Слишком много клиентов - Рекс Стаут

Перес поднял стакан, отпил, поставил на стол и что-то сказал жене по-испански.

Я сел на стул.

– В таких случаях, как теперь, – сказал я, – кое-что нужно делать, и чем скорее, тем лучше. Вы сейчас ни о чем не способны думать, кроме того, что она умерла, но зато я способен. Я хочу знать, кто ее убил, да и вы захотите, когда немного придете в себя. А чтобы…

– Вы сумасшедший, – сказал Перес. – А его я убью.

– Он мужчина, – заметила она. Сперва я было подумал, что она говорит об убийце Марии, но тут же понял, что она имела в виду мужа.

– Сперва его нужно найти, – возразил я. – Вы знаете, кто ее убил?

– Вы сумасшедший, – ответил Перес. – Конечно, нет.

– Вас возили на нее посмотреть. Куда? В морг?

– Большой дом, – объяснила она. – Большая комната с ярким светом. Она там лежала под простыней. У нее была кровь на голове, но не на лице.

– Вам сообщили, кто ее нашел и когда?

– Да. Ее нашел один мужчина на пристани у реки.

– Когда она ушла, с кем и куда отправилась?

– Она ушла в восемь, собралась пойти в кино со знакомыми.

– Ребятами или девушками?

– Девушками. За ней зашли две девушки. Мы их видели. Мы их знаем. Мы с полицейским ходили к одной, она сказала, что Мария пошла с ними в кино, но ушла около девяти часов. Девушка не знала, куда она пошла.

– У вас никакого представления, куда?

– Нет.

– И никакого представления о том, кто ее убил и почему?

– Нет. Они задали нам все эти вопросы.

– Зададут много больше. Ладно, вот как обстоят дела. Между ее смертью и смертью мистера Йигера либо есть какая-то связь, либо нет. Если нет, этим займется полиция, которая, вероятно, поймает его. Или ее. Если связь имеется, полиции не с чего даже начать, так как она не знает, что дом принадлежал Йигеру, если вы об этом не рассказали. Рассказали?

– Нет, – ответила она.

– Вы сумасшедший, – сказал он и глотнул рома.

– Тогда вам решать. Если расскажете им о Йигере и этой комнате, они могут найти убийцу Марии скорее, чем я. Скорее, чем мистер Вульф и я. Если не расскажете, мы его найдем, только не знаю когда. Поймите одно: если ее смерть никак не связана с Йигером, полиции нисколько не помешает, что она не знает про него и про комнату, и то, что вы расскажете, не поможет дознанию. Тут все ясно. Вопрос в том, что вы хотите сделать, если она имеет-таки отношение к Йигеру. Хотите рассказать полиции про него и про дом и, вероятно, быть обвиненными в убийстве Йигера? Или хотите предоставить мне с мистером Вульфом этим заняться?

– Если бы мы уехали вчера вечером, – сказала миссис Перес. – Она не хотела. Если бы я стояла на своем…

– Не говори так, – приказал он. – Не говори так!

– Это правда. Цезарь. – Она встала, пошла подлить ему рому, вернулась на койку и посмотрела на меня. – С мистером Йигером у нее ничего не было. Она никогда с ним не разговаривала. Она не бывала в той комнате. Она ничего не знала о нем и кто к нему приходил.

– Не верю я в это, – заявил я. – Можно, конечно, предположить, что смышленую девушку ее лет не интересует, что творится в доме, где она живет, но я в это не поверю. Где она находилась воскресной ночью, когда вы выносили тело Йигера и прятали в яме?

– Она спала в своей постели. В этой постели, на которой я сижу.

– Это вы думали, что спала. Слух у нее был прекрасный. Она слышала, как я пришел во вторник вечером. Когда я проходил по коридору, дверь в эту комнату была чуть-чуть приоткрыта, и она стояла здесь в темноте, наблюдая за мной через щель.

– Вы сумасшедший, – сказал Перес.

– Мария не стала бы так себя вести, – возразила она.

– Но именно так она себя и вела. Я открыл дверь, мы поговорили, перекинулись парой слов. Почему бы ей себя так не вести? Красивая, смышленая девушка, не проявляющая интереса к тому, что происходит в ее собственном доме? Дичь! Вот что я вам скажу: если вы не собираетесь рассказывать полиции о Йигере, если хотите предоставить нам с Вульфом этим заняться, мне нужно выяснить, что такое она знала, сделала или сказала, из-за чего кому-то понадобилось ее убивать. Пока я не смогу это выяснить, нечего и надеяться, что мы чего-то добьемся. Ясно, что вы мне помочь не сможете. Полиция производила обыск?

– Да, в этой комнате. Первый полицейский, который пришел.

– Он что-нибудь взял?

– Нет. Сказал, что ничего не взял.

– Я тут был, – заявил Перес. – Он не брал.

– Тогда, если вы предоставляете все нам, с этого нужно начать. Посмотрю, не смогу ли чего найти сперва в этой комнате, а затем в других. Двоим будет сподручней, поэтому поднимитесь, пожалуйста, и скажите моему парню, чтоб спустился. Нет. Лучше не надо. Он и без того знает больше, чем ему нужно. Вам обоим надо бы пойти спать, но, боюсь, не пойдете. Ступайте на кухню и чего-нибудь поешьте. Вам тут лучше не быть, когда я буду искать. Мне придется разобрать кровать, пересмотреть все вещи.

– Это без пользы, – возразила миссис Перес. – Я знаю все, что у нее было. Мы не хотим, чтобы вы это делали.

– Хорошо. В таком случае мы с мистером Вульфом выбываем из игры, а полиция вступает. Искать буду не я, а дюжина полицейских, и искать основательно, только вас уже здесь не будет. Вы будете сидеть под арестом.

– Теперь неважно, – сказал Перес. – Может, меня нужно было арестовать. – Он поднял стакан, тот едва не выскользнул у него из пальцев.

Миссис Перес встала, подошла к изголовью и стянула покрывало.

– Увидите, – произнесла она. – Ничего.

Через полтора часа мне пришлось признать ее правоту. Я перетряс матрас, опустошил ящики, извлекая содержимое вещь за вещью, убрал коврик и дюйм за дюймом осмотрел пол, освободил стенной шкаф и изучил стенки, подсвечивая себе фонариком, отодвинул комод от стены, и осмотрел его сзади, перелистал три десятка книг и стопу журналов, разобрал рамки у четырех картинок – короче, произвел полный обыск помещения. Ничего. Теперь я знал Марию куда лучше, чем при жизни, но не обнаружил и малейшего намека на то, что она была в курсе происходящего или проявляла хоть какой-то интерес к Йигеру, его гостьям и верхнему этажу.

Переса в комнате уже не было. Ром почти совсем его одолел, и, когда мне понадобилось закатать коврик, он только нам мешал. Мы отвели его в соседнюю комнату и уложили на кровать. Постель Марии была снова застелена, на ней сидела миссис Перес. Я стоял у двери, потирая ладони и хмуро озирая помещение.

– Я вам говорила – ничего, – сказала она.

– Ага. Слышал. – Я подошел к комоду и вытянул нижний ящик.

– Не сначала, – запротестовала она. – Вы как мой муж. Такой упрямый.

– На эти ящики мне не достало упрямства. – Я поставил его на кровать и начал вынимать содержимое. – Я только осмотрел у них дно снизу, а нужно было перевернуть и проверить как следует.

Пустой ящик я поставил на пол вверх дном, присел на кровать, потряс и проверил края с помощью лезвия-отвертки карманного ножичка. Саул Пензер как-то обнаружил дорогую картину под накладным дном, сделанным не изнутри, а снаружи. У этого ящика накладного дна не было. Я поставил его обратно на койку, миссис Перес принялась складывать в него вещи; я извлек соседний ящик.

Это было то самое, а я, дурак, чуть снова не проглядел. Ничего не обнаружив снаружи, я поставил ящик на постель, посветил сверху фонариком и тут заметил в самом углу крошечную дырочку, не больше булавочного укола. Дно у ящиков было оклеено изнутри какой-то синтетикой с красными цветочками по розовому, так дырочка была в середине такого цветочка. Я взял с подноса на столе английскую булавку, засунул острием в дырочку, пошуровал, и уголок приподнялся; материал оказался тверже любой пластмассы. Задрав угол повыше, я подсунул палец, поддел снизу и вытащил фальшивое дно. Синтетика была наклеена на кусок жесткого картона точнехонько по размеру ящика, а под картоном обнаружилась коллекция различных бумажек, уложенных и разглаженных так, чтобы не топорщились. Мария была девушка не только умная, но и аккуратная.

Миссис Перес – она стояла рядом – что-то произнесла по-испански и протянула руку, но я ее остановил.

– Имею право, – сказала она, – моя дочь.

– Никто не имеет права, – возразил я. – Она прятала это от вас, так ведь? Право было только у нее, а она умерла. Смотреть – смотрите, но руками не трогайте.

Я переставил ящик на стол и сел на стул, где до того сидел Перес.

Вот опись того, что Мария держала в своем тайнике.

1. Пять рекламных объявлений «Континентальных пластмасс» во всю страницу, вырезанных из журналов.

2. Четыре этикетки от бутылок из-под шампанского марки «Дом Периньон».

3. Три вырванных страницы из финансового раздела «Таймс» с таблицами курса акцией за три разных числа; «Континентальные пластмассы» были помечены карандашом. На момент закрытия биржи курс «КП» в эти дни составлял соответственно 62 1/2, 61 5/8 и 66 3/4 пункта.

4. Две газетные фотографии Томаса Дж.Йигера.

5. Газетная фотография Томаса Дж.Йигера-младшего и его невесты в свадебных нарядах.