Россия в обвале - Александр Солженицын

И жизненно важно: низойдёт ли эта децентрализация власти до малых городов и до районов? — то было бы оживлением подлинным. Малые-то города, две сотни наших малых городов, сейчас и угасают, и вымирают у нас стремительно, — и вот это будет конец ещё здоровой России. Когда российский Президент заявляет (17.5.96, 2-й канал ТВ): «Я как можно меньше власти хочу, я хочу отдать её вниз», — если даже он именно того и хочет, из сказанного не следует, что предусмотрен спуск полномочий до районов. Скорей можно ожидать, что губернаторы, получив значительную независимость от Центра, — сами дальше эту власть постараются держать в одном кулаке.

Так — федеративное устройство России стало реально проступать уже не по обманному ленинскому плану, но в Час Великой Беды и в процессе развала государства.

Хотя федерация для России совсем не органичная форма, она насажена насильственно, — но она уже укрепилась в сознании миллионов, в мироощущении национальных масс. И тем более при общем падении нашей государственности и роли русского народа в ней — мы вынуждены это наследство принять. Только осуществлять федерацию — не в противоречие с подлинной демократией, не в противоречие с общей справедливостью и никак не в том хаосе частных двусторонних льготных договоров, как это делается сейчас.

И тут — не по дальновидности Конституции 1993 года, а самовозникшим укрепляющим движением стал расти в значении и влиянии Совет Федерации, составленный не по партийным признакам и не из депутатов, свободных от административной ответственности, — а из прямых направителей исполнительной и законодательной власти в областях. Эта палата из практических областных работников именно соединением сил и воль — обещает нам встречные скрепы, восполняющие то, что мы потеряли в развале России. Те самые скрепы, без которых и не может сохраниться Россия.

Увы, у этого Государственного Совета — по нынешней Конституции весьма ограниченные права. Вот их — для сегодняшней России и ради завтрашней — живительно было бы расширить.

19. АВТОНОМИИ

Все нации России, независимо от их объёма и способа расселения, должны иметь равные культурные и равные гражданские возможности — чтобы не испытывал ущерба ни самый малый народ, ни самый большой. Безусловно так.

Но — сколь основательно национальный принцип должен внедряться в систему общегосударственного построения? Да никак не может он быть положен в основу многонационального государства, он чреват конфликтами. Отказаться от него — неизбежно, и не растягивать беспричинно.

От Ленина у нас внедрён (без каких-либо экономических соображений) принцип «национально-территориальных автономий», по которому отдельным нациям (далеко не всем) фактически открывается право контролировать какую-то часть страны, иногда и весьма значительную. Так (по переписи 1989), 7 % населения страны (около 10 млн. человек) составили собою 21 автономную республику и 10 национальных округов — с особыми от других народов страны благоприятственными правами. (Такие «федеративные единицы» часто резко не соответствуют всем другим — и по своим географическим размерам, и по численности населения, и по хозяйственному потенциалу, и по культурному удельному весу). Так потеснены интересы 93 % населения страны, лишённого подобных преимуществ (да и в самих-то автономиях живёт «некоренных» наций больше 10 млн…).

Вместе с тем не упустим, что в России дисперсно живут ещё и многочисленные народы без своей компактной территории («безстатусные народы») — украинцы, белорусы, в немалом числе немцы, поляки, евреи, корейцы, греки и многие ещё, и права их не должны быть ниже рангом, чем у «территориально-автономных». Да из «автономных» многие, как татары, широко расселены за пределами своей автономии (в Татарии — 1,8 млн., вне её — 3,8 млн.). Ещё не упустим, что (по той же переписи 1989) — среди этнически не-русских 15,8 млн. считают своим родным языком русский.

Ленинское строение нелепо для государства, где все нации территориально перемешаны; оно противоречит всякому здравомыслию и могло быть введено только по политическому умыслу. Такое устройство — и преграждает возможность построения вненационального местного самоуправления, то есть закрывает путь к демократии. Оно лишь искажает естественную систему автономий культурных, которые должны быть доступны всем.

Исключительность большевицкой конструкции утяжеляется тем, что в автономиях (со своими президентами, конституциями, флагами, гимнами) — «титульные» народы почти всюду (кроме Тувы, Чувашии, Чечни, сложней в Дагестане) составляют меньшинство, иногда резкое меньшинство (как в Якутии, Башкирии, Карелии), — между тем определяют собой аппарат и идеологию управления. Нигде в мире, претендующем на демократичность, и помыслить нельзя, чтобы меньшинству было «законно» попущено управлять большинством, — повсюду принята власть большинства (при непременной защите прав меньшинства); повсюду принято, что каждая нация может контролировать только ту территорию, где она составляет большинство. И уж конечно, должно существовать равенство прав граждан независимо от их национальности. Это равенство грубо нарушено в наших автономиях — языковыми и служебными преимуществами «титульной» нации.

Всё это — кричаще несправедливо. И должно безотлагательно быть исправлено. Нерешённые межнациональные натяжения отнюдь не второстепеннее подгоняемой экономической реформы: они могут разрушить государство раньше. В автономиях нельзя признать за «титульной нацией», даже если она не в меньшинстве, фактического права управлять всем населением территории от себя, а не в составе общегосударственного управления и по общегосударственным законам. Таких примеров — в мире нет.

(До недавнего времени в Уголовном кодексе стояла статья 74-я, запрещавшая не только всякую дискриминацию, но и привилегии по расовому, национальному либо религиозному признаку. О дискриминации говорилось в прессе и в обществе более всего, привилегии — как провалились в безмолвие. На кремлёвском совещании по местному самоуправлению, 17.2.95, мне пришлось обратить на это внимание собравшихся: привилегии по национальному признаку, на которых построена наша Федерация, — есть одновременно дискриминация русских областей — то есть уголовное преступление по нашему же кодексу! И тут же вскоре неловкую статью 74-ю, о которой мы были звонко наслышаны, тихо убрали из кодекса. И выставили вместо неё в новом кодексе статью 282, сформулированную вовсе неладно: она осуждает только публичные высказывания и закрывает глаза на практические действия).

Равноправность «титульных» и «нетитульных» наций должна быть безоговорочно отменена. Систему национального неравноправия надо кончить.

Тем более территориальные автономии не могут пользоваться никакими экономическими преимуществами сверх общегосударственного порядка, никак не могут иметь и особых, полных прав на свои недра и стратегические ресурсы, как это теперь расслабленно потекло. И во всех национальных культурах должно сохраняться разумное равновесие с единством государства; в своей образовательной системе автономии не могут пренебрегать общегосударственными требованиями. Например, не могут школьные программы в автономиях вестись так, как если бы население жило вне всякой России. (А сейчас в некоторых автономиях уже запущено именно так: русский язык переведен в разряд «иностранного», российская история — в малую часть всеобщей, и это уже сегодня ведёт к разрыву общеобразовательного, культурного пространства единой страны — к ущербу для всех жителей).

В безвластном и безвольном течении 1992-93 автономии приобрели решающее влияние на наше так называемое конституционное творчество, когда спорящие в Центре силы всячески старались задобрить автономии и привлечь на свою сторону. (Доходило до функционирования «совета республик», где русские имели один голос из трёх дюжин). В результате утвердилась система неравноправных «субъектов Федерации»: эти автономные «субъекты» получили льготные условия сравнительно с русскими областями — или содержание на дотации Центра (как подавляющая часть бюджета Дагестана), то есть за счёт основной России, или хотя бы послабление, даже освобождение от уплат в Центр (как Башкирия, Татария, Якутия и другие, уж Чечню и не вспоминай), а иногда и с додатком между народных прав.

После всех политических уступок 1992-93, сделанных территориальным автономиям, и при усвоенной диковатой формуле «суверенная в составе Федерации», — разверзлись проходы для требовательных сепаратных эгоизмов.

Но если Конституция 1993 ещё считается действующей, то по её статье 5 «все субъекты Российской Федерации между собою равноправны» — а значит и равнообязаны? Федеративное устройство России должно быть справедливым полнейшим равенством всех «субъектов Федерации» (что неотносимо к «национальным округам», разрушающим конструкцию и своих регионов).