Ненавижу? Хочу! Или кое-что о мачо - Маша Царева

– Совсем очумела? – От неожиданности я едва не свалилась с подоконника. – Мы что, миллионерши? Мы не можем себе этого позволить.

– Очень даже можем! – уверенно возразила моя деятельная подруга. – У меня есть знакомая в турагентстве, она нам подешевле билеты сделает. Выберем отельчик попроще, не обязательно же опять останавливаться во «Временах года».

– Лер, отстань. Не видишь, я работаю, – я кивнула на тетрадку, которую Лерка ловко вырвала из моих рук. К несчастью, тетрадь была открыта на страничке со скрипичными ключами.

– Так, Кашеварова. Мы немедленно едем ко мне. Хочешь ты этого или нет. Если ты сама не в состоянии справиться со своим дурным настроением, то я берусь тебя расшевелить.

На заднем сиденье такси две симпатичные одинокие москвички – я имею в виду себя и Лерку – разговаривали о любви.

– Ты что, правда собираешься переехать на Кипр? – недоверчиво спросила я. – Думаешь, Паникос этого стоит?

– За таким мужиком я бы и на Ямайку перебралась, – мечтательно улыбнулась Лера. Она умудрялась одновременно красить губы и прикуривать тонкую длинную сигаретку.

– И в Сибирь? – поддразнила я.

– Сомневаюсь. В Сибири мне не выжить, – серьезно ответила Лера, – ведь там холодно, а мне так не идут головные уборы. Мгновенный менингит обеспечен.

Лерка придирчиво рассматривала свое свежеподкрашенное лицо в зеркальце пудреницы. А я, в свою очередь, смотрела на нее, пытаясь обнаружить в насквозь знакомой физиономии новые черты – например, напряженную складку между бровями, которая свидетельствовала бы о том, что этот человек способен на Поступок (с большой буквы «П»). Но нет – передо мной была прежняя Лерка – два круглых голубых глаза, бантикообразные пухлые губки, курносый нос, блондинистая челка. Тем не менее, похоже, что она не шутит. Моя лучшая подруга и правда собралась перебираться на Кипр! Мамочки мои, что же я здесь буду делать одна?

Москва без Лерки опустеет. Это факт. Без нее, без Лерки, платья от «Вивьен Вествуд», на которые мы иногда ходим полюбоваться в бутик на Кузнецком мосту, станут чуть менее захватывающе шикарными, текила в баре «Маккой» – чуть менее хмельной, а креветки в нашем любимом ресторанчике – чуть менее королевскими.

– В понедельник скажу Степашкину, чтобы искал мне замену, – зевнула Лера, – а что тянуть-то? Я тебе говорила, что уже нашла работу на Кипре? На радио «Русский голос Кипра», им понравилось мое резюме.

– Но сможешь ли ты после шумной Москвы жить в крошечном Лимассоле? – засомневалась я, цепляясь за соломинку.

– Вся разница состоит в том, что вместо десятка мужчин в моей постели будет только один. А вместо деловых костюмов мне придется носить сарафаны. И еще одно…

– Что?

– В Лимассоле не будет тебя, Кашеварова.

– Ну прекрати, – я отвернулась к противоположному окну, – мне и так хреново.

– Да бросьте вы, девчата, – неожиданно подал голос таксист.

Это был с виду добродушный толстяк лет пятидесяти с небольшим.

– Женская дружба, девчата, это ерунда. Помните, как говорила Раневская? Против кого дружите?

– Раневская, – насмешливо повторила Лера. – А вы, товарищ водитель, неплохо соображаете, – помолчав, она с сарказмом добавила: – Я имею в виду, неплохо для мужчины.

Оставшуюся часть пути мы провели в тягостном молчании.

Не так-то часто мне приходится бывать у Леры, несмотря на то что уже почти десять лет мы считаем друг друга лучшими подругами. Во-первых, уж слишком далеко от центра она живет, а во-вторых, у меня куда уютнее. Несмотря на то что проживаю я в съемной квартире с ветхой разномастной мебелью, а Лерка увлечена всяческими дизайнерскими прибамбасами.

На мой взгляд, в какой-то момент моя любимая подружка потеряла контроль над собственным художественным вкусом. Ее девиз – чем оригинальнее, тем лучше. Поэтому спит Лера на жесткой псевдояпонской кровати, обедает за низкорослым ярко-красным столиком, при этом сидя на высоком барном стуле – ей приходится нырять в тарелку, точно страусу в песок. Вместо обычного освещения в ее квартире установлена ультрафиолетовая лампа – наподобие тех, что являются неотъемлемой частью молодежных дискотек. Ванной у Валерии нет, только невозможно тесная душевая кабина. Раковины тоже нет – мыть руки приходится в вышеупомянутой кабине, прилагая максимум усилий, чтобы в процессе омовения верхних конечностей не вляпаться в воду нижними. Зато в ее ванной комнате имеется педикюрное кресло – Лерке почему-то кажется, что это придает ее интерьеру особенную буржуазную нотку. В этом кресле она иногда читает журналы – в комнате ведь читать невозможно из-за ультрафиолетовых ламп.

Зато сумасшедшая квартирка сумасшедшей Лерки – идеальное место для свиданий. Моя подруга обожает эпатировать мужчин, наверное, ее гости чувствуют себя экскурсантами дурдома.

И вот теперь ее гостьей стала я.

– Можешь не разуваться, – великодушно разрешила Лера, – проходи на кухню. Я купила в «Икее» пару нормальных стульев.

– Какой прогресс, – восхитилась я.

– Будешь кофе или чай?

– Давай поставим вопрос по-другому: водку или коньяк? Поскольку водку я не употребляю, то придется выбрать второе.

– Ладно, тогда кофе с коньяком, – добродушно усмехнулась Лера.

Я осматривалась по сторонам, словно находилась не в квартире, а в музее концептуального искусства. Так, Лера завела новую люстру – с настоящими свечами, – наверное, купила ее в одной из антикварных лавочек на Старом Арбате. Бедные ее соседи, они ведь даже не подозревают, что живут на волоске от страшной гибели в огне. А еще в углу притулился новенький компьютерный столик – в виде апельсина. А что, забавная вещь. Правда, компьютера у Леры нет, но это так, мелочи жизни. Кто сказал, что человек, у которого нет компьютера, не имеет права завести себе компьютерный столик?! Вот на коврик для мыши, наверное, тратиться не стоило. Хотя Лерка наверняка использует его как подставку для горячих чашек. Я повертела коврик в руках. Люблю коврики для мышек с необычными картинками. На Леркином было изображено безмятежное море, песчаный пляж и загорелый красавец в миниатюрных красных плавках… Да уж, вот она – мечта идиота (идиотки то есть). Постойте, кого-то этот тип мне напоминает. Ну, конечно, – красные плавки. Да это же…

– Это же Паникос! – закричала я.

Из кухни послышался звон разбитого стекла и приглушенная нецензурная брань.

– Где? – Лерка выбежала в комнату. В руках она держала черенок от хрустального бокала.

– Извини, я тебя напугала… На коврике для мышки.

– Ну ты даешь, Кашеварова, – Лера скрылась в кухне, – естественно, это Паникос. Думаешь, я не знаю? Это ведь я перевела его фотографию на коврик.