Ведьмак из СПб - Алексей Стацевич

– Разумеется! Разумеется! – взволнованно закивал Жуткий-ужас-из-под-Кровати. – Раз в десять лет нас в обязательном порядке посещают ваши... э-э, коллеги. Для проверки. А мы всегда на месте!

– А мы всегда на месте... – задумчиво повторил Волков и встрепенулся: – Как, кстати, вы тут появились-то?

– Летом семнадцатого года, при разгоне демонстрации против Временного правительства, – с нескрываемым энтузиазмом от беседы с живым, заговорил Жуткий-ужас-из-под-Кровати, – в этой квартире были расстреляны полтора десятка демонстрантов. И долгие годы здесь копилась отрицательная энергия. Копилась, копилась, копилась... и в результате докопилась до того, что сформировалась... в меня! Дала мне разум, тело, и смысл жизни – пугать по ночам детей.

– Типичная история, – совсем не удивился этому рассказу Волков, – в местах массовых убийств частенько всякая дрянь появляется. – И повернулся к Демонической Кукле:– А ты как появилась? Тоже из-за демонстрантов?

– И да и нет. Дом наш после тех событий стал порченым, нехорошим. Постоянно что-то плохое свершается: то гантелька с антресолей упадет и хозяина насмерть пришибет, то во время любовных утех в душе любовнички поскользнутся и шеи себе свернут, то... В общем, каких только бед здесь не происходило! А где горе, там и барабашка.

– Но почему именно кукла?

– Ужас рассказывал, что перед моим появлением в этой комнате жили мама с дочкой. Девочка умерла от какой-то болезни, и та смерть стала последней каплей перед моим появлением. А почему кукла?.. Это была ее любимая игрушка. Наверное, из-за этого.

– Клавдия Ивановна сказала, что сейчас в этой комнате никто не живет. Наверное, будет обидно, если новые жильцы тебя просто выкинут? Зачем им старая кукла?

– Мне? Обидно? Да ни разу! – не согласилась Кукла. – Если я покину место, к которому привязана... то есть эту комнату... то просто перерожусь во что-то другое. Здесь же!

– Неужто ты не знал об этом, ведьмак? – удивился Жуткий-ужас-из-под-Кровати.

Подумав, что на досуге стоит полистать справочник нежити и освежить знания, дабы в подобных ситуациях не выглядеть неучем, Макс встал.

– Просто хотел вас немного попугать, – вроде как выкрутился он и направился к двери. Потянувшись к выключателю, вдруг замер. Обернулся. – Так, я не понял... Один бестелесный, вторая сидит на месте... А в стену мою кто долбился?

– А это Пахом, – ответила Кукла, – последний хозяин комнаты. Умер давным-давно, а душа его никак успокоения не найдет. Вот он и ходит, бродит, мается, в стены стучит...

– А где же сейчас Пахом?

Жуткий-ужас-из-под-Кровати пожал плечами:

– Да кто ж его знает-то? Спрятался где-то. Боится.

– Ясно! – Волков взялся за дверную ручку. – Ладно, нечистые, бывайте. И не шумите больше. Спать мешаете. И Пахом пусть не шумит, а то сдам его... в питомник!

– Заходи в любое время, ведьмак Максим. Поболтаем!

Макс кивнул и, выключив свет, выглянул в коридор – никого. Выйдя за порог, тихо закрыл дверь на ключ и, спрятав его обратно под плинтус, никем не замеченный пробрался в свою комнату.

Остаток ночи прошел спокойно.

Глава 11

– О-о, Чечевица, только не вы! – Раздосадованный голос Ивана Петровича резанул Макса по ушам ровно в тот момент, когда он, беззвучно миновав прикорнувшего в будке вахтера, взбежал по лестнице на третий этаж и замер возле чуть приоткрытой двери с табличкой «Мы – соседи!».

– Почему же ты, Иван Петрович, так не рад меня видеть? – Голос у собеседника Сидорова был низкий, тягучий, гнусавый. – Я же постоянно делаю тебе кассу! Я, можно сказать, твой лучший покупатель!

Волков, обратившись в слух, бочком протиснулся в штаб-квартиру. И тут же увидел ведьмаков, столпившихся в коридоре возле кабинета Ивана Петровича – Антона, Николая и Соню. Лишь Роберт, оставшись сидеть на своем месте возле окна, не проявил к гнусавому гостю никакого интереса.

– Вы чего тут делаете? – вполголоса удивился Макс.

– Тише, Волчок, – шикнула Романова и поманила его рукой: – Дуй сюда, а то все веселье пропустишь. – И прильнула к неширокой щели между дверью и косяком.

А разговор в кабинете продолжался.

– И что вам нужно на этот раз, Чечевица? Целебный экстракт от амурных болезней? Настойка для лечения геморроя? Феромоны для соблазнения дам?

– Нет, нет и... нет! Хотя от феромонов я бы не отказался... как-нибудь в другой раз! Впрочем, Иван Петрович, в одном из предположений ты прав – мне действительно нужны зелья. Много зелий!

Волков, услышав последнюю фразу, непонимающе нахмурился и шепотом спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Мы что, барыжим какими-то зельями? Разве это не противоречит Своду правил?

– Да можешь ты заткнуться? – почти не разлепляя губ, прошелестела рыжая. – Потом тебе все объясню. Или можешь сам у Сиди спросить, лично... А если неинтересно, то иди к Робби!

Макс, действительно решив помолчать – вдруг в кабинете происходило что-то важное! – привстал на цыпочки. Поверх голов напарников увидел, как Иван Петрович поднялся с кресла и, шагнув к стоящему рядом шкафчику, открыл створки. Затем, окинув содержимое шкафчика изучающим взглядом, повернулся к Чечевице и показал рукой: «Садитесь!»

Его собеседник, до того момента скрытый от ведьмаков стеной, вприпрыжку «подскакал» к начальственному столу и плюхнулся на стул. А Волков смог наконец рассмотреть гнусавого гостя.

Выглядел тот как типичный ведьмак... в представлении какого-нибудь малолетнего задрота: пепельная голова с темными, плохо прокрашенными корнями; из одежды – кожаная броня-корсет, кожаные штаны, кожаные перчатки, кожаные сапоги, кожаный ремень... Единственное не кожаное – оберег Велеса поверх брони да рукоятка ножа, торчащая из кожаных ножен.

Макс открыл было рот, чтобы поинтересоваться, что это за бедолага, но, вспомнив раздражение Сони, успел прикусить язык.

– Так зачем вам зелья, Чечевица? – тем временем поинтересовался Сидоров. – Опять удумали идти в Великий поход?

– Так точно, Иван Петрович! И этот Великий поход будет не просто великим! Он станет величайшим Великим походом среди всех Великих походов со времен первого Великого похода!

– Да, да, да, – не особо вслушиваясь в болтовню собеседника, закивал Сидоров. – И куда поведет вас этот... величайший поход?

– К глазу огнедышащего зверя, что бродит по небесам! – выпалил Чечевица. – И в этот раз ничто меня не остановит!

«Поддверные» ведьмаки зашушукались:

– К солнцу? Чечевица на полном серьезе вздумал биться с солнцем? Во дает!