Козёл Иуда (ЛП) - Гифьюн Грег

— Что заставило вас приехать сюда?

— То же самое, что привлекло Шину в этот город. Казалось бы, хорошее место, чтобы спрятаться.

— Похоже на изолированную жизнь.

— Точно.

— Не очень любите людей?

— Без большинства из них я могла бы жить, — она разлила кофе по кружкам. — Кстати говоря, я слышала, что вчера у вас были неприятности с Гасом Говеном.

— Как вы узнали?

— У меня есть полицейский радиоприёмник. Сейчас всё упаковано, но я слышала, как раздался ваш звонок. Как вы пьёте кофе?

— Чёрный, без сахара.

Она принесла ему кружку кофе, затем вернулась к холодильнику, добавила немного молока в свою и присоединилась к нему на островке, стоя и наклоняясь напротив него, вместо того, чтобы сесть на другой табурет. Мередит выглядела значительно более усталой, чем вчера, как будто она тоже не выспалась.

— Гас просто напуган. Он иногда путается. Он через многое прошёл.

— Он продолжал настаивать, что «они» убили её. Однако никогда не говорил, кто такие «они».

Она отхлебнула кофе.

— Он сказал что-нибудь ещё?

— Никто не такой, как выглядит.

Ответа не последовало.

— Что происходит в этом городе, Мередит?

— Я не знаю.

— Пожалуйста.

— Честно говоря, я не знаю.

— Что-то происходит, что-то странное.

— Ага, — сказала она поражённым тоном. — Что-то. Что, я не знаю. Я только знаю, что становится всё хуже, будто весь город меняется.

— Как меняется?

— Я видела много странных вещей, много странных мест за эти годы. Но ничего подобного этому. Шина увязла в каких-то тёмных вещах.

— Я нашёл её записи. Перед самой смертью она над чем-то работала, исследовала зеркала, чёрную магию и память.

— Я знаю. Ближе к концу она стала совершенно одержима всем этим, — Мередит уставилась в свой кофе. — Когда мы впервые встретились с Шиной, я сразу же знала, что мы поладим. Мы обе были одиноки, и, видит Бог, может, я цинична, но Шина была более одинока. Она была сломлена. Я никогда не знала никого, кто был бы настолько повреждён, кто всё ещё мог бы функционировать так, как она. Как только я познакомилась с ней, она доверилась мне, рассказала мне о том, что произошло за эти годы, обо всех потерях. Всю её жизнь, всякий раз, когда у неё было хоть какое-то счастье, его отнимали. Во всяком случае, так она это видела, и не потребовалось много времени, чтобы понять, что она ненавидела свою жизнь и была зациклена на том, чтобы избавиться от неё.

— Она была настолько несчастна?

— Всё, что вам нужно было сделать, это посмотреть ей в глаза. Это немного. Она была милой, действительно одной из самых приятных людей, которых я когда-либо знала, но глубоко обеспокоенной. Это было похоже на то, что она топталась на месте или, может быть, просто работала над тем, чтобы довести всё это до конца, как будто у неё ещё не хватило духу, чтобы осуществить это, но это был только вопрос времени, прежде чем она это сделает. Шина приехала сюда, чтобы умереть, Ленни, — дождь хлестал по окнам. — И, как оказалось, именно это она и сделала.

— Только она не бросилась с той лестницы.

Мередит отрицательно покачала головой и сделала глоток кофе, держа кружку обеими руками.

— Это было убийство?

— Власти думают, что нет.

— А вы как думаете?

— Я думаю, она испугалась, — она выдернула салфетку из коробки на кухонной столешнице. — Что-то в этом доме, в спальне, так напугало её, что она побежала, слишком быстро побежала по лестнице и упала.

— Что-то в зеркале?

Мередит высморкалась.

— Я искренне верю, что у неё был какой-то психический срыв. Она была одержима прошлым и бегством от жизни, которую она в значительной степени определила как не что иное, как одну катастрофу за другой. Она сказала мне, что католичка, но после смерти мужа отвернулась от религии и занялась чёрной магией. Насколько я могу судить, ничего слишком серьёзного, скорее хобби или область интересов, чем что-либо ещё. По крайней мере, пока она не наткнулась на эти статьи о зеркалах, — она бросила салфетку в ближайшую мусорную корзину. — В тот момент, когда она начала исследовать различные культуры, которые верили, что в зеркалах существуют альтернативные реальности и что их можно оживить с помощью определённых ритуалов чёрной магии, всё рухнуло. Она начала просматривать всё, до чего могла дотянуться, что расшифровывало древние заклинания или описывало, как их выполнять. Книга за книгой и веб-сайт за веб-сайтом об оккультизме, обо всём, что касается заклинаний или ритуалов, которые могут вызвать жизнь, — это всё, о чём она говорила, всё, что она делала днём ​​и ночью.

— Из её записей я знаю, что у неё был компьютер, но я не смог найти в доме его следов.

— Это был ноутбук. Она оставила его мне.

— Вы не возражаете, если я взгляну на него?

— Там ничего нет. Когда я получила его, жёсткий диск был стёрт начисто.

— Кто это сделал?

— Алек Кинни, я думаю. Он владел им, и именно он дал его мне. Очевидно, там было что-то такое, что он не хотел, чтобы кто-то ещё видел.

— Например, что? Какое ему дело до того, что у неё на компьютере?

— Вы мне скажите, — когда он этого не сделал, она продолжила. — В конце концов Шина решила попробовать некоторые из найденных ею заклинаний, проверить их и посмотреть, работают ли они. Вот тогда я действительно начала беспокоиться о ней. Она была серьёзно настроена. Она на самом деле купилась на всё это. И когда она заговорила о кровавых ритуалах, я запаниковала. Она полностью сошла с ума, и я боялась, что она навредит себе.

— И она навредила?

— Да.

— Она действительно проводила эти кровавые ритуалы?

— Вы бы видели, что она сделала со своей рукой. Она намеренно порезалась.

Он прервал зрительный контакт, отпил кофе.

— Ритуалы сработали?

— Конечно, нет.

— Шина верила, что они сработали?

— Я думаю, что да.

— Но не вы.

— Я не верила тогда и не верю сейчас. Это абсурд, — она потянулась к своей кружке. Её руки дрожали. — Это невозможно.

— Почему она оставила всё мне? Почему она хотела, чтобы я был здесь?

Дождь хлестал по хижине. Марли высунул голову и, приподняв одно ухо, уставился на дверь с таким вниманием, что Ленни ожидал, что кто-нибудь постучит. Но через мгновение собака расслабилась и вернула подбородок к полу. Мередит, казалось, ничего не замечала.

— Она много говорила о вас. В некотором смысле мне кажется, что я уже знаю вас.

— Мы были вместе всего несколько месяцев, — пояснил он. — Я бросил колледж после нашего первого года обучения. Больше я её не видел.

— Она сказала мне, что примерно тогда же бросила учёбу. Но она описала время, проведённое с вами, как самое счастливое в своей жизни. Она сказала, что пока не встретила своего мужа, она думала, что вы её единственная настоящая любовь.

— Мы даже не знали друг друга хорошо.

— Вы уверены?

Это был справедливый вопрос, и на него у Ленни действительно не было ответа. Он посмотрел глубже.

— Она всегда хотела детей. Знаете, почему у неё их никогда не было?

— Она сказала мне, что сделала аборт, когда ей было двадцать, и, по-видимому, из-за некоторых осложнений она больше не могла иметь детей.

— Аборт? — он почувствовал, как по нему пробежала дрожь.

— Это именно то, что она сказала.

Ей было девятнадцать, когда они были вместе, почти двадцать.

— Это, должно быть, опустошило её. Она всегда говорила, что однажды хочет семью.

— Она говорила со мной об этом только один раз, и она не могла пройти через это без слёз. У Шины было много рубцовой ткани на ранах.

Он кивнул.

— Иногда мне снятся дни, когда мы были вместе, но странно то, что во сне я того же возраста, что и сейчас.

— Это потому, что, хотя мы становимся старше, мы чувствуем себя более или менее одинаково.

— Но во сне я счастлив… пока она мне не снится.

— А потом?

— Печаль. Всепоглощающая печаль.

— Она сказала, что это плохо кончилось, что что-то случилось, когда вы были вместе. Она никогда не говорила, что именно, но было ясно, что произошло что-то ужасное.