Первое дело Иеро - Василий Щепетнев

— Святил.

— Тогда даже не знаю. Под склад, что ли, приспособить? А вам новое жилье выстроить.

— Возможно, позже. Подумаю.

— Решать, разумеется, вам. А я должен еще изготовить стрелы Лайджа.

— Я бы хотел вам помочь, капитан Брасье.

— Вам приходилось это делать?

— Да, — Иеро решил не говорить, что в семинарии вместо смеси Лайджа они пользовались куда менее опасной Чай-смесью. Принцип-то ведь один!

— Тогда с удовольствием приму вашу помощь. Из-за беды с Роном я потерял время, скоро расставлять ночной караул, а не хочется из-за спешки взлететь на воздух раньше срока.

Красная мастерская находилась за земляною горкой. С ней, с красной мастерской, всегда сложности — и за пределами поселения нельзя строить, и в самом поселении тоже опасно. Искорка из очага залетит — и на тридцать шагов вокруг пепелище. Или на сто тридцать, какая мастерская. В Но-Оме она немаленькая. Не сколько из-за воинской надобности, сколько из-за того, что огненное зелье используют при горных работах. Там, где дюжина рудокопов киркою будет луну пробиваться, бочонок зелья справится за мгновение.

Но смесь Лайджа — штука особая. Любит уважение и не терпит небрежности. Если нужно очистить голову от посторонних мыслей, лучшего способа, чем снаряжать стрелы Лайджа и придумать трудно. Все внимание до последней крупицы уходит на то, чтобы выполнить работу — и остаться живым.

Смесь уже была готова, оставалось рассыпать ее по ракушкам, вставить в ракушки фитили, залепить отверстия воском и привязать ракушки к стрелам. Всего тридцать стрел — двадцать для лука и десять арбалетных. Арбалетные — это себе, с них Иеро и начал. А кончил — кончилась и работа, пока он одну стрелу снаряжал, капитан Брасье успевал две. Ничего удивительного.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил его киллмен. — Управились аккурат к вечерней поверке.

Они вернулись в казарму. Брасье пошел наставлять ночной патруль. Шесть человек обходили Но-Ом, охраняя поселенцев, следя, не подкрадывается ли враг. Для небольшого поселения и шесть человек выделить нелегко, но иначе нельзя. Печальна судьба пренебрегших безопасностью. Каждому семинаристу известен урок Жемчужной Гавани. Безмятежное место, лемутов много лет никто не встречал, самый свирепый зверь — парз. И вот однажды налетели диковинные создания — летучие обезьяны, которых никто не видел прежде и не видел после. Налетели — и убили три четверти поселенцев. А все потому, что застали врасплох, неготовых и безоруженных.

Теперь не застанут. Каждый пионер за двадцать ударов сердца накинет панцирь, на сорок натянет тетиву на лук, на шестьдесят займет место в боевом расчете. Вот эти шестьдесят ударов и должна обеспечить патрульная служба.

Иеро отошел от узенького окошка-бойницы. Нужно поспать.

Мысли возвращались в голову, но возвращались иными. Выстроенными в свой боевой расчет.

Капитан Брасье. Опытный и дотошный офицер стражей границы. Досконально, до мелочи осмотревший и тело, и комнату, в которой случилась беда. Заметил отсутствие ссадин. А вот того, что узел одной рукой не завяжешь, не заметил. Может такое быть? Не может такого быть. Вывод — Брасье нарочно не заметил несоответствия. Почему? Хочет скрыть убийство? Или же хочет раскрыть убийство? Друг или враг?

И кого он опасается, если друг? Достопочтенного Хармсдоннера? Выглядит абсурдным. Его, Иеро? А почему бы и нет? Откуда ему, Брасье, знать, кто такой Иеро? Вдруг его в пути подменили? Выехал из аббатства семинарист, а приехал в Но-Ом слуга Темных мастеров? Чушь, тогда должны были подменить и киллменов малого каравана. Тогда уж сразу подменить весь Союз Аббатств, да и дело с концом.

Нет, Брасье может опасаться другого, что он, Иеро, слаб на язык. Возьмет да проболтается, что Рон не повесился, а был убит.

Он хлопнул себя по лбу. Дело-то похоже, совсем в другом. Если бы он, Иеро, знал, что Рон убит, он бы его отпевал по церковным канонам. Без всякого длинного языка всем бы стало ясно, что Рон не сам надел на себя петлю. Нет, прежде нужно сыскать убийцу, а потом служить заупокойную.

Значит, киллмен — умный друг.

Постой, совсем не обязательно. Будь он врагом, он бы тоже скрыл убийство, правда, из иных побуждений. Получается, имеющихся данных недостаточно, чтобы дать верный ответ, кто таков Брасье. Или кто таков достопочтенный Хармсдоннер. Или, если уж скрупулезно рассматривать все возможности, кто таков он сам.

Иеро засыпал, и мысли, поначалу собранные и послушные, разбрелись, будто семинаристы, попавшие на земляничную поляну.

10

Пес просто трясся от нетерпения. Какое видение насылал ему озерный сайрен, оставалось только гадать.

Но Иеро было не до гадания. Он старался не отстать от киллменов, и получалось у него неважно.

И Брасье, и лысый Джон шли за псом легко и непринужденно, тем самым «крадущимся шагом», который Иеро, казалось, познал в совершенстве.

Казалось. Нет, он, действительно, мог пройти тихо, почти бесшумно, но ведь пройти! А они едва не бежали! И Иеро ломился сквозь Тайг, словно ошалевший грокон. Шум и треск, поди, долетал до самого Аббатства!

А все-таки мысли невольно роились в голове. Почему, например, Брасье взял с собою Джона? Лишняя пара рук? Кому — лишняя? Сайрену? Или Иеро? Вдруг Брасье задумал разделаться с ним? А что, очень удобно. Сайрен поразил. И вся недолга.

Но Брасье для того, чтобы расправиться с Иеро Джон, пожалуй, ни к чему. Брасье с тремя Иеро справится между двумя глотками манной водки. Отчего это водка пришла в голову? Сайрен, что ли, соблазны шлет? Кто знает, насколько действительно, эффективно блокирует ментальное поле рашшин-свинцовый медальон? Если только ослабляет, сильно, в дюжину дюжин раз? Против человека достаточно, но против сайрена, особенно — против близкого сайрена?

Пес продолжал тянуть поводок. Хвост трубой, глаза блестят, посмотрите, люди добрые, какой я симпатичный молодой человек.

Нет, и в самом деле в голову лезли совершенно дикие образы. Как-то взаимодействие полей сайрена и статис-поля медальона непременно должно отражаться на собственных мыслительных процессах. Допустим, сайрен — это ливень, а медальон — кров. Он спрятался под кровом, но чувствует влагу в воздухе, слышит порывы ветра, удары водяных струй…

Иеро покрутил головой. Полно страсть нагонять. Идешь — и иди.

Вокруг появились признаки близости озера. Земля под ногами пружинила иначе, вокруг раскинулись заросли водохлебки, а на стволах деревьев все чаще и чаще стали попадаться выползни крылатых ужиков.

Лесок расступился, впереди блеснула вода.