Последний самурай - Марк Равина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Эдо попытки Сайго продвинуть кандидатуру Кэй-ки были связаны с третьей женой сёгуна, Ацухимэ, которая была приемной дочерью Нариакира. Женитьба сёгуна на Ацухимэ стала триумфом для Нариакира, итогом многолетних политических интриг. Идея о том, что Иэсада должен жениться на дочери Сацума, впервые появилась на свет в 1850 году, после смерти второй жены сёгуна, но при реализации этого плана Нариакира столкнулся с многочисленными проволочками и широкой оппозицией. Так, например, союзник Нариакира, Токугава Нариаки, считал, что для сёгуна будет позором брать себе невесту из «княжества Сацума, враждебного Иэясу», а не из дружественного воинского дома. Кризис с внешнеполитическими договорами и землетрясение в Эдо в 1855 году также отсрочили этот брак. Наконец, 18/12/1856 Иэсада и Ацухимэ заключили брачный союз. Нариакира с самого начала планировал использовать этот брак для защиты своих политических интересов, и спор из-за наследования показался ему идеальной возможностью проверить эффективность новых связей. Одним из самых рьяных противников Кэйки была мать Иэясу, но теперь у его сторонников тоже появились свои агенты влияния в женских покоях.
Перспектива оказания давления на сёгунат через женские покои поначалу казалась многообещающей. Ацухимэ была ловкой и находчивой, и, кроме того, ей оказывала помощь Икусима, придворная дама, известная своим большим политическим опытом. Говорят, что Икусима сорила деньгами, но при этом обладала тонким чутьем, которое почти всегда позволяло ей распознать тайные замыслы своих противников. Но мать сёгуна, Хондзюин, была не менее грозным противником. Хотя Хондзюин поддержала женитьбу Иэсада на невесте из Сацума, она упорно сопротивлялась любому внешнему вмешательству в спор из-за наследования. 2/1858 Икусима доложила, что, когда Ацухимэ затронула тему наследования, Хондзюин дала ей решительный отпор. Иэсада еще слишком молод, чтобы беспокоиться о наследнике, а Кэйки слишком стар, чтобы стать приемным сыном, объявила она, и в любом случае этот вопрос не имеет никакого отношения к Симадзу. Ацухимэ проявила упорство и 4/1858 затронула эту тему в разговоре с самим Иэсада. Судя по всему, Иэсада согласился подумать об усыновлении Кэйки, но Хондзюин оборвала разговор, пригрозив совершить самоубийство. Стало ясно, что Сацума не сможет повлиять на спор о наследовании через женские покои.
Когда перспектива использования Ацухимэ отдалилась, Сайго сосредоточил свои усилия на императорском дворе. Это был беспрецедентный случай. Никогда раньше императорский двор не вмешивался в спор о наследовании в доме Токугава. Тем не менее сам сёгунат изменил традиции правления Токугава. 12/1857 сёгунат обратился с беспрецедентной просьбой об императорской поддержке во внешней политике и привлек императорский двор к переговорам о торговых соглашениях. Договор Харриса 1858 года, названный так в честь американского консула Таунсэнда Харриса, требовал от Японии открыть несколько портов для торговли с Соединенными Штатами и признать их экстерриториальность. Председатель совета старейшин сёгуната, Хотта Масаёси, не хотел подписывать этот договор, который он считал политически летальным, не заручившись предварительно широкой поддержкой. Хотта рассматривал санкцию императора как не более чем формальность, учитывая тот факт, что императорский двор за последние двести лет ни разу не противостоял сёгунату. 12/1857 Хотта отправил в Киото посланника, чтобы получить одобрение императора. Поскольку' сёгун признавал императора как ученого, а не как администратора, на роль посланника Хотта выбрал директора сёгунской академии. Посланник получил отказ. Хотта был ошеломлен и 2/1858 отправился в Киото сам. Таким образом, Хотта невольно создал прецедент вмешательства императора в дипломатию, которая традиционно была прерогативой сёгуната. Теперь сторонники Кэйки пытались заручиться поддержкой императорского двора в вопросе о наследовании самого титула сёгуна.
2/1858 Хасимото, покинув Эдо, отправился в Киото, где начал встречаться с императорскими придворными, чтобы добиться с их стороны поддержки кандидатуры Кэйки. Сайго, чувствовавший себя политически уверенным в Эдо, но ничего не знавший о политике Киото, был склонен отдать инициативу Хасимото. Общая стратегия Хасимото заключалась в том, чтобы связать поддержку императором договора Харриса с поддержкой кандидатуры Кэйки. Его аргументация выглядела следующим образом: если Япония просто подпишет договор Харриса, то для «варваров» это будет равносильно политической капитуляции. Однако молодой и энергичный сёгун, такой, как Кэйки, сможет с выгодой использовать возможности, предоставленные договором, и мобилизовать Японию против дальнейших уступок. Сайго прибыл в Киото через несколько недель после Хасимото и начал разрабатывать свою собственную сеть контактов. Главным союзником Сацума при императорском дворе был Коноэ Тадахиро, высокопоставленный придворный, породнившийся через свою жену с домом Симадзу. Коноэ, который носил высокий титул «министр левой стороны», пользовался всеобщим уважением при дворе. Для поддержания связи с Коноэ Сай-го пользовался услугами монаха Гэссё, чей храм был связан с домом Коноэ. Гэссё был необычной фигурой в политике. Он пользовался широкой известностью как настоятель Дзёдзюин, аббатства при храме Киёмидзу, и как талантливый поэт, но при этом не считался открытым сторонником императора. Однако, благодаря такому недостатку политического опыта, он был прекрасным кандидатом на роль курьера для деликатной корреспонденции, поскольку у него имелись благовидные, не связанные с политикой причины для встреч как с Коноэ, так и с Сайго. Гэссё содержал резиденцию в аббатстве Сокусюин в храме Тофукудзи, где находились могилы многих вассалов Сацума. Сайго и Гэссё могли встречаться, не вызывая подозрений, в часовне, расположенной на кладбище. Ну а с Коноэ Гэссё мог встречаться в храме Киёмидзу, где были похоронены многие члены семьи Коноэ.
Усилия Хасимото начали приносить плоды, и 20/3/1858 Сайго отправился из Киото в Эдо, уверенный в том, что двор скоро выступит в поддержку кандидатуры Кэйки. Однако Сайго ничего не знал об ожесточенном противодействии его планам, которое уже набирало силу. Консерваторы из административного аппарата сёгуната, встревоженные падением авторитета центральной власти, решили блокировать вмешательство императорского двора. Их лидером был Ии Наосукэ, даймё Хиконэ. Ии был далеко не самой очевидной кандидатурой на роль лидера движения за укрепление власти сёгуната. Авторитетный дом Ии служил сёгунам То-кугава с начала семнадцатого века, но при этом никогда не играл заметной роли в политике. Сам Наосукэ был четырнадцатым сыном Ии Наонака и стал даймё только потому, что его старшие братья были усыновлены другими семьями. Мало кто мог предсказать быстрое восхождение Ии на вершину власти, однако ему удалось заполнить политический вакуум, образовавшийся в результате внешнеполитического кризиса. Хотта решил, что поддержка императорским двором договора Харриса ему гарантирована, а затем не сумел получить императорского эдикта. Ии быстро затмил Хотта в Эдо: с 4/1858 и до своей смерти 3/3/1860 Ии был самой могущественной фигурой в японской политике.
Используя собственные контакты при императорском дворе, Ии сумел помешать выдвижению кандидатуры Кэйки. Двор был готов издать эдикт, призывающий сёгуна назвать «зрелого», «интеллигентного» и «популярного» наследника. Эти ключевые слова должны были указать на поддержку императором кандидатуры Кэйки. Однако изданный 22/3 эдикт просто приказывал сёгунату поскорее назвать наследника. Ии в последнюю минуту добился исключения ключевой фразы и тем самым лишил императорский эдикт его первоначального значения.
Ии использовал замешательство в рядах огорошенных сторонников Кэйки, чтобы укрепить свою власть. 23/4/1858 он занял пост великого советника (тайро) в административном аппарате сёгуната и начал консолидировать в своих руках все рычаги власти. К 6/1858 он уже был готов открыто бросить вызов своим политическим оппонентам, а 19/6, несмотря на отсутствие одобрения императорского двора, он дал согласие на подписание договора Харриса. Фракция Кэйки была вне себя от ярости. 24/6 Токугава Нариаки, Мацудайра Сунгаку и дайме Овари Токугава Ёсикацу прибыли без приглашения в замок Эдо, чтобы отчитать Ии за вмешательство в спор о наследовании и подписание договора. Ии проигнорировал их, а на следующий день сёгунат окончательно отклонил кандидатуру Кэйки, назначив Иэмоти наследником Иэсада. Мало того, десятью днями позже Ии посадил всех троих даймё под домашний арест, предварительно заставив Сунгаку и Ёсикацу уйти в отставку. Ии заявил, что сёгунат — это не совещательный орган и он не нуждается в непрошеных советах от заносчивых даймё. Верховным правителем Японии является сёгун. Ии, как регент сёгуна, не потерпит никакого инакомыслия.