Последнее совпадение - Роберт Голдсборо

— А что рассказывать-то? Она валялась на полу, прямо возле двери, которую Линвилл отомкнул, прежде чем заехать. Я вошел в дверь, увидел среди прочих инструментов монтировку и подобрал её.

— Какие там ещё были инструменты?

Майкл наморщил лоб.

— Там было темно, но, кажется, я разглядел домкрат, какие-то гаечные ключи и такую штуковину с четырьмя концами, с помощью которой отвинчивают гайки с колес… Больше ничего не помню.

— Вполне объяснимо, — согласился Вульф. — Ведь, как вы сказали, там было темно. Теперь, если позволите, один гипотетический вопрос. Давайте на минуту вообразим, что там не оказалось ни кучи инструментов, ни этой злополучной монтировки. Как бы вы, в таком случае, осуществили задуманное по отношению к мистеру Линвиллу?

— Ну, я бы его отлупил, — неуверенно ответил Майкл. — Я ведь занимался в колледже боксом, поэтому вполне мог забить его до смерти.

— Тем не менее вы сразу подобрали монтировку, чтобы воспользоваться ею?

— Да, — рявкнул Майкл. — И нисколько об этом не жалею.

— Очевидно. Вы что-нибудь сказали мистеру Линвиллу, прежде чем нанести смертельный удар?

— Когда он вылезал из машины, я его окликнул… по имени. Он посмотрел в мою сторону, довольно удивленный. Он ведь не знал, кто я такой, хотя я его и видел несколько раз, как, например, в «Орионе». Потом я к нему приблизился и сказал, кто я такой. Он сразу не понял, и я пояснил, что Норин — моя сестра. Тогда он улыбнулся, странной такой улыбочкой, словно до него дошло, зачем я там оказался.

— Вам не показалось, что он пьян? — спросил Вульф.

— Трудно сказать. Может быть. Он вдруг расхохотался, а я тогда обозвал его подлецом и замахнулся монтировкой. Не помню даже, сколько раз я его ударил, — безжизненно закончил Майкл.

Вульф допил пиво, отставил стакан в сторону и хмуро воззрился на него.

— Скажите, а как был одет мистер Линвилл? — поинтересовался он.

— А это ещё зачем? — окрысился Майкл.

— Так, любопытно просто, — ответил Вульф. — Что вы, кстати, сделали, когда он упал?

Майкл заерзал в кресле.

— Я все это уже рассказал в полиции. Побежал к выходу и выскочил на улицу.

— И куда направились?

— Домой.

— Как вы шли?

— Сначала к западу по Семьдесят седьмой улице, а потом, на Второй авеню, взял такси.

— А что сделали с монтировкой?

— Я уже говорил об этом Кремеру с компанией: мне казалось, что оставил в гараже, но точно я не помнил. По их словам, в гараже её не нашли значит, я унес её с собой.

— На Вторую авеню? — уточнил Вульф.

— Я помню одно: когда я сел в такси, этой чертовой монтировки при мне уже не было. У меня тогда все в голове смешалось. Вообще-то адвокат, которого мне взяли родители, запрещает мне говорить на эту тему. Я только ради Норин согласился с вами встретиться. Про вас говорят, что вы гений, но даже вы ничего для меня не сделаете. Моя песенка спета.

В течение нескольких секунд Вульф неотрывно смотрел ему в глаза. Наконец сказал:

— Вполне возможно, сэр, что это так, и все мои усилия окажутся тщетными. Однако, ваша сестра искренне верит в вашу невиновность.

— А что ещё ожидать от сестры? — грустно улыбнулся Майкл. — Ей ведь не хочется, чтобы меня изжарили на электрическом стуле.

— А вот вам хочется, — заметил Вульф.

— А что мне ещё делать? Я ведь не жалею, что отправил Линвилла к праотцам. Поступил с ним так, как он того заслуживал. Более того, доведись мне пережить все это заново, я бы его опять убил: монтировкой, голыми руками — чем угодно… Я знаю, мистер Вульф, что ваши услуги стоят очень дорого, и это вполне справедливо. Я знаю также, что Норин может позволить себе потратить такие деньги, хотя, на мой взгляд, это совершенное безрассудство. Давайте договоримся так: верните ей деньги, а я возмещу вам всю сумму в обмен на ваше обещание бросить мое дело. Это ведь и вправду безнадежно, поверьте мне. Полиция задержала кого нужно.

— Что ж, мистер Джеймс, ваше предложение не лишено привлекательности, — согласился Вульф. — Более того, при определенных обстоятельствах я был бы готов даже рассмотреть его, однако сейчас вынужден отказаться.

— А в чем дело? Вы не верите, что у меня есть деньги? — резко спросил Майкл.

— Напротив, мистер Джеймс, я совершенно уверен, что они у вас есть.

— Тогда, что вас заботит? Вы сказали, что «при определенных обстоятельствах» вы бы, как вы выразились, были бы готовы рассмотреть мое предложение. Что вы имели в виду? Что это за обстоятельства?

Вульф слегка переместил свою махину в кресле.

— Первым и основополагающим обстоятельством для меня стала бы виновность лица, сделавшего мне это предложение. Вы же, сэр, совершенно очевидно, к убийству непричастны.

Майкл Джеймс привстал было, гневно посмотрел на Вульфа, ответившего ему не менее свирепым взглядом, и снова уселся.

— Послушайте, Вульф, — сказал он, — возможно, вы и гений, но на сей раз вы сели в лужу. Неужто вы и вправду считаете, что получите денежки моей сестры после того, как я чистосердечно сознался в убийстве Линвилла? Если да, то у вас с головой не все в порядке. Крыша поехала.

Тут я должен прерваться и признаться вам, что на самом деле Джеймс такое выражение не употреблял. Дело в том, что Вульф строго настаивал на том, чтобы в своих изложениях я избегал матерщины, по возможности, заменяя самые крепкие словечки эвфемизмами. На сей раз я обошелся оборотом «крыша поехала», но вы вправе подставить вместо него другие слова. Возможно, даже угадаете.

Вульф же в ответ только хрюкнул и возразил:

— На мой взгляд, ваша сестра вполне способна найти верное применение своим средствам. Будь я шарлатаном, она бы это поняла сразу и поступила соответствующим образом. Впрочем, если хотите, можете поделиться с ней своими соображениями относительно моих намерений — это отнюдь не возбраняется.

— Именно так я и сделаю! — воскликнул Майкл, выскакивая из кресла. — Где она?

Я вывел Майкла в прихожую, оставив Вульфа наедине с любимой забавой пивом и книгой, и сопроводил в гостиную. Норин, завидев нас, поспешно встала; в течение нескольких секунд брат с сестрой молча смотрели друг на друга.

Я прервал эту сцену, заявив, что они могут остаться и обсудить сложившееся положение наедине. Норин, по-моему, хотела воспользоваться моим советом, тогда как Майклу явно не терпелось удрать как можно быстрее. Он буквально взашей вытолкал сестру на улицу. Дождь снаружи уже перестал, а вот в воздухе висела устойчивая сырость. Уже на крыльце Норин обернулась и кинула на меня извиняющийся взгляд — мол, что делать, таков наш Майкл.

— Ну что, как вам наш юный подозреваемый? — спросил я Вульфа, вернувшись в кабинет.

— Пф! Этот человек невинен, как новорожденный ягненок, — фыркнул Вульф.

— Точно. Если он хоть ногой ступал в этот гараж, то я — нобелевский лауреат по ядерной физике!

Вульф поморщился и раскрыл новую книгу. «Краткую историю времени» Стивена В. Хокинга. Рабочий день для него завершился, а я был не в настроении его шпынять. В конце концов завтрашний распорядок был мне уже известен, а у Вульфа, стань я снова, как он выражается, «несносным надоедалой», вполне хватило бы извращенной наглости, чтобы отменить уже данные мне поручения.

Глава 15

По воскресеньям устоявшийся с незапамятных времен в нашем особняке жесткий распорядок дня получает передышку. У Фрица в воскресенье выходной день, хотя иногда он остается дома и помогает нам с Вульфом сварганить что-нибудь съедобное на обед. Однако чаще он все-таки отсутствует, и тогда Его Пузачеству ничего не остается, как самому метаться по кухне, занимаясь стряпней. Оранжерейное расписание в такие дни тоже летит к чертям. Теодор обычно на весь день уезжает к сестре в Нью-Джерси, и Вульф лишь для очистки совести заглядывает наверх, да и то не всегда. Как правило, он целый день бьет баклуши, развалившись в своем слоновьем кресле и разгадывая кроссворд в воскресном выпуске «Таймс».

У меня по воскресеньям планы обычно бывают самые неопределенные. Я тоже ковыряюсь на кухне, особенно по утрам, а потом, покончив штудировать собственный экземпляр «Таймс», частенько навещаю Лили в её пентхаузе. Порой мы обедаем у неё или посещаем какой-нибудь концерт, шоу, а то и на бейсбольный матч заглянем. Если же Лили занята, то я развлекаюсь сам, например, приглашаю на бейсбол Сола или даже жертвую свой билет заезжим шулерам — как в последний раз.

На самом деле я вовсе не прочь поработать и в воскресенье, тем более что даже Вульф — зануда из зануд — и тот понимает, что пот, пролитый в выходной день, стоит двух будней, и вполне охотно компенсирует мне затраченное время. Что, кстати, и позволяет мне порой улизнуть в загородную резиденцию Лили, что близ Катоны, и приплюсовать несколько деньков к уик-энду, не разрывая отпуска.