Козёл Иуда (ЛП) - Гифьюн Грег

Он поставил кружку, поднёс руки к лицу и заставил воспоминания их прогнать.

— Это было давно.

— Время относительно.

— Такова реальность.

— То есть вы верите в то, что делала Шина?

— Я не знаю, чему верить, но могу сказать вам вот что. Что-то происходит с людьми в этом городе. Секретарша Алека Кинни была в перчатках в помещении. Она явно прятала руки по какой-то причине. А у полицейского, который вчера пришёл в дом, что-то шевелилось в его волосах или… Я знаю, это звучит безумно, но… даже под его скальпом, я не могу быть уверен.

В ответ она ничего не ответила, кроме скептического взгляда.

— В записях Шины упоминается…

— Я уже слышала об этом, хорошо? Как я уже сказала, ближе к концу Шина говорила только об этом. Я не знаю специфики кровавого ритуала. Я знаю только то, что она мне сказала. Она сказала, что порезала себя и использовала кровь, чтобы написать эти древние письмена на зеркале, произнося какое-то заклинание или что-то в этом роде. Вы должны остановиться и попытаться в полной мере оценить, каково это, когда кто-то, кого вы знаете и кто вам небезразличен, вдруг говорит таким образом, и не только с серьёзным лицом, но и со страстью, которая совершенно тревожит. Она сказала, что сначала ничего не произошло, но потом она начала слышать в доме странные звуки, исходящие от зеркал. Она сказала, что ритуал предназначен для пробуждения и призыва… других… и что он откроет портал, через который они смогут пройти. Это была самая нелепая чушь, которую я когда-либо слышала.

— Я думаю, что Шина могла умереть за эту нелепую чушь, — сказал Ленни.

— Я не сомневаюсь, что так она и сделала.

— Согласно легендам, существа начинаются как наши отражения. Как только ритуал выполнен и они проходят через него, они могут распространять его от одного зеркала к другому, и со временем те, кто проходит через него, начинают возвращаться к тому, кем они являются на самом деле, как они на самом деле выглядят.

— Ключевым словом здесь будут легенды.

— Вы знаете, кто такой Джереми Лаудон?

— Он мёртв. Местный парень. Умер от сердечного приступа.

— Кажется, я его видел.

Она покачала головой.

— Он умер до того, как вы сюда попали, это было давно.

— Шина считала, что он всё ещё жив.

— Я думаю, мы установили, что Шина верила во множество безумных вещей. Она была больна, Ленни, понимаете? Она ухватилась за эту глупость в надежде, что это облегчит её боль, а всё, что она сделала, это усугубило ситуацию. Это привело её прямо к краю, на котором она балансировала так долго.

— Вы сами сказали, что произошло что-то странное; что люди менялись. Вы сказали, что Шина испугалась. Похоже, этот парень Лаудон был напуган до смерти. Довольно редко двадцатитрёхлетний мужчина умирает от сердечного приступа, не так ли?

— Да, ну, поскольку я ещё не совсем сошла с ума, я просто не готова согласиться со всеми монстрами, проходящим через наши зеркала, и мёртвыми людьми, расхаживающими по улицам, понимаете, хорошо?

— Тогда почему вы предложили мне разобраться во всём?

Мередит ушла с островка, держась спиной к нему.

— Потому что я знала, что вы часть прошлого Шины. Я знала, что ей было очень больно, когда дело касалось вас, и я полагала, что с вашей стороны тоже было много нерешённых вопросов. Вы должны были видеть, что Шина была глубоко обеспокоенной женщиной с очень серьёзными эмоциональными и психическими проблемами. Я была её единственным другом, и я чувствую, что ужасно её подвела. Я так и не смогла до неё достучаться. Я не знала вас до этого времени, но я знаю, что Шина любила вас, и что вы тоже травмированы этим. Она никогда не открывалась. Она умерла испуганная и одинокая. Но действительно ли она бежала от какого-то фантома в зеркале, или это было что-то другое, что-то реальное, что-то из столь далёкого прошлого, что она никогда не могла отделить его от того, кем она была или кем стала? Прошлое не обманешь, Ленни, я и сама это знаю. Оно убьёт вас, если вы позволите. Оно кровоточит. Медленно. Меня это, чёрт возьми, не касается, но Шина была моим другом, и я также любила её. Я надеялась, что вы сможете найти решение, которого она так и не нашла, и, сделав это, может быть, она сможет обрести покой.

— Я даже не знаю, в каком направлении двигаться.

— Серьёзно? По правой стороне.

— Вы можете вести себя дерзко и умничать, сколько хотите. Вы так же напуганы, это написано у вас на лице. Вы можете знать наверняка, что здесь происходит, лучше, чем я, но вы не рискуете. Вы сбегаете.

Мередит поставила кружку в раковину.

— И я предлагаю вам сделать то же самое, — сказала она, наконец, снова повернувшись к нему. Её глаза были влажными. — Забудьте об этом. Простите себя за то, что, чёрт возьми, вы сделали, и двигайтесь дальше.

По выражению её лица он всё понял.

— Только это не так просто, не так ли?

Особенно, когда вы больше, чем подруги.

Её нижняя губа дрожала.

— Всякое случалось, но — это было скорее ошибкой, — мы просто как бы попали в это и… может быть, это потому, что мы обе были чертовски одиноки, я не знаю, но было что-то в ней, в этой непринуждённой манере её поведения…

— Я понимаю. Поверьте мне, я знаю.

— Шина в той или иной степени занималась сексом почти со всеми, кого встречала, но никогда в качестве оружия. Может быть, больше как щит или просто как средство для борьбы с этими демонами, я не знаю. Может быть, именно поэтому Кинни стёр компьютер начисто, может быть, между ними что-то было, и там были улики, я не уверена.

— Господи Иисусе, есть в городе кто-нибудь, с кем она не спала?

Мередит уставилась на него.

— Простите, — вздохнул он.

— Однажды она сказала мне, что много чего делала в сексуальном плане, у неё было много партнёров и опыта за эти годы, и она не всегда знала, почему. Она не гордилась этим, но в каком-то смысле смирилась с этим, как будто для неё это было именно так. Я думаю, что она чувствовала потребность делать эти вещи. У меня никогда не было такого, но меня как-то тянуло к ней. Это сбивало с толку и возбуждало, пугало и вдохновляло одновременно. Было так приятно снова что-то почувствовать. Для неё у меня возникло ощущение, что это всё, что, как она думала, у неё осталось, что это был единственный способ, которым она всё ещё могла выражать любовь и по-настоящему чувствовать себя живой и любить себя. И было в этом что-то ужасно грустное.

— Хотела она того или нет, Шина стала причиной того, что здесь происходит.

— Мы не можем быть в этом уверены.

— Вы думаете, она пыталась причинить мне боль, заставив приехать сюда?

— Может быть, она привела вас сюда, чтобы вы тоже умерли. Или, может быть, вы привели себя сами.

Некоторое время был только шум дождя.

Он подошёл к двери, снял пальто с крючка.

— Если я вас больше не увижу…

Она неловко кивнула.

— Да, берегите себя.

— Ещё один вопрос, — сказал он. — Вы знаете, кто такой козёл Иуда?

— Это обученный козёл, скотобойни и фермеры используют таких. Он ведёт животных в грузовики и на платформы, в загоны и тому подобное. Он также приводит их на бойню. Предаёт себе подобных. Знаете, как Иуда Искариот? А что?

— Я видел упоминание об этом в заметках Шины, — солгал он.

— Любопытно, что она использовала такой термин. Каков был контекст?

— Я не помню.

На этот раз она знала, что он лжёт. Он мог это понять.

— Я иду дальше, — сказала она, не останавливаясь. — Если вы умный, вы тоже пойдёте.

— Что, если кровавые ритуалы сработали?

— Я не верю в магию, чёрную или любую другую.

— Но Шина верила, — он надел пальто. — Скажите мне, Мередит, у вас дома есть зеркала?

Её лицо превратилось в камень.

— Нет.

9

Крепко сжав руль, он поехал в сторону города по извилистой просёлочной дороге, дворники яростно работали, отражая натиск. На дороге не было других машин, и он не видел ничьих следов с тех пор, как вышел из дома.