Штурм вулкана - Александр Белов

Приехав в. какой-нибудь очередной Кировск или Ленинск, он знал, что еще пару дней назад на главной площади города асфальт бороздили трещины, а скамейки в центральном парке были не то что выкрашены — их просто вообще не было. Он полагал, что своими визитами помогает простым людям жить лучше, потому что к его приезду в городах устанавливают фонтаны и открывают новые кафе.

Правда, половина всего этого сразу после его отъезда в Москву прекращала работать до следующего его визита, но кое-что все-таки функционировало. Что же касается народа, то до него местному начальству дела нет, а когда Зорин едет, местечковые князьки пыжатся показать московскому гостю, что не зря они свой хлеб жрут и о народе пекутся с утра до ночи, поэтому начинают лампочки в фонари вворачивать и город озеленять.

Пребывание в Красносибирске с первых же минут Зорина сильно удивило. Начать с того, что генеральный директор Рыков не стал лизать ему ягодицы, а, сославшись на занятость, сразу же из аэропорта уехал. Удивительные открытия вообще преследовали Зорина весь день. Из окна машины он увидел работающий на центральной площади фонтан и с усмешкой сказал:

— Небось вчера подключили?

— Не, — ответил водитель, — давно. Как Рыков вернулся, так фонтан и заработал.

Зорин не поверил, остановил машину и спросил у мамаш, гуляющих с колясками. Они подтвердили слова шофера. Зорин обиделся. Значит, не к его визиту фонтан сделали и горожане не ему благодарны за это. И сразу ему показалось, что фонтан — это пустая трата денег, которые могли бы пойти к нему в карман.

Второе потрясение ждало его на алюминиевом комбинате. Обычно, когда он с делегацией приезжал куда-нибудь на завод или на фабрику, то его встречали рабочие в абсолютно новой, только что со склада униформе. Даже дураку было видно, что напялили на рабочих это все полчаса назад по случаю его визита.

И на алюминиевом комбинате Красносибирска рабочие тоже были в новой униформе, но сидела она на них как-то слишком хорошо. На некоторых даже была подшита и подогнана под размер. Зорина это обстоятельство удивило. Он вскользь поинтересовался у народа и выведал, что с униформой проблем нет — выдают как положено, а не к приезду большого начальства.

Но Зорина обидело не это. Он заметил, что вокруг его визита не было суеты, на фасаде не висел сверкающей новой краской транспарант. А ведь обычно, когда он приезжал на какой-нибудь завод, местные начальники старались приурочить какое-то событие к его появлению. Например, запустить новый цех. Зорин приезжал, нажимал бутафорскую кнопку, инженер дергал рубильником, моторы начинали гудеть, все аплодировали, а Зорин говорил речь.

А на Красносибирском комбинате в его честь не сыграли туш. Несколько инженеров поприветствовали его у входа, дали провожатого и разошлись по рабочим местам. Зорин счел это неуважением и оттого был раздражен и непомерно зол. Экскурсия по цехам его мало интересовала.

И только один человек в Красносибирске суетился возле Виктора Петровича, преданно заглядывал ему в глаза и, будь у него хвост, непременно бы им вилял. Этим человеком был младший брат Рыкова — Матвей Алексеевич.

— Вот так, вот так, — тараторил он, холуйски стряхивая специально прихваченной из дома щеточкой прицепившуюся к пиджаку Зорина пыль, — никакого понятия о субординации. Обнаглели все.

А Зорину как раз нужно было сорвать на ком-то злость, поэтому Матвей оказался под рукой очень кстати.

— А ты чего тут трешься? — с гневом спросил Зорин. — У тебя что — дел никаких нет? Вон, все работают, а ты тут с этой щеточкой трешься!

Он выхватил у директора по соцкультбыту его щеточку и зашвырнул ее куда-то за работающие станки. Младшего Рыкова едва кондратий не хватил. Он от страха присел и втянул голову в плечи, как черепаха. Он же хотел как лучше! Теперь прощай карьера — Зорин на него разозлился!

Но ведь дел у младшего Рыкова и правда никаких особенных не было. Не было, потому что старший брат, вернув по желанию Зорина его на должность директора по социальным вопросам и быту, запретил ему свой нос совать в производственные дела. А назначил ему толкового заместителя из молодежи, который всю работу за младшего Рыкова делая, а Матвей просто место занимал, потому что от его кипучей деятельности вреда было всегда больше, чем пользы.

Сорвав гнев на невинном Матвее, Зорин смягчился и в сопровождении свиты направился в столовую, где по случаю его приезда был организован небольшой банкет. Но и там Виктора Петровича опять, как ему показалось, унизили. Вместо того, чтобы на время его визита полностью закрыть столовую от рабочих и дать ему спокойно поесть, отвели какой-то угол и там накрыли столы. Зорин в такой обстановке кушать не стал — от рабочих воняло даже через стенку.

Он понял, что надо ему срочно браться за дело, потому что Рыков пошел совсем не тем путем, который представлял себе Зорин. И в его голове моментально созрел идеальный план, осуществив который, он сделает ход конем и поставит все, что его окружает сейчас, обратно с головы на ноги. Стремительной походкой, злой, как острый кетчуп, он вышел из столовки и, отойдя в сторону от делегации, достал свой мобильный телефон и набрал номер Кабана.

Матвей Рыков и свита, прибывшая с Зориным, терпеливо переминались с ноги на ногу, пока Виктор Петрович разговаривал по телефону. Что именно он говорил и с кем, им слышно не было, потому что неподалеку работал какой-то механизм, похожий на компрессор и страшно грохочущий. И лишь по напряженному лицу Зорина можно было понять, что решает он очень серьезные вопросы.

Иван со своей компанией и спасенный ими длиннобородый «монах» спрятались в брошенном плацкартном вагоне недалеко от Казанского вокзала. Через разбитые стекла вагона доносились, объявления об отправлении поездов и шум колес проходящих электричек.

— Ну, все, нам каюк! — никак не мог успокоиться Лоцман. — Нас всех поймают и убьют! Я этих мафиозников хорошо знаю. Я про них такое слышал, пацаны рассказывали. Они людей живьем в землю закапывают!

— Ты что, хотел, чтобы мы его бросили? — спросил Иван, кивнув на Федора, который еще не отошел от пережитого шока и пребывал в молчании. — Пусть бы они его резали насмерть?

Лоцман покосился на бородатого «монаха» и ответил:

— Тебе-то хорошо, ты в Красносибирск уедешь отсюда сегодня. А мафиозники нас искать начнут и, если найдут, убьют.

А я жить хочу, я еще никогда на море не был.

— Никого из вас мафиозники не видели, — сказал Иван, — они видели только меня. Меня и будут искать. Так что вам бояться нечего..

— Тебе хорошо говорить, — сказал Ботаник, — ты в крайнем случае можешь и домой, тебя твой Шмидт защитит, а нам тут как жить? Думаешь до мафиозников не дойдет от тихновских пацанов, у кого пистолет был?

— Дойдет, — кивнул Тимоха, — им Дурилка расскажет.

Иван понял, что своим поступком, своим геройством он втравил пацанов в нехорошую историю. Сидели они на своем месте, перепадали им крохи, а они и рады были. А теперь из-за Ивана их могут убить. Но с другой стороны, ведь мафиозники собирались зарезать этого убогого длиннобородого «монаха», а Иван спас ему жизнь. И что он молчит-то все время? Молчит и смотрит. Онемел, что ли, от страха?

Иван встал с полки, кивнул пацанам, и они все ушли в соседнее купе.

— Кто-нибудь знает, кто у этих мафиозников главный? — спросил Иван.

— Шаман у них главный, — ответил Лоцман, — я его видел. Он страшный такой, ездит на «БМВ». Говорят, он беспризорника, такого же, как мы, взял за ноги и на две части разорвал.

А где его найти можно? — спросил Иван.

— А зачем тебе его искать? — сверкнул испуганными глазами Ботаник.

— Я с ним поговорить хочу, чтобы он вас не трогал, — ответил Иван.

Самого Ивана, конечно, трясло от страха при одной мысли о новой встрече с бандитами, но показать себя слабым перед пацанами — нет, это было не в его характере. К тому же Иван понял, что выбраться из этой ситуации без Шмидта вряд ли возможно.

Нужно возвращаться домой.

— Ты что, Ваня, с ума сбрендил? — вскочил с места Лоцман, — Тебе жить надоело? Тебя же на куски порубят и в консервы закатают! Это же мафия, ты что не понимаешь, что ты для них пустое место. Был ты и нет тебя — вот и все!

— Это мы еще посмотрим, — упрямо сказал Иван, выхватив из-за пояса пистолет, — я все-таки Саши Белого сын, а не размазня! Мой отец не отступил бы никогда!

— Я тоже не размазня! — сказал Лоцман. — Я с тобой пойду! Не боюсь я этого Шамана!

— И я! И я! — в один голос воскликнули Тимоха и Ботаник.

Иван помолчал, обдумывая, как начать, и потом сказал:

— Ладно, слушайте, пацаны. Только поймите меня правильно. Нам вместе нельзя. Могут стрелять по мне, а зацепят вас. Я этого не хочу…

— Ваня, но это наше общее дело, — тихо напомнил Ботаник.