Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

В какой-то момент в течение этого месяца он принялся за главу четвертую. И к концу 1824 г двадцать три строфы уже были готовы, а к 5 января 1825 г. Пушкин добрался до строфы XXVII. После чего, мысленно обратившись к своим одесским воспоминаниям, он создал строфы, значительно позже превратившиеся во фрагмент «Путешествия Онегина» (XX–XXIX). Работа прерывалась другими сочинениями (в частности, драмой «Борис Годунов»). К 12 сентября 1825 г. наш поэт придал, как ему тогда казалось, окончательный вид первому варианту четвертой главы, но впоследствии он перекроил ее, выбросив одни и добавив другие строфы, и полностью завершил четвертую главу лишь к первой неделе 1826 г.

Пятая глава была начата 4 января 1826 г. Похоже, что, по меньшей мере, двадцать четыре строфы этой главы были уже готовы, когда 4 сентября 1826 г, Пушкин отправился в Москву для решающего разговора с новым царем. Вернувшись в Михайловское 2 ноября, он закончил главу за неделю (с 15 по 22 ноября 1826 г).

Рукопись главы шестой утрачена; вероятно, почти вся она была готова к началу декабря 1826 г., до возвращения поэта из Михайловского в Москву (19 декабря). Скорее всего, он написал значительную ее часть 22–25 ноября 1826 г. А 10 августа 1826 г. (или 1827 г.) закончил строфы LIII–LV. Сочинение и перегруппировка седьмой главы (которая должна была предположительно включать «Альбом Онегина» и, с меньшей вероятностью, описание путешествия Онегина) доставили Пушкину множество хлопот. Он приступил к ней во время очередного пребывания в Михайловском (с июля по октябрь 1827 г.), после чего переехал жить в Петербург (с середины октября 1827 г. по

19 октября 1828 г.), где к 19 февраля 1828 г. он закончил двенадцать строф, а к 5 апреля уже работал над вставкой в виде «Альбома». В предрассветные часы 20 октября, после встречи с лицейскими друзьями, он уехал в Малинники и там дописал седьмую главу, сняв с нее беловую копию (утраченную за исключением двух последних строф; ПД 157).

Возвратясь в Москву из путешествия по Кавказу летом 1829 г., где он освежил свои воспоминания 1820 г., Пушкин закончил 2 октября 1829 г. пять строф, с которых намеревался начать «Путешествие Онегина» (то есть восьмую главу), но которые позже были либо выброшены, либо отнесены к последней, восьмой главе, превратившись в ее X, XI и XII строфы. Над этим Пушкин работал в середине октября 1829 г. в Павловском и закончил «Путешествие Онегина» (включавшее в том числе и «одесские» строфы, написанные более пяти лет назад) в Болдине, последние пять строф датированы 18 сентября 1830 г.

Глава (теперь восьмая), которая тогда считалась девятой (и следовала за главой восьмой, то есть за «Путешествием Онегина»), была начата в Петербурге в канун Рождества 1829 г. В августе 1830 г. Пушкин отправился в Болдино, где из-за посланной провидением эпидемии холеры оказался отрезанным от мира на три месяца и за это время написал поразительное количество шедевров. Там 25 сентября 1830 г. Пушкин закончил и набело переписал главу восьмую (тогда девятую) На следующий день он подвел итог своей работе над ЕО в известном болдинском плане (ПД 129; см. факсимиле, помещенное после с. 248 в сб. «Рукою Пушкина», 1935, вычеркивания даны в угловых скобках; отвергнутые заглавия подчеркнуты Пушкиным):

Часть первая: Предисловие

I песнь: <Хандра>[47]Кишинев, Одесса

II: <Поэт> Одесса 1824

III: <Барышня> Одесса. Мих[айловское]. 1824

Часть вторая:

IV песнь: <Деревня> Михайлов. 1825

V: <Имянины>[48]Мих. 1825. 1826

VI: <Поединок> Мих. 1826

Часть третья:

VII песнь: <Москва> Мих. П[етер]. Б[ург]. Малинн[ики]. 1827. [182]8

VIII: <Странствие> Моск[ва]. Павл[овское]. 1829 Болд[ино].

IX: <Большой свет> Болд[ино].

Примечания:

1823 год 9 мая Кишинев — 1830 25 сент. Болдино.

------

26 сент. А П [А. Пушкин]

И жить торопится и чувствовать спешит[49]

А. П.[50]: К[нязь] В[яземский]

7 ле[т] 4 ме[сяца]. 17 д[ней].

Другой список, составленный автором, на экземпляре (ПД 173) издания ЕО 1833 г., подаренном Пушкиным баронессе Евпраксии Вревской 22 сентября 1833 г., таков:

Глава первая: Написана в Кишиневе и Одессе 1823

Глава вторая: Писана в Одессе в 1823 и 24

Глава третия: Писано в 1824 в Одессе и Михайловском

Глава четвертая: В Михайл. 1825

Глава пятая. в Мих. в 1826

Глава шестая: в Мих. 1826

Глава седьмая. в Мих. и в П[етер] Б[урге] 1827 и 1828

Глава осьмая: В Болдине 1830.

В октябре 1830 г. в Болдине Пушкин сочинил по крайней мере восемнадцать строф, которые должны были стать десятой главой, вскоре уничтоженной. В Царском Селе летом 1831 г. он переработал и завершил главу восьмую, а 5 октября 1831 г. написал «Письмо Онегина»; «Отрывки из „Путешествия Онегина“» были перенесены в приложение.

Пушкин о «Евгении Онегине»

Упоминания ЕО в пушкинских письмах встречаются значительно чаще в 1824–1825 гг., чем в 1823 или 1826–1831 гг. Относительно полных изданий 1833 и 1837 гг. в его эпистолярном наследии царит мрачноватая тишина. Ниже я рассмотрел довольно подробно период, предшествующий напечатанию главы первой. Другие выдержки будут помещены в Комментарии.

Впервые Пушкин заговаривает о ЕО в письме из Одессы, адресованном человеку, который прямо или косвенно четырежды упомянут в полном издании романа, — поэту и критику князю Петру Вяземскому, жившему в основном в Москве и владевшему большим имением неподалеку (Остафьево) Письмо датировано 4 ноября 1823 г. К этому времени (через полгода после начала работы над ЕО) были закончены глава первая и по крайней мере семнадцать строф главы второй. Интересующий нас отрывок гласит «Что касается до моих занятий, я теперь пишу не роман, а роман в стихах — дьявольская разница». В другой связи Пушкин повторяет это же выражение в письме Вяземскому от 13 сентября 1825 г из Михайловского, где сообщает, что друзья не дают ему жаловаться на свое изгнание «не в стихах, а в прозе, дьявольская разница!». Далее в письме 1823 г. следует:

«В роде Дон-Жуана [сочинение поэта Байрона, первые пять песен которого Пушкин читал в прозаическом французском переложении Пишо] — о печати и думать нечего; пишу спустя рукава. Цензура наша так своенравна, что с нею невозможно и размерить круга своего действия — лучше об ней и не думать…»

(В черновике этого письма Пушкин пишет: «Первая песнь или глава кончена — я по оказии тебе ее доставлю. Пишу его с упоением, что уж давно со мной не было».)

16 ноября того же 1823 г Пушкин сообщает из Одессы в Петербург поэту барону Антону Дельвигу, своему лицейскому другу, следующее:

«Пишу теперь новую поэму, в которой забалтываюсь донельзя. Бируков [цензор] ее не увидит за то, что он фи-дитя, блажной дитя. Бог знает, когда и мы прочитаем ее вместе…»

1 декабря 1823 г. из Одессы Александру Тургеневу в Петербург:

«…я на досуге пишу новую поэму, „Евгений Онегин“, где захлебываюсь желчью Две песни уже готовы».

Из Одессы в Петербург во второй половине января или начале февраля 1824 г своему брату Льву Пушкину:

«Может быть, я пришлю ему [Дельвигу] отрывки из Онегина, это лучшее мое произведение. Не верь H Раевскому, который бранит его, — он ожидал от меня романтизма, нашел сатиру и цинизм и порядочно не расчухал»

Из Одессы в Петербург 8 февраля 1824 г. писателю Александру Бестужеву-Марлинскому:

«Об моей поэме [о ее напечатании] нечего и думать [после этих слов в черновике: „…она писана строфами едва ли не вольнее строф Дон-Жуана“] — если когда-нибудь она и будет напечатана, то верно не в Москве и не в Петербурге».

Из Одессы в Москву в начале апреля 1824 г. Вяземскому:

«Сленин [издатель] предлагает мне за Онегина, сколько я хочу. Какова Русь, да она в самом деле в Европе — а я думал, что это ошибка географов. Дело стало за цензурой, а я не шучу, потому что дело идет о будущей судьбе моей, о независимости — мне необходимой. Чтоб напечатать Онегина, я в состоянии <…> т. е. или рыбку съесть или на <…> сесть [мои ханжеские советские источники выбросили неприличное выражение и часть непристойной поговорки, которую я не могу точно восстановить]… Как бы то ни было, готов хоть в петлю»

В письме (перехваченном полицией и известном лишь по фрагменту), написанном в Одессе предположительно в первых числах мая 1824 г. и адресованном, вероятно, лицейскому товарищу поэту Кюхельбекеру: «Пишу пестрые строфы романтической поэмы» («poème romantique», как перевел Пишо байроновский термин «romaunt» в «Чайльд Гарольде», 1822, OEuvres de Lord Byron, 4th ed., vol. II).