Флибустьеры - Хосе Рисаль

- Мы? - переспросил отец Сибила. - Генерал, конечно, может ставить что угодно, но мы, монахи, лица духовные...

- Ба! - с иронией прервал его Симоун. - Вам и отцу Ирене пристало платить благочестивыми делами, молитвами, добродетелями, не так ли?

- Не забывайте, что добродетели человеческие, - наставительно молвил отец Сибила, - это не бриллианты, которые легко переходят из рук в руки, продаются и перепродаются... Добродетели постоянно пребывают в нас, ибо они суть акциденции, неотделимые от субъекта...

- Тогда платите мне не делами, а хотя бы словами, я согласен! - весело воскликнул Симоун. - Например, вы, отец Сибила, проиграв мне пять фишек, скажете: отрекаюсь на пять дней от бедности, смирения, послушания...

А вы, отец Ирене: отрекаюсь от целомудрия, щедрости и так далее. Ведь это пустяк, а я ставлю на кон свои бриллианты!

- Какой оригинал этот Симоун! Чего только не придумает! - захихикал отец Ирене.

- А этот господин, - продолжал Симоун, фамильярно похлопывая по плечу его превосходительство, - пусть заплатит мне за пять марок ордером на пять суток ареста; за проигрыш ремиза - на пять месяцев; за кодилыо - бланком на высылку; за тотуо.,. ну, скажем, карательной экспедицией гражданской гвардии, чтобы разыскали нужного мне человека, и так далее.

Ставки были необычные. Трое гулявших по зале подошли поближе.

- Но скажите на милость, сеньор Симоун, - спросил важный сановник, что за выгода вам брать плату словесными добродетелями, арестами, ссылками и карательными экспедициями?

- Пребольшая выгода! Мне до того надоело слушать разговоры о добродетелях, что я хотел бы собрать их все, сколько ни есть на свете, запихнуть в мешок да бросить в море! Для балласта я даже готов отдать все свои бриллианты!..

- Странная причуда! - воскликнул, смеясь, отец Ирене. - А. ссылки и карательные экспедиции зачем?

- Как же! Чтобы очистить страну и вырвать плевелы...

- Э, полно! Просто вы разъярены этой историей с тулисанами. Но согласитесь, они могли потребовать с вас куда больший выкуп, могли наконец отнять все ваши драгоценности! Не будьте же неблагодарны!

Симоун незадолго до того рассказал, что его недавно захватили тулисаны и, продержав у себя день, отпустили, взяв вместо выкупа всего лишь два превосходных револьвера системы "смит" и два ящика патронов, которые были при нем. Тулисаны, прибавил он, просили передать его превосходительству генерал-губернатору самый почтительный привет.

По этой причине, а также потому, что тулисаны, как сообщил Симоун, о избытком обеспечены ружьями, винтовками и револьверами, и одному человеку, даже вооруженному до зубов, с ними не справиться, его превосходительство, дабы впредь тулисаны не могли вооружаться за счет своих пленников, собирался продиктовать новый указ о ношении спортивного оружия.

- О нет, на тулисанов я вовсе не злюсь! - запротестовал Симоун. - Я их считаю самыми честными людьми в стране, только они и зарабатывают свой рис в поте лица...

Да попади я в руки... ну, например, к вам, отец Ирене, разве вы отпустили бы меня, не отобрав хоть половину моих драгоценностей?

Дон Кустодио запыхтел от возмущения: этот Симоун, этот невежа, американский мулат, слишком много себе позволяет! Пользуется тем, что он любимчик генерал-губернатора. Так оскорбить отца Ирене! Хотя, сказать по чести, отец Ирене действительно не отпустил бы его на волю за такой пустяк, как пара револьверов.

- Не те тулисаны страшны, - продолжал Симоун, - что скрываются в горах и лесах; гораздо опаснее тулисаны, живущие в деревнях и городах, на глазах у всех...

- Вроде вас, - рассмеялся каноник.

- Да, и вроде меня. Вроде нас! Будем говорить откровенно, тут ни один индеец нас не слышит. Беда в том, что все мы - тулисаны, только не явные. Когда же нас разоблачат и мы сбежим в леса, - в этот день страна будет спасена, в этот день родится новое общество, которое само будет устраивать свои дела... Тогда его превосходительство сможет спокойно играть в ломбер, и никакие секретари не будут его отвлекать.

В этот момент секретарь зевнул, сладко потянулся и распрямил, сколько возможно, скрюченные под столиком ноги.

Взглянув на него, все расхохотались. Его превосходительство счел за лучшее переменить тему и, бросив на стол колоду, которую тасовал, полушутя заметил:

- Что ж, поиграли - и хватит! Будем трудиться, да поусердней, до завтрака еще целых полчаса. Много дел осталось?

Все насторожились. Сегодня ожидался бой по вопросу о преподавании испанского языка; именно ради этого торчали здесь вот уже несколько дней отец Сибила и отец Ирене. Было известно, что первый в качестве вице-ректора университета был противником проекта, второй же поддерживал студентов, и на его стороне была сама сеньора графиня.

- Ну-с, так что там? Что еще? - с нетерпением спросил его превосходительство.

- Л-а-по-ос а спа-ативном а-аужии, - подавляя зевоту, повторил секретарь.

- Запретить!

- Простите, мой генерал, - озабоченно молвил важный сановник. - Позволю себе напомнить вашему превосходительству, что ношение спортивного оружия разрешепо во всех странах мира...

Генерал передернул плечами.

- Нам незачем подражать какой бы то пи было стране, - сухо заметил он.

Его превосходительство и важный сановник всегда расходились во мнениях; стоило одному высказать какое-нибудь соображение, как другой начинал с упорством отстаивать противное.

Важный сановник попробовал действовать иначе.

- Спортивное оружие опасно только для крыс и для кур, - сказал он. Как бы не подумали, что мы...

- Мокрые куры? - с досадой закончил генерал. - А мне-то что? Я, кажется, доказал на деле, кто я.

- Но тут есть еще одно обстоятельство, - заметил секретарь. - Четыре месяца назад, когда было запрещено ношение оружия, мы обещали иностранным фирмам, что на спортивное оружие запрет не распространится.

Его превосходительство нахмурился.

- Это можно уладить, - сказал Симоун.

- Как?

- Очень просто. Почти все типы спортивного оружия - шестимиллиметровые, во всяком случае те, что имеются в продаже. Вот и надо разрешить торговлю только таким оружием, у которого калибр меньше шести миллиметров!

Мысль Симоуна понравилось всем, только важный сановник шепнул на ухо отцу Фернандесу, что это несерьезный подход и что страной так не управляют.

- Учитель из Тиани, - продолжал секретарь, листая бумаги, - просит предоставить ему лучшее помещение для...

- Какое еще там помещение? Ведь у него есть отдельный сарай! - вмешался отец Каморра, который вернулся в залу, уже забыв о злополучных картах.

- Он пишет, что крыша прохудилась, - возразил секретарь, - а карты и таблицы он покупает на свои деньги и не может оставлять их там, под дождем...

- Но это вовсе не мое дело, - процедил сквозь зубы его превосходительство. - Пусть обратится к своему начальству, к губернатору провинции или к нунцию... * - А я вам доложу, - опять вмешался отец Каморра, - что этот учителишка - смутьян и флибустьер. Вы только подумайте, говорит во всеуслышание, что покойникам все равно гнить - и после пышных похорон, и после бедных! Вот доберусь я когда-нибудь до него!

И отец Каморра сжал кулаки.

- По-моему, если человек хочет учить, - заметил отец Сибил а, как бы обращаясь только к отцу Ирене, - он учит в любом месте, хоть бы и под открытым небом: Сократ поучал; на площадях, Платон - в садах Академа, а Христос - на горах и озерах.

- На этого учителишку уже есть несколько жалоб, - переглянувшись с Симоуном, сказал его превосходительство. - Полагаю, что его следует уволить.

- Уволить! - повторил секретарь.

Важному сановнику стало жаль беднягу учителя, который просил помощи, а получит приказ об увольнении, и он попытался вступиться.

- Надо признать, - не очень уверенно заметил он, - что просвещению у нас оказывается совершенно недостаточная поддержка...

- Я ассигновал немалые деньги на приобретение пособий, - гордо заявил его превосходительство тоном, в котором слышалось: "Я делаю гораздо больше, чем от меня требуется!"

- Но подходящих помещений для школ нет, и пособия портятся...

- Нельзя же все сразу, - сухо перебил важного сановника его превосходительство. - Здешним учителям не следовало бы требовать зданий для школ, когда на Полуострове* учителя умирают с голоду. Чересчур зазнались! Хотят жить лучше, чем живут в самой Испании!

- Флибустьерство...

- Прежде всего - Испания! Прежде всего мы - испанцы! - воскликнул Бен-Саиб, и глаза его засверкали патриотическим огнем, но, видя, что его не поддерживают, запнулся и умолк.

- Впредь всех недовольных увольнять, - заключил генерал.

- Вот если бы приняли мой проект... - словно разговаривая с самим собой, молвил дон Кустодио.

- О школьных зданиях?

- Он прост, практичен, недорог, как, впрочем, и все мои проекты, созданные на основе многолетнего опыта и знания местных условий. Все селения получат школы, и правительство не потратит ни единого куарто.