Ненавижу? Хочу! Или кое-что о мачо - Маша Царева

– Ну ты даешь, Кашеварова, – Лера скрылась в кухне, – естественно, это Паникос. Думаешь, я не знаю? Это ведь я перевела его фотографию на коврик.

– Как сентиментально, – хмыкнула я, – а почему именно на коврик для мышки? Обычно фотографии любимых переводят на кружки и майки.

Лерка вновь выплыла из кухни, на этот раз в ее руках был поднос, на котором стояли две дымящиеся кружки.

– Вот. Кофе с коньяком, как вы изволили заказать. Только давай на этот раз обойдемся без воплей, договорились?

– А почему я должна… – я осеклась, бросив взгляд на кружку, которую вручила мне Лера. Ну конечно же на кружке точно такая же фотография, как и на коврике. Фотоизображение Паникоса улыбалось мне – приветливо и белозубо.

Я взяла кружку в левую руку, чтобы не видеть фотографию, а коврик перевернула изнанкой вверх.

Не могу ничего с собой поделать, мне не нравится избранник моей лучшей подруги. Решительно не нравится. Причем я даже не могу точно сформулировать, почему именно. Но есть в нем какая-то фальшь… Может быть, улыбается слишком сладко, точно продавец сухофруктов с Преображенского рынка?

– Мне обошлось это в кругленькую сумму, – Лерка с негромким причмокиванием прихлебнула кофе из своей кружки (на которой тоже, естественно, был изображен наш пляжный герой).

– Неужели две кружки и крошечный коврик могут столько стоить? – удивилась я.

– А с чего ты взяла, что кружек только две? – приподняла бровь Лера. – Я заказала целый сервиз. С чайничком, молочником и сахарницей.

– И везде Паникос? – ужаснулась я.

– Ну а кто же еще, – самодовольно улыбнулась Лера, – еще у меня в планах постельное белье. Представляешь, как это будет романтично! – она мечтательно закатила глаза. – Паникос на одеяле… И под одеялом… И на наволочках… Ммммм…

– Мне бы приснился кошмар… Лер… А может, не надо?

– Что не надо? – растерянно переспросила она. – Наволочек? Да, я тоже об этом подумывала. На наволочке он будет плохо смотреться в полный рост, наверное, пододеяльника и простыни будет достаточно.

– Я имею в виду всю эту затею с переездом на Кипр. Мне кажется, ты торопишься.

– Я?! – искренне изумилась Лера. – Кашеварова, ты что, не понимаешь? Я в первый раз в жизни влюблена!

На такой аргумент мне решительно нечего было ответить. Я и правда никогда прежде не видела Леру в таком состоянии. Зрачки расширены, как у ведьмы, глаза блестят. Может быть, я зря вставляю ей палки в колеса? Пускай себе летит… Она выглядит гораздо более счастливой, чем я, – так какое я имею право давать авторитетные советы счастливому человеку?

– Кашеварова, ты не хандри. У нас же все решено по поводу выходных. Развеешься, переспишь с этим Майклом Рикманом.

– Лера, прекрати идиотничать. Я не хочу Майкла Рикмана, – я залпом допила кофе.

Почему-то произнесенное вслух имя голубоглазого загорелого Рикмана заставило меня покраснеть. Хотя, должно быть, все дело в коньяке. Коварная это штука – добавленный в кофе коньяк.

– А вот и хочешь! – Лера продемонстрировала мне кончик розового языка. – В любом случае это мой тебе подарок.

– Какой еще подарок?

– Подарок в честь расторжения помолвки, – нашлась Лера, – а кто сказал, что люди должны праздновать только свадьбу? По-моему, стоит отмечать и отказ от нее, это логично! Ты спасла свою свободу, и в честь этого я дарю тебе выходные на Кипре.

– Лерка…

– И слушать больше ничего не хочу. Пакуй чемоданы, Кашеварова. В пятницу днем у нас самолет!

ГЛАВА 5

И снова две русские красавицы летели к заморским берегам, где на залитых солнцем оранжевых пляжах мускулистые смуглые тарзаны влюбляются в северных блондинок. Одна красавица была веселой и разговорчивой, она с аппетитом уничтожала скудный самолетный обед. Другая – все больше молчала. Смотрела в иллюминатор на облака, похожие на комья сахарной ваты, и пила из крошечной бутылочки недорогой коньяк.

– Дамы и господа, наш лайнер находится на высоте десять тысяч метров. Температура за бортом…

Лера нетерпеливо ерзала в кресле. Прямо как ребенок, которому обещали поход в кафе-мороженое, но вместо этого почему-то битый час водят по Третьяковской галерее.

– Я его хочу. Как же я его хочу!

– Это я уже поняла, – усмехнулась я, – надеюсь, он встретит нас в аэропорту?

– Что ты! Я ничего ему не сказала. Он вчера вечером звонил, так я и словом не намекнула, что собираюсь на Кипр. Хочу устроить ему сюрприз.

Совершенно не к месту (во всяком случае, я искренне надеялась, что не к месту) я вспомнила, как наша общая подружка Лариса решила устроить веселый сюрприз своему супругу, кажется, третьему по счету. Возвращаясь из командировки на четыре дня раньше положенного срока, она зарулила в секс-шоп, где приобрела длинный светлый парик, кожаную мини-юбку и высокие ботфорты. Похихикивая от предвкушения, Лариска позвонила в дверь. Ее благоверный открыл дверь в неглиже. Супругу-затейницу он не признал. Придирчиво оглядел ее с головы до ног и капризным тоном заявил:

– Да что же это такое! Я вам сто раз по телефону говорил, что предпочитаю брюнеток. Блондинка-мымра у меня жена. А вы вчера прислали рыжую драную кошку, а сегодня вот… Ладно уж, входи. Тариф остается прежним?

Ларка сначала опешила, но потом ей удалось собраться с мыслями. Она изо всех сил треснула любителя продажной страсти сумочкой по голове. За этим последовал развод.

С тех пор я отношусь к сюрпризам с некоторым недоверием.

– Ну и зря. Ненавижу сюрпризы.

– Но Паникос же не такой скучный, как ты, Кашеварова. Смотри, что я везу ему в подарок. – Лерка задрала футболку, обнажив загорелый подтянутый живот.

В пупке хищно блеснуло золотое тонкое колечко.

– Лерка! Сколько тебе лет? – Я наклонилась ниже, чтобы получше рассмотреть это безобразие.

– Мне? Мне слегка за тридцать, – без ложного кокетства ответила Лера. Впервые она огласила вслух количество прожитых ею лет, при этом смущенно не захихикав и не вздохнув с притворной грустью, – да, я взрослая женщина. И я его хочу!

На этот раз мы поселились в крошечном пансионе. Контраст с шикарным отелем «Времена года» был разительным. Комнатка пять на пять, узкие кровати с продавленными матрасами, хилая струйка воды в душе.

Лерка бросилась распаковывать чемоданы. Я с изумлением смотрела, как она извлекает из сумочных недр одно вечернее платье за другим. Красное от «Москино», черное «Мекс», темно-синее «Версаче», идиотское желтое непонятного происхождения… Пять, десять, двенадцать… Да, именно так, двенадцать штук. А ведь мы приехали всего на два с половиной дня. Если Лера собирается использовать каждое из привезенных платьев, то ей придется переодеваться… раз в пять часов. Причем без перерыва на сон.