1910, крестьяне, сверх своих земель, полученных от общин, приобрели дополнительно свыше 6 миллионов десятин.

И еще раз напомним в итоге. В 47 губерниях европейской России к моменту реформы было 14,6 миллиона надельных дворов, загнанных в крепостничество общины. И вот к 1917 году заявления на выход из общины подали 5,8 миллиона домохозяев (запомним эту цифру!), то есть 40,8 процента от их общего количества. Несмотря на замедленные темпы в военное время, к 1 января 1916 года успели укрепиться на собственной земле 2,3—2,4 миллиона домохозяев (запомним и эту цифру!), получивших 26,8 миллиона десятин земли. Из этого количества земли 15,4, миллиона десятин приходилось на хутора. Для остальных же 3,5 миллиона крестьянских дворов, изъявивших желание выйти из общины, к 1915 году была проведена подготовка к осуществлению их заявлений, но земли они уже не получили. Впоследствии судьба этих потенциальных хуторян была трагической, как и тех, кто успел приобрести собственную землю.

Но одновременно с выходом крестьян из общины в сельский мир вползала снова и снова замятня — та нравственная зараза, которая тлела в нем с давних времен. С 1908 по 1915 год около 914 тысяч единоличников, покинувших общину, оставили землю своих предков, продав ее другим крестьянам. Проведенное тогда в 12 уездах обследование показало, что 12 процентов крестьян, продавших свою землю, переселились за Урал, а более 26 процентов покинули деревню и ушли в города за высоким заработком. Еще 30 процентов из них также продали свои наделы для покупки лучшей земли через Крестьянский банк. Но в этом явлении главным было вот что: 20 процентов дворов оставили землю не по какой-либо причине, а только из-за недостатка рабочих рук, пьянства, лодырничества, перебегов, отходничества, нежелания и нелюбви творить крестьянское дело. Эти-то последние дворы и их наследники и составили к 1916—1917 годам деревенскую «бедноту» — пролетаризированный элемент, к которому они принадлежали и в дореформенное время.

Но несмотря на все это, период с лета по лето 1914 года явился подъемом всего российского хозяйства. А в нем рост сельского хозяйства был настолько могучим, что на русской промышленности совершенно не отразился промышленный кризис 1911—1912 годов, поразивший Европу и Америку. Урожайность в стране с 1906 по 1915 год возросла на 14 процентов, а в некоторых губерниях — на 20— 25 процентов. Урожай таких хлебных злаков, как рожь, пшеница и ячмень, поднялся с 2 миллиардов пудов в 1894. году до 4 миллиардов пудов в 1911 году, то есть удвоился. Зерновое хозяйство шло быстро в гору, и именно для него П. А. Столыпин создавал по всей России зерновые элеваторы Госбанка и субсидировал крестьян для хранения там зерна. В период с 1909 по 1912 год русское производство главнейших видов зерновых превышало на 28 процентов таковое Аргентины, Канады и Америки, вместе взятых. В 1909 году за пределы России было вывезено 760,7 миллиона пудов хлеба, в 1910 году — 847, в 1911—821 миллион пудов на общую сумму за три года в 2,3 миллиарда рублей. Русский экспорт в 1912 году достигал 968,7 миллиона пудов, или 15,5 миллиона тонн зерна, В основном вывозились пшеница и ячмень. Пшеница вывозилась в Великобританию (48 миллионов пудов), Голландию (52 миллиона пудов) и в Италию (44 миллиона пудов). Ячмень в основном шел в Германию (165 миллионов пудов). Вывозилось масло коровье, яйца, сахар, семя льняное, семена кормовых трав, лен, пенька, кожи, домашняя птица и дичь, лошади. Привоз хлеба из-за границы в 1911 году составил всего 9 миллионов пудов на сумму 9 миллионов рублей. Главным образом привозилась сортовая рожь (около 7 миллионов пудов).