Бродяга - Владимир Яцкевич

Да он, Джагга, даже милосерден, предлагая избавление от такой жизни.

Жить от подачки до подачки, потому что хозяева платят за труд, будто подают милостыню?! Думать только о том, как прожить сегодняшний день, где найти горсть риса – и никогда не быть сытым, всегда хотеть есть и спать, спать и есть, воспринимая кусок баранины, как подарок судьбы?!

Завести кучу детей, женившись на такой же, как сам, честной и порядочной рабыне, знающей в жизни только одно – работу, которая быстро высушит ее и превратит в старуху?!

Он предлагает другую жизнь – жизнь свободного человека, и пусть мальчишка не думает, что он позволит ему выбирать, нет, его судьба решена.

– Твоя судьба решена, ты слышишь?

Джагга схватил Раджа за плечи и что есть силы затряс его, крича прямо в лицо:

– Да, да, ты будешь воровать, будешь красть, грабить и убивать, слышишь? Ты будешь бродягой всю жизнь и никогда не станешь порядочным человеком. Таких, как ты, не пускают на порог дома, ты проведешь свою молодость в тюрьмах, как я, и ничто не спасет тебя от этой участи.

Он отбросил от себя мальчика, как тряпичную куклу. Радж вжался в стену, пытаясь спрятаться от наступающего чудовища.

Мальчик был очень напуган, он испытал слишком много потрясений сегодня, но эта встреча привела его в ужас.

Джагга стал медленно приближаться к своей жертве, протягивая к ней руки, – с каким бы удовольствием он задушил этого мальчишку!

Радж увидел, как надвигается на него страшная, огромная тень, заслонившая собой весь мир.

– Мама! – закричал мальчик и потерял сознание.

Глава двенадцатая

Радж вошел в свою хижину, тускло освещенную лампой, висящей под потолком. Он не сразу увидел мать: она лежала на кушетке, прикрытая каким-то старым тряпьем. Ей было совсем плохо.

Глаза Лили горели неестественным блеском, щеки, на которых когда-то цвел нежный румянец, ввалились, нос заострился, вся она стала похожа на бледный картофельный росток, тянущийся к солнцу в сыром подвале.

Лиля обернулась на звук шагов. Она плохо видела, ее бил озноб из-за высокой температуры, но шаги сына она могла узнать из тысячи других.

– Радж? Ты почему так долго не приходил? Ты проголодался? Иди, кушай…

Мальчик обрадовался, услышав эти слова.

– Кушать? Ты сварила обед?

– Да, я много сварила. Все еще горячее… На второе картофель… все там, на полке…

– Суп? Ты сварила суп?

– Да, это все тебе, кушай, дорогой, ты же проголодался…

Радж бросился к полкам, открыл одну кастрюлю, другую – все они были пусты. Полез в корзинку, где лежал хлеб, и там тоже ничего не нашел. Тогда он понял, что мама больна, она бредит.

В первую минуту он очень испугался, но потом решил не расстраивать ее.

– Ты все нашел, Радж? Нашел, да?

– Да, мама, нашел. И картошку нашел и кусок хлеба. Очень вкусно было. Я поел, спасибо.

Лиля приподнялась, посмотрела на сына невидящими из-за жара глазами и жалобно попросила:

– Ты сыт? Теперь принеси мне поесть. Дай мне немножко хлеба, совсем маленький кусочек.

Радж совсем растерялся. Он не знал, что ему делать, ведь в доме ничего нет. Но мать больна, ей надо много и хорошо есть, иначе она не выздоровеет и может умереть.

– Да, мама. Сейчас я принесу хлеба. Обязательно принесу, ты полежи пока, отдохни немного.

Радж услышал, как затрещал фитиль в лампе. Он прикрутил огонь, глядя на тусклый свет, и вдруг в ушах его зазвучал голос Джагги:

– Да, да. Ты будешь воровать, будешь красть, грабить и убивать так же, как я. Слышишь? Всю жизнь…

Радж выбежал из дома, прочь от этого голоса, но он назойливым москитом звенел и звенел, пока Радж не понял, что другого выхода у него нет.

Многолюдные улицы были заполнены разряженной публикой, спешащей по своим делам. Слышался беззаботный женский смех, гудки автомобилей. Солнце ослепительно сверкало в витринах дорогих магазинов, наполненных красивыми вещами.

По улице бежал худой мальчик в запыленной одежде, то и дело натыкающийся на недовольных прохожих. Пробормотав извинения, он продолжал свой бег, словно загнанный зверек. Кое-кто оглядывался на него, опасаясь за целость своего кошелька, но в основном никому не было никакого дела до какого-то оборвыша. Мало ли их шляется по улицам Бомбея, здесь проходит их жизнь, готовая оборваться в любую минуту от голода или болезней. Одним больше, одним меньше – какая разница, главное, чтобы не жали новые туфли.

Радж бежал, не разбирая дороги, внезапно его остановил запах, божественный запах свежеиспеченного хлеба. Он огляделся – прямо перед ним находился большой магазин, торгующий белыми булками, наном, лепешками всевозможных сортов.

«Дай мне немножко хлеба, самый маленький кусочек, я хочу есть», – голос матери ножом резал его сердце.

Из широких дверей то и дело выходили покупатели, некоторые из них на ходу отщипывали кусочек от купленной булки.

Радж постоял немного. Он не знал, как ему поступить:

«Принеси мне поесть, совсем немножко»…

Радж и сам не заметил, как вдруг его дрожащая ладонь сложилась в горсточку и протянулась к прохожим. Все проходили мимо, равнодушно оглядывая мальчика. Краска стыда пятнами выступила на его щеках, он отдернул руку.

Оставалось последнее.

«Ты будешь воровать, ты будешь воровать всю жизнь…»

Мальчик вошел в магазин. Толстый булочник в белом колпаке раскладывал свежеиспеченный хлеб на деревянном столе. Он еще испускал дразнящий пар.

Радж опустился на колени и пополз под столами. Он подобрался совсем близко к хлебу и огляделся по сторонам. Кажется, его никто не видит. Мальчик протянул руку и взял горячую булку. Она обжигала ладонь, словно раскаленные уголья.

– Ах ты воришка!

Толстый булочник схватил его и вытащил из-под стола, ловко выворачивая сустав, так что Радж закричал от боли.

– Воришка! Не стыдно красть, а?

Мальчик пытался объяснить ему:

– Мне нужен хлеб. Моя мама больна, хлеб для нее. Она голодная!

– Пойдешь в полицию, негодный мальчишка. Там все расскажешь!

Как будто из-под земли появились полицейские, огромные, усатые с большими дубинками.

– Что здесь случилось, хозяин? – спросил сержант.

– Воришка украл хлеб! – кричал булочник. – Я его давно тут приметил, он здесь часто околачивается.

– Их тут целая банда, – сказал полицейский, – мы давно их ловим. Наконец-то один из них попался.

Полицейские грубо выволокли мальчика на улицу. Любопытные прохожие оборачивались на них. Какие-то оборванные мальчишки с улюлюканьем провожали процессию до самого участка.

Раджа втащили в мрачное сводчатое помещение с узкими окнами, забранными прочными решетками. Здесь стоял удушливый запах, присущий казенным учреждениям.