Кратер Циолковский - Юрий Шпаков

И вдруг ему стало жарко. За углом в нескольких шагах от него послышался голос, который он узнал бы из тысячи:

— Добрый вечер, Андрей Федорович!

Володя так никогда и не узнал, случайно оказалась здесь Галя или она специально ждала где-то неподалеку. Но в тот момент, когда Соколов собирался войти к себе, она вышла ему навстречу. Володя не видел их, ню ему отчетливо было слышно каждое слово. Конечно, полагалось немедленно уйти. Но он только глубже отодвинулся в тень. Пусть некрасиво, недостойно, только уходить — выше его сил. Будь что будет...

— Добрый вечер, — вежливо сказал Соколов.

— Вы не узнаете меня?

— Узнаю. Вас зовут Галина... Простите, не знаю отчества.

— Просто Галя. И я хочу сказать вам... Раз уж мы увиделись... Словом, мне хочется попросить у вас прощения.

— Прощения? За что?

— За глупую выходку на реке. Я ведь тогда не тонула. Все это было нарочно.

— И что же здесь особенного? Ну, пошутили. Я ничуть не обижаюсь. Пустяки!

— Я не хотела шутить. И говорю об этом сейчас только потому, что знаю: вы скоро улетаете. А я не могу быть спокойной, если на совести у меня есть царапинка.

— Я не придал тому случаю никакого значения, — возразил Соколов. — Я давно забыл об этом.

— А я не забыла. И мне хотелось бы объяснить, почему я так поступила. Я не задерживаю вас?

— Я свободен. Но... может быть, мы пройдем в комнату? Здесь довольно прохладно.

— Спасибо, — не сразу сказала Галя. — Мне лучше тут.

Они сели совсем рядом с Володей, сразу за углом. При желании он мог бы даже дотянуться до них рукой. «Какой будет ужас, если меня заметят, — мелькнула мысль, — пропал, совсем пропал». Но уйти было уже нельзя. Первые же шаги выдадут его. Зачем это он не ушел сразу?!

Короткое молчание. И — прерывающийся девичий голос:

— Конечно, это была выходка сумасшедшей девчонки, потерявшей голову. Я скажу правду: мне хотелось, чтобы вы обратили на меня внимание. А теперь можете думать обо мне что угодно. Прощайте.

Володя услышал, как она поднялась с места, но Соколов остановил ее.

— Сидите. Я прошу — сидите. Так вот. Откровенность за откровенность. Я не забыл о том случае. Я много раз вспоминал о нем. Очень хорошо вспоминал. И никогда — слышите, никогда! — я не подумаю о вас дурно.

Галя молчала. Володя отчетливо слышал ее быстрое, прерывистое дыхание. Он сидел в странном оцепенении — нет ни мыслей, ни чувств, ни малейшей попытки оценить происходящее. Словно он видит сон, знает, что в любую минуту может скомандовать себе проснуться, но не делает этого — интересно, что будет дальше...

А дальше опять негромкий, твердый голос Соколова:

— Мы, космонавты, не можем пожаловаться, что нашего возвращения никто не ждет. Но среди миллионов людей должен быть один человек, который дороже всех. Четыре года нет у меня такого человека. А теперь я думаю — он может быть...

— Он будет, — тихо сказала Галя. — Он уже есть.

— Не надо ничего больше говорить. Но мы обязательно продолжим этот разговор. После моего возвращения...

И тут произошло самое страшное для Володи. Галя быстро поднялась с места, поцеловала Соколова и, не оглядываясь, бросилась прочь. Она пробежала мимо Володи, совсем рядом с ним. Но он знал, что остался незамеченным. Впрочем, это не имело теперь никакого значения... 

Игорь расспрашивает брата

Все говорят, что Игорь очень похож на Володю. У него такие же светлые, чуть вьющиеся волосы, такие же быстрые глаза — карие, с золотистыми искорками, И лицо смуглое, как у брата — недаром он каждый день ходит на зимний пляж, расположенный на берегу искусственного озера термальных вод, часами лежит под лучами горячих кварцевых «солнц». Игорь старается подражать Володе даже в походке. Он заранее представляет, как все будут спрашивать его: «Скажи, мальчик, ты не родственник тому Никитину?» И как все потом будут ахать — до чего похож, ну просто вылитый... Да, это очень здорово — быть братом знаменитого человека!

Когда Игорь узнал, что Володя должен полететь на Луну, он испытал одновременно и огромную гордость за брата и самую черную зависть. Хотя много раз говорили в школе, что в коммунистическом обществе люди не должны завидовать друг другу, что чувство зависти — пережиток прошлого, он не мог справиться с собой. Кажется, все отдал бы за возможность очутиться на Володином месте!

Володя сообщил родным о предстоящем полете только после того, как прошел последнюю медицинскую комиссию. Что же касается Игоря — он узнал обо всем в самую последнюю очередь, за день до того, как Володя приехал прощаться. Было немного обидно, что ему не доверяют. Но отчасти это и к лучшему. О будущей экспедиции в печати сообщалось скупо, не назывались фамилии космонавтов. И Игорь после некоторого раздумья согласился, что ему очень трудно было бы хранить секрет, ни о чем не намекать товарищам...

Володя прилетел ночью, Игорь уже спал. Мальчику удалось поговорить с братом лишь после обеда, когда в школе кончались занятия. Зато этот разговор шел без всяких помех. Родители были на работе, Володины друзья собирались прийти только под вечер. Игорь знал, что у него больше не окажется такой возможности обо всем расспросить, все выяснить. И его вопросам не было конца...

— Ваша ракета атомная? Да?

— Нет, дружок. У нее термоядерный двигатель. Как бы тебе понятней объяснить? Про термоядерные реакции ты вообще-то знаешь?

— Знаю немного. Это когда-то водородные бомбы были. И на Солнце такие реакции идут все время.

— Правильно. Когда еще не был подписан Договор о всеобщем и полном разоружении, существовало такое страшное оружие. В бомбе соединение, или, как говорят, синтез легких ядер в более тяжелые происходит мгновенно, вот и получается очень сильный взрыв. Но наши ученые еще в шестидесятых годах научились управлять термоядерной реакцией. Сначала, как ты знаешь, были построены электростанции — одна из них в нашем Омске. А недавно сконструирован первый в мире космический корабль на термоядерном горючем. Это и есть наш «Циолковский».

— И до вас никто-никто не летал на термоядерной ракете? Вы будете самыми первыми?

— Из людей — да. А автоматические ракеты с термоядерными двигателями летали много раз. Сам понимаешь, сначала нужно все испытать, проверить.

— А это опасно?

— Не так, чтобы очень... но и не очень, чтобы так, — ответил Володя старой шуткой. — Как и на любом другом космическом корабле. Максимум гарантии. Это ведь только в капиталистических странах могут ради рекламы пойти на неоправданный риск. Помнишь ионолет Ситжера?

— Читал. Он погиб, не долетев до Марса. А потом стало известно, что людей послали почти на верную гибель.