Видеть (СИ) - "Axiom"

Он докурил и ушёл к себе. Диму дожидаться не стал. После работы он никакущий. Если Данил ему понадобится, он сам за ним зайдёт.

И он действительно зашёл, только в четверг.

— Привет, — сказал он, как только Данил открыл дверь.

Выглядел он не просто устало, истощённо. Данил в первый раз поймал себя на мысли, что Дима слишком худой, или это тёмно-серая форма на пару размеров его больше? У Димы был заплывший взгляд, на лице скованная улыбка, а руки скрещены и прижаты к телу. Он выглядел так, будто долго не спал.

— Я тут работал, — начал Дима, — ну, четыре дня. В понедельник ещё рано вернулся, а потом… ну, чё-то как-то поздно. У меня сил никаких, ну и, — он опустил взгляд. — Я знаю, что сегодня, ну, четверг и тебе завтра на работу, но, может, ты, ну, э… составишь… составишь компанию?

Данил согласился из жалости. Настолько плачевно выглядел Дима. Оставлять его одного совсем не хотелось.

Дима стянул с себя обувь, наступая носком на пятку, заваливаясь и не удосуживаясь ровно поставить её, а рюкзак и куртку кинул у порога. Пошатываясь, он побрёл в комнату. Включил свет, от которого сжался и зажмурился. Потребовалось время, чтобы привыкнуть. Данил следовал за ним. Его движения были размашисты и неаккуратны. Он присел около стенки, вытягивая нижний ящик и доставая травку, но на то, чтобы встать и дойти до дивана, его не хватило.

— Блядь, — выдохнул он, прикрывая глаза.

Данил подошёл и сел рядом.

— Может, тебе лучше поспать? — спросил он, забирая пакет из рук Димы.

— Не, лучше дунуть, — сказал он, держа веки опущенным. — Надо… просто надо.

Данил хотел сказать, что Диме лучше видно, но сам так не считал. Что-то в состоянии Димы казалось неправильным. Он ведь достаточно критичный, чтобы понимать, когда он в состоянии это сделать, а когда нет? Он и курил в свои рабочие дни, когда Данил напрашивался, а так – обычно избегал этого. Держался какого-то порядка.

Данил раскрыл пакет. Дима качался на месте.

— Держи, — Данил вложил в ладонь Димы косяк, но отпускать не спешил.

Руки у Димы были холодные. Они дёргались, будто мышцы самопроизвольно сокращались.

— Спасибо, — Дима открыл глаза и сжал пальцы Данила. — У меня тут, ну, дерьмо случилось…

— Паша?

— Не-е, — выдохнул с облегчение Дима, — не, — он улыбнулся – подтянул через силы уголки рта, — ходил чинить роутер в… ну, в эту, как её, блядь, — на лице отобразился процесс мучительного размышления, — коммуналку. Вот. В коммуналку ходил, жили там, ну, азеры или кто там, узбеки? Короче, чурки. Ну, мне так-то похуй, кто живёт, просто обратил, ну, внимание. Там было несколько детей, мать и её мужик. А у неё, ну, прям неживой взгляд. Ещё синяки. Пиздец. Я как бы, ну, пытался не обращать внимания, на работе, ну, собраться… блядь, сконцен-трироваться. А потом увидел, ну, увидел, — Дима посмотрел на Данила со всей усталостью, которую собрал за эти дни, — как он её избивает. Лупит, как неживую. А дети смотрят. У них, ну, в глазах, такой… такой испуг, а ему вообще похуй, и он продолжает, — улыбка окончательно сползла с его лица. — Это длилось, ну, несколько минут, наверно… Пиздец, короче. Я не знаю, почему она сработала. Наверно, потому что не курил эти дни… короче, мне плохо, ну, стало.

— Понятно, — Данил потряс его за руку. — Сейчас тоже плохо?

— Да, — кивнул Дима и чуть не поварился вперёд. Данил придержал за плечо. — Давно… давно, говорю, такого не было. Почему-то сейчас случилось. И ещё по пути, ну, домой. Видел людей, видел, что они делали, что они видели. Всю дорогу домой. Столько хлама. Столько дряни. Всё мутное было и чёрное, коричневое и красное. Будто, ну, в отходах. Я, ну, ничего не понимал, — Дима приложил свободную руку к глазам и потёр веки, насильно протирая кожу. — Столько всего, просто, ну, жесть, — он убрал руку, а глаза покраснели сильнее.

Данил крепче сжал его и притянул к себе. Дима уткнулся в его плечо.

— Тебе надо отдохнуть, — сказал Данил.

— Знаю. Ну, — хихикнул Дима, — это и хотел сделать. А тут ты, ну, миндальничаешь, — Дима погладил Данила по пальцам. — Мне это… ну, нравится. Так приятно.

Слова оживили Данила. Затрепыхали в нём. Значит, Диме всё-таки небезразлично то, что между ними происходит. Данил погладил по плечу, но ничего не сказал, понимал, не тот момент для радости. Когда они со всем этим разберутся, тогда и можно будет пооткровенничать.

— И ты такой тёплый, — Дима потёрся щекой. — У меня, ну, давно такого не было.

— Не было – в плане? Человека, с которым можно миндальничать?

— Ага, — кивнул Дима, шурша короткими волосами. — Паши же нет. Ну и после него, ну, никого не было. Не мог я себе такого, ну, э, позволить. И не до этого было. Вообще.

— Да, представляю, — сказал Данил. — Должно быть тяжело.

— Ну, с травкой – нет. Я обо всём этом, ну, забывал. Отключался. Было… ну, хорошо. Хорошо, блядь, было. Но я знаю, что это, ну, э, не то. Не так, как должно быть.

Всё Дима понимал, а Паша просто искал причины для его поведения и придумывал разное, опуская Диму в своих глазах, расставил для себя Данил.

— Кстати, да, — зашевелился Дима, — ты что-то про валерьянку говорил тогда.

— Что?.. А, тогда. Ты слышал? — Данил совсем забыл об этом.

— Ну так, вскользь. В полу… этой, как её, полуд-рёме. Хотел сказать, что, ну, засну, но не смог, — улыбнулся Дима.

— Мне повторить, да?

— Пожалуйста.

Данил повторил предполагаемую схему действий.

— Ты об этом прям, ну, задумался, — затянул Дима.

— Да так, пораскинул мозгами, всего-то.

— Гений! — провозгласил Дима, поднимая руку и тыкая Данила в лоб. — Не, тут недостаточно, ну, пораскинуть мозгами. Тут надо, ну, захотеть это сделать. И ты это можешь. Завидую.

— Нашёл, конечно, чему завидовать, — Данил загрёб Диму поплотнее к себе. — Ты сам ведь тоже не дурак, просто это… ну, ты понимаешь.

— Не уверен.

— Травка, — сдался Данил. — Из-за неё же ты тормозишь, больше вещей забываешь, меньше что вспомнить можешь. Это закономерно.

— Ну да, — согласился Дима. — Я уже не помню, ну, когда не… не тупил конкретно. Но, я думаю, думаю, что, ну, цель… цель оправдывает средства.

В перспективе это говорит о том, что он готов разрушить свою личность, чтобы избавиться от недуга. Чтобы жить более-менее нормально, при этом полностью исключив себя из «нормальной» социальной жизни. У него нет друзей, знакомых… любви, только воспоминания и сожаления. Данил предупредительно сглотнул. Как же они похожи. В этом и сошлись в квартире Димы.

Данил погладил его по спине, уткнулся носом в выбритую макушку и вдохнул запах. Несмотря на то, что Дима четыре дня не курил, от него всё равно пахло сладким.

— Знаешь что? — сказал Данил.

— Даже не представляю.

— Я разрешаю тебе не видеть прошлое.

Дима промолчал.

— И разрешаю его видеть, если ты этого хочешь.

— Ты это к чему сейчас? — отлип от него Дима.

— Это в книге было. Мол людям иногда не нужно разбираться в проблемах, им достаточно получить разрешение и тогда проблема разрешится.

Дима подумал над этой мыслью. Кивнул. Согласился. А потом сказал:

— Если это сработает, я тебе, ну, тут же дам.

Данил поперхнулся. На такую награду он не рассчитывал.

***

После работы Данил зашёл в аптеку. Пожалел, что не сделал онлайн-заказ, людей была прорва. Он взял талон и присел. Очередь, казалось, едва ли двигалась. Он залез в телефон. Снова написал Лёша, спрашивал про следующую неделю. Данил отказался не раздумывая и залез в гугл. Вбил названия настоек, ища похожие препараты. Возможно, придётся смешивать. Так они, скорее всего, сделают Диму спокойным и благодушным, но помогут ли при его проблеме – тот ещё вопрос. Данилу хотелось, чтобы помогло – чего он ещё мог хотеть?

Когда Дима рассказывал о том, что видел, он всегда звучал подавленно и ослабленно. Он тяжело переносил это. А кому было бы легко? Видишь то, что не должен, тогда, когда это абсолютно не надо, когда это делает тебя слепым на несколько минут. Неудивительно, что в своё время Дима стал нервным и Стёпа это заметил. Стоит отдельно поблагодарить его? Он нашёл универсальное средство, которое купировало приступы, хоть и не подозревал об этом. Жаль, у средства море побочек.