Хоббит, или Туда и обратно - Джон Толкиен

— Время! Время…

Бильбо спасся по чистой случайности — именно в этом слове и заключалась разгадка!

Голлум был раздосадован пуще прежнего; более того, он начинал злиться, да и вообще, игра ему уже порядком надоела. Но главное — он почувствовал, что зверски проголодался. На этот раз в челнок он возвращаться не стал, а уселся в темноте, рядом с Бильбо. В таком соседстве хоббит почувствовал себя в высшей степени неуютно, и в голове у него все перемешалось.

— Пус-сть оно спрос-сит нас-с, пус-сть с-спросит, с-сокровище мое! — прошипел Голлум.

Но Бильбо, как назло, начисто потерял всякую способность загадывать загадки — что вполне понятно, когда рядом с тобой сидит мерзкого вида холодное страшилище и норовит то прикоснуться к тебе, то пощупать мокрой лапой. Хоббит царапал себя, щипал — все напрасно: голова не варила — и все тут!

— С-спрос-си нас-с, с-спрос-си! — сипел Голлум. А Бильбо все щипал себя и хлопал руками по бокам. Одна его рука легла на рукоять меча, другая полезла в карман и… наткнулась на кольцо, которое хоббит не так давно подобрал на полу туннеля; Бильбо совсем позабыл о нем.

— Что у меня в кармане? — сказал он вслух.

Он произнес это случайно, но Голлум решил, что это очередная загадка, и ужасно забеспокоился.

— Это нечес-стно, нечес-стно! — прошипел он. — Нечес-стно, с-сокровище мое, не по правилам спрашивать, ш-што у него в карманс-сах, в грязных, парш-шивых карманс-сах!

Бильбо наконец понял, что произошло, но, поскольку ничего другого так и не придумалось, он решил стоять на своем.

— Что у меня в кармане? — твердо повторил он.

— С-с-с! — зашипел Голлум. — Пус-сть оно дас-ст нам три попытки, с-сокровище мое, три попытки!

— Согласен, — быстро сказал Бильбо. — Начинай!

— Рука? — неуверенно предположил Голлум.

— Нет! — ответил Бильбо. На его счастье, руку из кармана он успел вынуть. — Давай еще раз!

— С-с-с! — снова зашипел Голлум, как никогда встревоженный.

Он принялся перебирать в уме все, что могло быть в кармане у него самого: рыбьи кости, зубы гоблинов, мокрые ракушки, обломок крыла летучей мыши, кусочек кремня для заточки клыков и прочая дрянь… Затем он стал вспоминать, что бывает в карманах у других.

— Нож! — выдавил он наконец.

— Нет! — ответил Бильбо: нож он недавно потерял. — Последняя попытка!

На этот раз Голлуму пришлось потруднее, чем с «яичной» загадкой. Он шипел, плевался, раскачивался взад и вперед, шлепал лапой по камням, ерзал и корчился — но никак не мог решиться использовать последнюю попытку.

— Ну, говори же! Я жду! — поторопил его Бильбо. Он храбрился и старался не показать виду, что боится, хотя далеко не был уверен в благоприятном исходе игры независимо от того, догадается Голлум или нет.

— Все! Время истекло! — не выдержал он.

— Ш-шнурок или пус-сто! — взвизгнул Голлум.

А это было уже не совсем честно: две попытки в одной!

— Нет и нет! — победно воскликнул Бильбо и перевел дух, но тут же вскочил, прижался спиной к стене и выставил перед собой меч.

Разумеется, хоббит знал, что игра в загадки уходит корнями в глубокую древность, что это, вообще говоря, дело святое и что даже самые нехорошие твари боятся в этой игре прибегать к обману. Но он прекрасно понимал и то, что этому скользкому Голлуму доверять ни в коем случае нельзя, — чтобы вывернуться, такой на все пойдет. Тем более, если строго придерживаться древних правил игры, последний вопрос загадкой никак не являлся.

Как бы то ни было, Голлум поостерегся нападать на хоббита сразу. Как-никак в руке у того был меч! Голлум сидел на месте, подергивал плечами и что-то бормотал. Наконец хоббиту надоело ждать.

— Ну так что? — спросил он раздраженно. — Как насчет твоего обещания? Я хочу выбраться отсюда, а ты обещал показать мне дорогу!

— Разве мы так с-сказали, с-сокровище мое? Мы обещали вывес-сти этого мерзкого Бэггинса к воротам? А ш-што все-таки у него в карманс-сах? Не ш-шнурок и не пус-сто, с-сокровище мое? А ш-што же, голлм, голлм!

— Какая разница? — в сердцах бросил Бильбо. — Обещал — так выводи!

— С-сердитый какой, с-сокровище мое! Ему не терпится! — зашипел Голлум. — Придется подождать, подождать, да. Мы не можем так с-сразу брос-саться в туннель, не можем. Нам нужно с-сначала с-сходить за одной вещицей, да, очень нужной нам вещицей.

— Тогда поторапливайся! — сказал Бильбо; он с облегчением подумал, что вот-вот отделается от Голлума; наверняка тот сейчас удерет — и поминай как звали! Что он там бормочет? Какую такую вещицу мог он забыть посреди этого таинственного озера?.. Но Бильбо ошибался. На самом деле Голлум собирался вернуться, и как вернуться! Он успел и разозлиться, и как следует проголодаться. А кроме того, он был тварью на редкость подлой и бессовестной, и в голове у него созрел коварный план.

Его остров (о существовании которого Бильбо даже не подозревал) находился совсем недалеко; там Голлум хранил разные дрянные штуковины и в придачу к ним одну очень красивую вещицу — очень красивую и очень волшебную. Это было кольцо, золотое кольцо, драгоценное кольцо!

— Деньрожденный подарочек! — шептал Голлум по дороге на остров, как часто шептал в течение бесчисленных дней и ночей, которые он провел здесь, в подземном мраке. — Деньрожденный подарочек! Вот ш-што нам с-сейчас нужно, да, да! Дело в том, что кольцо это было и впрямь волшебным: надень его на палец — и ты невидимка. Заметить тебя можно будет лишь при ярком солнце — по тени! — да и тень-то будет слабая, неотчетливая.

«Деньрожденный подарочек! Подарочек на день рождения, с-сокровище мое!» — вечно приговаривал Голлум. Но кто знает, откуда на самом деле взялся у Голлума этот «подарочек»? Тем более что случилось это давным-давно, когда такие кольца еще не перевелись в мире. Вероятно, даже сам Хозяин Колец, повелевавший всеми подобными кольцами, не мог бы пролить свет на эту тайну. Поначалу Голлум носил кольцо на пальце — до тех пор, пока оно не стало ему мешать; тогда он приноровился прятать его в особом мешочке на груди — пока шнурок не натер шею; теперь Голлум обычно хранил кольцо на острове, в укромной ямке, и часто проверял: на месте ли? Надевал он его теперь редко, но все-таки надевал, когда совсем уже становилось невмоготу без него или когда очень-очень проголодается, а на рыбу уже и смотреть тошно. Тогда он покидал свое убежище и крался по темным туннелям, выслеживая неосторожных гоблинов. Иногда у него хватало духу заглядывать даже туда, где горели факелы; правда, свет их слепил его и глазам было больно, но сам Голлум оставался в безопасности! О да, в полной безопасности! Никто не видел и не замечал его до тех пор, пока его пальцы не смыкались на горле очередной жертвы. Всего несколько часов назад он ходил на охоту с кольцом и поймал гоблиненка. Ну и верещал же тот! У Голлума еще и теперь оставалась про запас пара косточек, но ему хотелось чего-нибудь поосновательнее.