Драконье лето - Олег Игоревич Кожин

Серый лихорадочно закивал, соглашаясь. Здесь действительно больше нечего делать. Юрка, Сильвер, незнакомый Цыган, десятки собак и кошек – они отомстили за всех. Но оставалось еще кое-что.

– Погоди… Погоди минутку…

Руки все еще тряслись и с трудом совладали с сенсорным экраном смартфона. Серый навел камеру на мертвую голову и сделал несколько снимков.

Юрка

Две недели пролетели, как два дня, – настолько насыщены они оказались событиями, эмоциями и людьми. Мальчишек тормошили все кому не лень – полиция, телевизионщики и газетчики, ученые, экоактивисты, друзья, соседи, родственники. Только родители, понимающие и чуткие, старательно ограждали детей от лишнего внимания. Однако полностью закрыть их не в силах были даже они.

После боя, кое-как ответив на вопросы полиции, Серый спал почти сутки. Вставал ненадолго, жадно вливал воду в пересохшее горло, ходил в туалет и вновь проваливался в мутное марево сна, где насмерть сражался с полчищами гигантских летучих мышей. Жан угодил в больницу. Рана оказалась неопасной, но глубокой и чрезвычайно болезненной. К тому же врачи опасались инфекции. Кто знает, какие микроорганизмы могли жить под когтями неизвестного науке существа. Но обошлось марлевой повязкой с заживляющей мазью. Делая резкие движения, Жан морщился, но раной своей гордился. Он надеялся, что на боку останется уродливый толстый рубец размером с палец, и страшно переживал, что не сможет показать его на вечернем ток-шоу по Первому каналу. Из всей троицы в Москву поехал один Тоха и оттуда, вместе с непривычно серьезным и задумчивым ведущим, передавал приветы братьям по оружию.

Пока Тоха отдувался за всех на телевидении, Серого и Жана ненадолго оставили в покое. Это были тихие два дня, когда мальчишки приходили в себя и общались только с родителями и друг с другом по скайпу. В больницу к Жану заходил Колено с парой ребят из ватаги. Каким-то чудом они пробрались мимо вахты и медсестер и притащили сетку мандаринов. Заливаясь хохотом, они рассказывали, как убегали от охранника «Магнита», и о том, что была еще и связка бананов, но… В их карих, зеленых, черных глазах светилась такая теплота и благодарность, что Жану становилось неловко, и он даже обрадовался, когда пацанов прогнала заглянувшая на шум медсестра.

Через два дня Тоха вернулся, и все снова потонуло в омуте всеобщего внимания. Пресса, местная, центральная и даже зарубежная, рвала мальчишек на части. «ВКонтакте» «личка» ломилась от сообщений и предложений сетевой дружбы. Невозможно было зайти в Интернет, чтобы не наткнуться на очередную статью о реликтовом создании, обладавшем невероятным даром воздействовать на разум жертвы. Выдвигались теории и догадки, писались диссертации, бородатые дядьки в очках произносили умные речи и сокрушались, что существо не удалось поймать живьем.

А потом одна из поисковых групп наткнулась недалеко от берега Онеги на пещеру. Ранняя весна принесла нежданное тепло и вызвала оползень, который открыл узкий лаз, ведущий в сеть каменных лабиринтов. При первом же спуске ученые обнаружили шесть неизвестных науке видов лишайников, два вида насекомых, считавшихся давно исчезнувшими, и обглоданные останки еще двух особей гигантской летучей мыши. Стало ясно, откуда взялся летучий кошмар, наводящий страх на улицу Пушкина. Оползень открыл реликтовым тварям путь наверх, но наружу выбралась только самая кровожадная. Находка тут же потеснила мальчишек в умах и сердцах любителей сенсаций, и ребята наконец вздохнули спокойно.

* * *

Был ясный полдень, безоблачный и чистый. Ветер дул с озера, неся свежесть и прохладу, но в тени ригачинских зарослей он терял кураж, разбивался о деревья, цеплялся за косматые кусты. Листья здесь, сморщенные в ожидании дождя, едва трепетали. Тихо перешептываясь, они как будто боялись испортить момент.

Посреди стихийного кладбища трое стояли у разрытой ямы. Они изменились за неполное лето, еще не выросли, но уже стали взрослее. Колено с ватажниками тактично остались у халабуды и вели себя на удивление тихо. Кроме мальчишек на кладбище стояли только камни с именами питомцев. Могила Цыгана была пуста – после того как история вскрылась, власти позаботились о его перезахоронении, – но сам холмик с цветами и выложенным галькой именем ригачинские пацаны восстановили.

– Серый, все хотел спросить: для чего ты ее тогда сфоткал?

Жан смотрел в никуда, рассеянным взглядом проникая сквозь густые заросли, скользя по невидимой отсюда глади Онеги, уносясь в неведомые дали. Собственный вопрос мало занимал его. На деле ему просто не нравилась тишина. Птицы все еще возвращались в эти места крайне неохотно.

– А? – погруженный в свои мысли, Серый не сразу понял, о чем речь. – А, это… Ну, знаешь, я тогда плохо соображал, но подумал – в кино ведь как бывает? Помнишь, как в «Секретных материалах»? Приезжают такие мужики в пиджаках и все улики убирают, а героям потом не верит никто. Ну я и запостил сразу… Подстраховался…

– Ага, репост, чтобы все знали! Правительство скрывает! – усмехнулся Тоха. – Телеведущий на эту тему всю передачу шутки шутил. Говорит, параноики вы, пацаны…

Серый покраснел больше от досады, чем от стыда. Все не мог себе простить, что сам отказался от поездки в Москву и проспал эти дни.

– Залепи уже, хватит! Достал всех со своим телеведущим…

– Ладно-ладно, молчу. – Тоха примирительно склонил голову. – Давайте заканчивать, что ли?

Сухая земля с шорохом посыпалась на дно, когда Тоха положил в яму облезлого пластикового трицератопса. Веснушки проступили на пылающей физиономии бледными точками. Тоха откашлялся и пробурчал:

– Он мне его в третьем классе на днюху дарил…

– Серый не помнит, он тогда еще не в нашем дворе жил. А я помню, – кивнул Жан, кладя в пустую могилу большие наушники. – Брал у него на пару дней, как раз перед тем, как…

Он отошел в сторону и взялся за лопату. Серый опустился на колени, аккуратно уложил сверху вязаный шарф:

– Забыл у меня, весной еще. Так и не забрал…

Горсть земли в ладони рассыпалась как песок. Серый бросил одну, вторую, когда перед глазами все задергалось и поплыло, сбивая резкость. Молча подошел Жан, воткнул штык в насыпь, начал споро закидывать яму. Холмик получился совсем небольшой. Тоха, кряхтя, привалил его тяжелым валуном, выкрашенным в ярко-оранжевый цвет. Поверх краски черными печатными буквами было аккуратно выведено:

ЮРКА

С минуту они еще стояли, запечатывая свежую могилу своим молчанием. Потом Серый встал, утер лицо, оставляя пальцами грязные разводы на щеках, и потопал домой. Жан догнал его, закинул руку на плечо, сказал преувеличенно бодрым голосом:

– А знаешь, тогда еще хотел сказать: круто ты ее