Я бил «сталинских соколов» - Илмари Ютилайнен

Рёмпётти

Над Финским заливом всегда случались несколько дней очень интенсивных воздушных операций. Мы все буквально рвались в бой. Нам надоели бездействие и затяжные дожди, которые хлынули в конце лета, заставив нас отсиживаться в палатках.

Бог услышал наши молитвы, и нас перевели в район Максалахти на Карельском перешейке на авиабазу Рёмпётти (сегодня поселок Ключевое). Вещички были собраны моментально. Мы были готовы попрощаться с Гирвасом, который в течение четырех месяцев был нашим домом.

Дождь хлестал, и когда мы закрыли за механиками люки в фюзеляжах. Они предпочли такой тайный перелет нудному путешествию на несколько сотен километров на грузовиках. В конце концов, командир не обязан задаваться вопросом: откуда появился механик после приземления самолета в пункте назначения, главное, чтобы он обслужил истребитель. В результате эскадрилья была готова к новым боям практически сразу после того, как приземлилась в месте нового базирования.

Погода в Рёмпётти была теплой и солнечной, как и должно быть в августе. На следующий день мы уже кружили над старыми охотничьими угодьями, тщательно проверяя каждый уголок. Мы пересекли Финский залив, так никого и не встретив. Казалось, русские пилоты устали от нас, так как даже не появились, чтобы приветствовать гостей. Так или иначе, нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы установить контакт с ними.

13 августа мы снова крутились недалеко от Кронштадта. Наши истребители ежедневно бывали там после перебазирования в Гирвас. До сих пор мы не встретили в воздухе ни одного «Ивана». Мы знали, что они рядом, так как вражеские авиабазы были забиты самолетами. В общем, недостатка в целях не было, однако мы не рвались тренироваться в штурмовке аэродромов, потому что множество зенитных орудий бдительно следили за каждым нашим маневром. Каждый раз, когда мы осмеливались спуститься слишком низко, нас встречал плотный огонь и небо заполняли черные клубки разрывов.

Мы кружили над берегами этого «Северного Гибралтара» между Валкесаари и крепостью.

Мы как раз пролетали над островным фортом, проклиная вражескую пассивность, когда я услышал вызов станции наведения. Я ответил и получил сообщение от «Сейваса» - одного из наших пунктов наблюдения. Был замечен противник. Я ответил: «Хорошо, Сейвас, мы готовы. Летим».

Снимок на фоне «Брюстера» в Рёмпётти, сентябрь 1942 года. Слева направо: Пакаринен, Альстен, Саловаара, Кархунен, Ютилайнен, Хуотари и Лили.

Мы находились на высоте 7000 футов, и я заметил что-то движущееся гораздо ниже нас. Я положил истребитель на крыло, чтобы лучше видеть, и действительно, они были там! Примерно в 3000 футах ниже нас пикировщик Пе-2 неспешно летел в направлении советского берега.

Я сообщил, что вижу цель, и спикировал за ней. В считаные мгновения пикировщик оказался у меня на прицеле и быстро рос на перекрестии. Я подходил сзади сверху и, взяв необходимое упреждение, дал первую очередь трассирующими. Моя стрельба не возымела никакого эффекта. Пилот лишь слегка довернул в сторону ближайшего острова. Я дал вторую очередь, теперь уже с меньшего расстояния. Я уже начал опасаться, что русский улизнет под прикрытие зенитных батарей Кронштадта.

Но внезапно он рухнул, подняв огромный столб воды прямо передо мной. Некоторое время самолет еще держался на поверхности, а потом затонул.

Военные корабли, находившиеся неподалеку, немедленно отправили спасательную партию на маленьком катере к месту падения, но поиски оказались напрасными. Катер никого не нашел. Судя по всему, я убил пилота.

Зато в следующие несколько дней воздушное движение над Финским заливом стало очень оживленным. Жестокие бои в воздухе разыгрывались каждый день, и наша эскадрилья участвовала во многих из них. Личные счета наших пилотов быстро увеличивались, примерно с такой же скоростью национальный банк печатает новые купюры. И все были счастливы.

16 августа мы получили сообщение о группе советских бомбардировщиков, которые возвращались из полета. Наши 6 истребителей находились в очень выгодной позиции, и мы встретили противника между Сескаром и Шепелевским маяком.

Это были 3 бомбардировщика СБ-2, 3 истребителя МиГ-3 и 15 истребителей И-16. Мы с огромным удовольствием атаковали И-16, потому что у нас были старые счеты с этими грызунами еще со времен «зимней войны», когда они доставили нам массу неприятностей.

Как только мы бросились вперед, группа И-16 немедленно повернула нам навстречу, похоже, они старались прикрыть свои бомбардировщики. Началась дикая свалка. Обе стороны наносили и получали удары. Противник сражался отчаянно, никто не пытался выйти из боя.

В небе кишели крутящиеся истребители, тут и там возникали облачка разрывов. Противник, кроме обычных пулеметов, использовал ракеты «воздух - воздух».

В самом начале боя я заметил один истребитель И-16 «Рата», который планировал к морю ниже нас. Я спикировал за ним, намереваясь поджечь его. Но затем я увидел, что его мотор не работает, и снова пошел вверх. Спускающийся истребитель аккуратно сел на воду, не хуже летающей лодки. Но это ему не помогло, потому что он не сумел продержаться на воде более или менее долго. Юсси Хоутари, который сбил его, на следующий день проделал то же самое.

Я быстро пристроился в хвост другому русскому истребителю, но пилот заметил меня и заложил такой крутой вираж, что едва не сорвался в штопор. Тем не менее я дал очередь, и мои пули забарабанили по фюзеляжу. Русский закувыркался вниз и упал в море.

Повсюду, куда я смотрел, русские истребители падали в море, поэтому опасность столкновения в воздухе угрожала всем нам. Один «Рата» летел надо мной, явно не подозревая о моем присутствии. Длинная очередь моих пулеметов вернула его к действительности, и самолет огромным клубком пламени рухнул в холодное синее море.

Наконец интенсивность битвы пошла на спад, и три вражеских истребителя попытались удрать на максимальной скорости под прикрытие береговых зенитных батарей. Мы насчитали 11 подбитых вражеских самолетов. Наша группа полетела домой, не потеряв ни одного самолета.

18 августа мы дежурили, и настроение было преотвратным. Два звена соседней эскадрильи взлетели и направились к нашим охотничьим угодьям над морем. Мы в этот день имели лишь один вылет и противника не встретили, а между тем приближался вечер. Вряд ли что еще могло случиться в этот день.

Но зазвонил телефон, и Йоппе ответил. Уныние пропало в тот самый миг, когда он закричал: «По машинам! На взлет!»

Наши истребители встретили большую группу бомбардировщиков и истребителей возле Кронштадта и сейчас вели тяжелый воздушный бой.

Когда мы прибыли на место событий, то выяснилось, что о нехватке целей заботиться не придется. Самолеты подходили со всех направлений. В бою участвовали «Рата», «Харрикейны» и даже Пе-2. Мы удивлялись: а что здесь делают пикировщики? Йоппе поджег первый из них, когда тот пролетал мимо. Очевидно, это оказалось уже слишком, потому что «Рата» набросились на нас, словно стая рассерженных пчел. Я поймал одного из них на прицел, подойдя сверху сзади, и всадил порцию металла в его фюзеляж. Этого было вполне достаточно. Самолет пошел вниз и по дороге чуть не зацепил одного из своих товарищей. Я оторвался от противника и рванулся вверх крутым разворотом, потому что был совершенно уверен: один из вражеских истребителей последует за мной и постарается атаковать.

Я находился на высоте 1500 футов, ниже безумной карусели множества различных самолетов. Подо мной находились восемь сторожевых кораблей, которые избрали меня целью для своих зениток. Я почувствовал, что оказался в реке кипящего огня, трассы сверкали со всех сторон. Я постарался как можно быстрее вернуться в свалку, которую устроили свои и чужие самолеты. Однако в то время, когда я находился на малой высоте, я успел заметить еще несколько истребителей, которые спешили от Кронштадта, чтобы вступить в бой. В какой-то момент, по нашим оценкам, в схватке участвовало до 60 русских самолетов.

Вполне было возможно повернуть в любом направлении и тут же увидеть новую цель. Однако я обнаружил, что занять выгодную позицию для стрельбы в таком круговороте совсем непросто. Один «Рата» пошел на меня прямо в лоб, держась чуть ниже. Я перевернул самолет, одновременно резко взяв ручку на себя, потом прицелился и дал очередь. Мои трассы уперлись в его фюзеляж, и самолет штопором пошел вниз, упав в море. Выровняв свой истребитель над самой водой, я начал мучительный набор высоты сквозь стену зенитного огня русских сторожевиков. Эти несколько секунд массированного обстрела показались мне настоящей бесконечностью!

Я сманеврировал, чтобы увернуться от одного пикирующего истребителя, когда другой оказался прямо передо мной. Я выпустил длинную очередь по этой цели. Стрелял я долго и уже начал думать, что патроны у меня кончатся раньше, чем я его собью. Наконец он загорелся, окутался дымом и упал в море.