Последнее совпадение - Роберт Голдсборо

— Любопытно. А насколько хорошо вы знали Линвилла?

— Ну, мы ходили с ним по разным местам. Скучать он мне не давал, такой был общительный — всех знал.

Длинные пальцы Полли так и порхали, пока она говорила.

— А вот, если верить газетам, то он был совсем бесшабашный. Эдакий разудалый гуляка. Это так?

— Ну, он обожал быстро ездить — гонял как угорелый. Да и никакая модная тусовка без него не обходилась — вот, пожалуй, и все.

Мне показалось, что последние слова она произнесла без особой уверенности.

— Хорошо, вернемся к Норин. Как по-вашему, что все-таки случилось между ней и Линвиллом?

На этот раз Полли не только не только наморщила носик, но и закатила глаза.

— Не знаю. Может, он попытался к ней пристать…

— А такое за ним водилось?

Полли зарделась, но играть на сей раз не стала.

— Я и в самом деле не знаю, — отрезала она.

— Да полно вам, — сказал я, наклоняясь вперед и упираясь ладонями в колени. — Один человек мертв, другой обвинен в его убийстве, а ваша лучшая подруга ходит сама не своя. Я понимаю, что дело крайне противное, но, извините за банальность, на карту поставлена человеческая жизнь. Хватит деликатничать — расскажите мне про свои отношения с Франком Линвиллом.

Полли рассказала, и, должен признаться, в восторг меня её откровения не привели. Вынужденный, по понятным соображениям, опускать подробности, скажу вам, что при последней встрече с Линвиллом её постигла примерно та же участь, что и Норин. Слезы навернулись на глаза Полли уже в самом начале её трогательного, немного бессвязного и путаного повествования, а к самому концу его бедняжка так разрыдалась, что мне пришлось одолжить ей собственный носовой платок.

— Мисс Марс, я обещаю вам, что дальше меня и Ниро Вульфа все это не пойдет, разве только возникнет жизненная необходимость установить чью-либо невиновность или вину. Однако вынужден задать вам ещё один непростой вопрос: учитывая то, что случилось между вами и Линвиллом, как вы могли отпустить Норин на свидание с ним?

Прежде чем приподнять замурзанную мордашку и ответить, она жалобно застонала и высморкалась в носовой платок.

— Господи, это самое ужасное из всего! Мне просто подумать страшно, что было бы, расскажи я о случившемся своим родителям, Норин или даже моему психотерапевту. Но я — лучшая актриса, чем Норин — я смогла удержать все это в тайне. Да, ещё забыла вам рассказать: Норин заинтересовала Франта ещё раньше… Я имею в виду — до того, что вышло у нас с ним. Он даже спросил меня — как раз перед нашей последней встречей, если её можно так назвать, не стану ли я возражать, если он ей позвонит.

— А вы?

— А я ответила, что, мол, Бога ради, я нисколько не возражаю. Что было, кстати говоря, сущей правдой. Я ведь никогда Франта всерьез не принимала — просто я люблю повеселиться на всю катушку, а он умел обращаться с женщинами, как никто другой. Я, конечно, не имею в виду то, что…

— Да, я вас понимаю, — с серьезным видом кивнул я. — Только позвольте уточнить: он пригласил Норин на свидание уже после того, что случилось между вами?

— Да! — почти сплюнула она, прижимая платок к опухшим глазам. — После его звонка Норин спросила меня, не стану ли я возражать против их встречи, и я просто растерялась. Я несла какую-то чушь, но сумела хотя бы честно признаться, что Франт меня нисколько не интересует. Теперь-то я понимаю, что вела себя как последняя дура. Готова волосы на себе рвать, что её не предупредила! Однако потом, когда Норин ушла, я позвонила Франту и потребовала, чтобы он держался от неё подальше. И добавила, что в противном случае расскажу ей, как он обошелся со мной.

— А он что?

— Он заявил, что обошелся со мной так, как я сама хотела. А потом расхохотался! Расхохотался, представляете? Сказал, что я никогда не посмею разболтать об этой истории, потому что сама тогда предстану в дурном свете, а это, мол, для меня страшнее всего. И ведь он оказался прав, черт бы его побрал! Мистер Гудвин, вы представить себе не можете, как я его тогда возненавидела! А потом, после того, что он сделал с Норин, я вообще была его убить готова! Но больше всех я возненавидела себя — за то, что не предупредила ее! — Слезы на её лице вмиг просохли и сменились на ярость. — Господи, и почему я такая трусиха?

— Успокойтесь, — сказал я, прикасаясь к её руке. — Скажите, насколько вы близки с Норин?

— Мы вместе учились в колледже, а последние два года снимаем одну квартиру. Но даже несмотря на это, мы никогда не обсуждаем… самое личное, если понимаете, что я имею в виду.

Это подтвердило слова Норин.

— Да, понимаю, — кивнул я. — Как по-вашему, что произошло во время последней встречи Норин с Линвиллом?

Полли нервно сжала в кулачке мокрый платочек.

— Господи, да это же ясно как день Божий. Она мне, конечно, ничего не рассказывала, но у неё все на лице написано. Но, увы, даже зная, каково ей приходится, я не осмелилась высказать ни слова утешения. Даже не попыталась хоть как-то облегчить её страдания. Лучшая подруга, нечего сказать!

— Значит, так вы и жили бок о бок, натерпевшись от одного человека, и даже вида не показывали?

Полли уныло кивнула. Я невольно задумался, сколько ещё настрадавшихся и запуганных подобным образом девушек томилось в темнице одиночества и отчаяния. Должно быть, их было несравненно больше, чем тех, которые осмелились признаться в случившемся.

— Мисс Марс, — мягко произнес я, — вы, конечно, знакомы с Майклом Джеймсом. Что вы думаете по поводу его ареста?

— Что вы имеете в виду?

— Как по-вашему, это он убил Линвилла?

Полли передернула плечами, не один раз, а дважды, потом возвела на меня припухшие глаза. Я решил, что у такой женщины куплю любую зубную пасту.

— Я не слишком близка с ним знакома, — пролепетала она. — То есть, я хочу сказать, что встречалась с ним всего несколько раз, и мы даже толком ни разу не поговорили. Но, сказать по правде, я не слишком удивлюсь, если окажется, что с Линвиллом расправился именно он.

— У вас есть основания так судить?

— Дело в том, мистер Гудвин, что у меня тоже есть старший брат — его зовут Крис; так вот, я абсолютно убеждена, что, узнай он о том, как поступил со мной Франт, он бы тоже убил его, не колеблясь.

— Мисс Марс, — спросил я, пристально глядя ей в лицо, — где вы были вечером в среду?

— Вечером в среду? Сейчас вспомню. Я была… Постойте, а почему вы спрашиваете? — Сообразив сама, она театрально содрогнулась.

— А что такого в моем вопросе? — с невинным видом осведомился я.

— Значит, вы подозреваете, что это я… — она не договорила, устремив на меня укоризненный взор.

— Я ведь ничего такого вам не сказал, — напомнил я. — Однако вы должны сами понимать, что у вас имелись веские основания недолюбливать Линвилла.

— Да, тем более, что причина теперь вам известна.

— Однако на мой вопрос вы пока так и не ответили, — напомнил я.

Полли поправила полотенце на голове и снова посмотрела на меня глазами, полными укоризны, словно надеясь, что я передумаю и извинюсь за свои нелепые подозрения. Но я сидел с непреклонным лицом, не раскрывая рта, и ждал.

— В среду вечером, — сказала она наконец, — я была… я допоздна работала на съемках, в студии на Восточной Пятьдесят второй улице.

— Уточните, пожалуйста, время.

— Я оставалась там до… половины восьмого.

— А потом?

— Поужинала в итальянском ресторанчике на Шестой авеню, неподалеку от Центрального парка.

— В одиночестве?

— Да. Вышла часов в девять и приехала на такси домой.

— По-прежнему одна?

— Да. Никто меня не сопровождал. Норин, как вам, наверное, известно, была у своей матери.

— Как вы провели остаток вечера?

— Сидела дома, смотрела телевизор, погладила кое-какие тряпочки, и часов в одиннадцать легла спать. То есть, алиби у меня, по-видимому, нет, — заключила она безразличным, как ей, должно быть, казалось, тоном.

— Да, — кивнул я.

— Если не считать того, что Майкл Джеймс уже признался, что Линвилла убил он, — продолжила она, не слишком, видимо, довольная моей репликой. — Мистер Гудвин, винить его в содеянном неправильно! Надеюсь, ему все-таки не придется расплачиваться за содеянное. Это было бы преступлением. Лично я считаю его поступок геройским. Я бы вообще его наградила за это!

Глава 14

Полли Марс продолжала превозносить Майкла Джеймса как Всеамериканского спасителя вплоть до самого моего ухода. Она уже пришла в себя, в чем не последнюю роль сыграл стаканчик бренди, который я наполнил для неё из непочатой бутылки, хранившейся у них с Норин в шкафчике на кухне. На прощанье я ещё раз заверил её, что все сказанное ею останется между нами с Вульфом, если не возникнет насущная необходимость.

— Сделайте все, чтобы помочь Майклу! — напутствовала меня Полли, и я, кивнув, спустился по мрачной лестнице и вышел на улицу, под накрапывавший дождик. По счастью, уже полминуты спустя я остановил такси и, добравшись до дома, успел до ужина умыться, двадцать минут вздремнуть, и нацепить чистую рубашку. А на ужин, между прочим, был каплун по-суворовски.