Джек и Джилл - Джеймс Паттерсон

— Сам не знаю, — ответил я, и это было чистой правдой.

Почему это я вдруг признался ей в своей слабости? Я редко демонстрирую это перед кем-либо, даже перед своим другом Сэмпсоном. Очевидно, все дело заключалось в ее глазах. Они словно требовали правды.

Я отвел взгляд и отвернулся, чтобы сосредоточиться и вновь заняться своими записями. Голова моя гудела от множества возникающих вопросов. Вопросов плохих, ужасных мыслей и еще худших чувств, которые вызвало во мне это убийство. Теперь уже два.

«В чем причина его ненависти к детям? — продолжал я терзать сам себя. — Кто может так сильно ненавидеть детей?» Может быть, с ним самим в детстве плохо обращались? Это мог бы быть мужчина лет двадцати с небольшим: уж слишком он неосторожен и неопытен.

Я знал, что мы обязательно его схватим, но не знал, насколько скоро это произойдет.

Глава 26

Я ждал, когда ко мне в отделе примут дисциплинарные меры, и над моей головой занесут топор. Поначалу ничего вроде бы не происходило, но Питтман наверняка держал нож за пазухой и просто играл со мной в «кошки-мышки».

Возможно, высшее начальство не разрешило ему действовать… по причине важности дела Джека и Джилл. Скорее всего, его пассивность объяснялась именно этим. Наверное, они почувствовали, что я им нужен, что никто, кроме меня, не сумеет выследить убийц.

Пока я ждал казни и находился в преддверии ада, я, тем не менее, продолжал усердно работать. Многие часы я провел над документами из отдела по поведенческим отклонениям, изучал их и прикидывал, не может ли кто-нибудь из описанных личностей быть связанным с убийствами детей. Я проверял данные не только на потенциальных преступников из Вашингтона, но и из других городов тоже. Затем ту же самую бумажную работу мне пришлось проделать и касательно Джека и Джилл. Если хочешь понять преступника, внимательно отнесись к его поступкам. Джек и Джилл отличались высокой организованностью. Убийца детей же, напротив, был крайне небрежен. В итоге получалось, что эти оба дела являли собой две противоположности.

Мне по-прежнему казалось, что я не в состоянии расследовать два таких непохожих случая одновременно. Поэтому я пришел к выводу, что мне придется пойти на некоторую хитрость в собственном отделе, чтобы работа пошла на лад.

Уже ближе к вечеру я стал обзванивать своих знакомых и тех офицеров, которые были мне многим обязаны и могли помочь в любую минуту. В конце концов, я ничего не терял.

Тем же вечером, но позднее, четверо детективов по расследованию убийств из первого участка собрались на парковочной площадке позади школы Соджорнер Трут. Каждый из них отличался неуемным темпераментом и способностью докапываться до истины при любых обстоятельствах. По моему мнению, это были не просто отличные ребята, но и самые лучшие полицейские во всем Вашингтоне.

Все выбранные мною детективы жили на юго-востоке. Они сильно переживали из-за совершенных здесь преступлений и хотели, чтобы жестокие убийства были раскрыты как можно скорее, неважно, какие дела в городе считались первостепенными, а какие — нет.

Последним приехал Сэмпсон, хотя опоздал он всего на десять минут против установленного времени встречи. Разумеется, если бы о нашем тайном совещании узнал начальник, он ни за что бы не позволил его проводить. Я же решил создать собственную группу поддержки для того, чтобы поскорее отыскать убийцу, нечто вроде комитета бдительности.

— А вот представившийся, но пока не преставившийся Джон Сэмпсон, — пошутил Джером Терман и тут же расхохотался своему не слишком удачному каламбуру. Джон присоединился к тесному кругу детективов. Терман весил около двухсот семидесяти фунтов, причем основную массу его тела составляли мышцы. Они с Сэмпсоном часто подтрунивали друг над другом, но, в общем, всегда были добрыми друзьями. Впрочем, мы все дружили с давних пор, играли в баскетбол в сборных школьных командах и встречались на соревнованиях. Правда, с тех пор минула уже не одна тысяча лет.

— На моих часах ровно десять, минута в минуту, — важно сообщил Сэмпсон, даже не доставая из кармана свой антикварный хронометр.

— Тогда будем считать, что сейчас действительно ровно десять, — поддержал его Шон Мур. Мур был отчаянным автолюбителем, служил в полиции не так давно и имел уже троих детей. Его семья жила рядом со школой Соджорнер Трут, и один из сыновей ходил в тот же класс, что и Деймон.

— Я тронут тем, что вы все смогли уделить мне время и прийти сюда в такой холодный вечер, — начал я, когда взаимные подшучивания и приветствия немного стихли. Я прекрасно знал, что все эти люди уважали друг друга и ладили между собой. Кроме того, я был уверен в том, что о нашей встрече ни один из них перед шефом не проболтается. — Прошу извинить меня за то, что совещание назначено на поздний час. Однако будет лучше, если нас никто не увидит вместе. Всем спасибо за то, что смогли прийти. Мне кажется, что школьный двор — довольно удачное место для обсуждения наших дел. Постараюсь изложить все быстро, — добавил я, оглядывая лица детективов.

— Да уж, пожалуйста, Алекс, — предупредил Джером. — Иначе я отморожу свою толстую задницу.

— Надеюсь, все вы слышали о том, что сегодня утром в Гарфилдском парке был найден труп семилетнего мальчика, — продолжал я. — Его звали Вернон Уитли.

Собравшиеся молча кивнули, их лица посерьезнели. Плохие вести распространяются с исключительной быстротой.

— Хорошо. Все время я думаю об этих двух убийствах. Я еще раз просмотрел все данные, которые мне удалось разыскать в Отделе по поведенческим отклонениям, а также информацию, относящуюся к задержанию лиц, склонных к применению чрезмерного насилия. Однако это ни к чему меня не привело. Пока что я нахожусь в процессе составления психологического портрета преступника. Надеюсь, что я все же ошибаюсь, но мне кажется, что в нашем районе объявился самый настоящий серийный убийца, нападающий исключительно на детей. Более того, я уже почти уверен в этом.

— Насколько серьезной становится ситуация, Алекс? — нахмурился Рэйким Пауэлл.

Я сразу понял, куда он клонит. Несколько лет назад мы работали с ним в одной команде, расследуя примерно такие же преступления.

— Я думаю, что на этот раз убийца уже вошел во «вкус». Подумайте сами: две смерти всего за несколько дней. И в каждом случае отмечен высокий уровень насилия. Кажется, в момент совершения преступления этот негодяй находится в ярости или, по крайней мере, теряет над собой контроль. Я говорю «негодяй», но неизвестный, разумеется, может оказаться и женщиной.

— Для женщины он очень уж жесток, — засомневался Сэмпсон, прокашливаясь. — Слишком много… крови… разбитые черепа… маленькие дети. — Он отрицательно помотал головой. — Нет, мне кажется, что женщина не смогла бы так поступить. Определенно нет.

— В общем, я с тобой согласен, — кивнул я, — хотя сейчас ни в чем нельзя быть уверенным. Одна Джилл чего стоит…

— Сколько детективов официально заняты в расследовании наших убийств? — поинтересовался Джером Терман, собирая губы в трубочку, отчего стал похож на маленького мальчика, сосущего леденец.

— Две команды, — сообщил я, но тут же разочаровал своих коллег, — но только одна занимается этим вплотную, для другой это лишь второстепенное задание. Вот почему я пригласил вас сюда. Наш шеф считает, что преступления были совершены разными людьми, он не хочет верить в теорию о серийном убийце и до сих пор искренне считает, что в смерти девочки повинен Эммануэл Перес.

— Неисправимый болван! — прорычал Джером Терман. — Эта бестолочь нужна нашему управлению, как вымя быку.

Другие детективы ругались вполголоса и недовольно ворчали. Я знал, что любой поступок или слова шефа вызовут отрицательную реакцию, но не ожидал, что такую бурную. Сам я предпочитал не давать волю чувствам.

— Насколько ты уверен в том, что оба убийства совершены одним и тем же человеком, Алекс? — вернулся к нашей теме Рэйким. — Ты говорил, что психологический портрет еще не готов. Я понимаю, что такая работа требует уйму времени.

Я шмыгнул носом от холода и продолжал:

— У второго ребенка, Рэйким, так же изуродовано лицо, причем не все, а только одна его половина. Точно так же, как и у девочки. И та же сторона, правая. Практически никаких различий. Кстати, медэксперты подтвердили это. Существует теория о том, что некоторые личности различают в человеке как бы две стороны: хорошую и плохую. Добра и зла. И тогда наказание осуществляется только для «злой» стороны. И вот что еще очень важно. Правда, все пока остается лишь на уровне догадки, но мне кажется, что наш «подопечный» — новичок. Хотя достаточно умный и коварный, к тому же он идет на самый настоящий риск. Поэтому остается предполагать, что рано или поздно он обязан допустить ошибку. Думаю, если мы будем работать вместе, то очень скоро до него доберемся. Мне хочется, чтобы это произошло по возможности быстрее. Я считаю, что мы сумеем его пригвоздить!