Вальдор: Рождение Империума - Крис Райт

что можно было спасти. Я приказал людям из своего Ордена взять под контроль внешний периметр, и они постепенно сделали это. Им пришлось добить множество тех, чей рассудок сдался от того, что они увидели. Тех, кто еще мог выжить, забрали в медицинские центры. Аварийные группы инженеров сновали туда-сюда, укрепляя внешние врата, чтобы нас не похоронило заживо внутри, пока мы трудились там. К каждому был приставлен Кустодий, поскольку безумие еще пело в воздухе, и я мог доверять только тем, кто был иммунен к нему.

Тогда я начал понимать истинную природу того, с чем мы столкнулись. Король-Жрец был лишь осколком, вырезанным из этого темного кристалла, жалкая частица гораздо большей скверны. Я тогда мог ее вдохнуть. Мог почувствовать ее сущность, будто змиеву траву[5] на языке. Даже сейчас я порой чувствую этот вкус.

Главное из множества помещений было к тому времени потеряно для нас. Внутри него разгорелся пожар, и ценные сосуды оказались поврежденными. Я заглянул внутрь лишь на секунду и увидел двадцать опустошенных резервуаров, по которым еще скакали разряды. С этим ничего нельзя было поделать, и я почти отказался и от глубинных хранилищ. Но Астарте надавила, и я последовал за ней. Она сказала, что там еще есть, что спасать, и я быстро увидел, что она права.

Ниже, в длинных галереях, вырезанных в камне, находились вторичные репозитории. Представьте себе стены высотой пятьдесят метров, уходящие в темноту за границы видимости, вдоль которых стояли аккуратно рассортированные по секциям колбы. В хранилищах контролировалась температура, однако я уже чувствовал, как она начинает подниматься. Некоторые носители выглядели серьезно поврежденным: с разбитыми стеклами или с отказавшими электро-замками. Если бы они остались здесь еще чуть дольше, они все бы сгорели.

Астарте была бесценна в те мгновения. Она знала, какие именно колбы нужно забрать, а какие придется оставить. Я привлек к работе всех, кого можно, из своего Ордена, поскольку все техники на этом уровне были мертвы или пропали без вести. Мы задокументировали все, что взяли, и проследили за тем, чтобы ничего из спасенного не потерялось. Двое из нас, Астарте и я, провели немало времени, работая вместе. Мы почти не разговаривали, поскольку нужно было спешить, но я запомнил выражение, застывшее на ее лице — почти бесконечный ужас. Я не всегда могу расшифровать проявления человеческих эмоций, но в тот момент мне не нужна была помощь в этом. Мы оба знали, что работа всей ее жизни — работа, как бы Вы могли сказать, всего Империума, — была близка к полному уничтожению.

В итоге, впрочем, худшего не случилось. Проект Императора не был потерян безвозвратно. Все, чему мы научились за эти долгие века восстановления, не исчезло, хотя основа была очень серьезно повреждена. Я сам вынес сосуды из огня, чувствуя пульсацию жизни в них сквозь латные перчатки.

Когда все было сделано, нам пришлось отступить. Многие более глубокие хранилища оставили огню. Все сооружение, в конце концов, начало рушиться, и наши остававшиеся там силы были отозваны на поверхность. Я был последним, кто отбыл, вместе с Малкадором. Я помню, как мы бежали по последнему коридору, взметая клубы пыли, и отметил, что он может двигаться быстро для старика, если захочет.

Так это закончилось. Великий и разрушенный труд, от которого остались лишь самые крохотные частицы.

[Почему Вы мне это рассказываете?]

Вы попросили об этом.

[Я спрашивала о командовании для Громового Легиона.]

Я думал, моя мысль очевидна. Мы пытались побороть генетическую нестабильность. Если бы у нас получилось, мы бы создали субъектов, силы которых можно было бы контролировать гораздо лучше. Они были бы теми, кому можно было поручить командование. После того, как этот мир будет полностью в безопасности, нас ждут более грандиозные поля сражений. Тысячи их.

[Но проект провалился.]

Да.

[А сосуды, которые Вы спасли…]

Он провалился, Высший Лорд. Нет никаких новых генералов для Имперских армий.

[Тогда и я подошла к сложной части. У меня есть еще один вопрос.]

Я знаю.

[Отчетов об активности Громового Легиона не было месяцами. Тишина, даже в Высшем Совете, где мы обычно получали сводки. Это отсутствие как–то связано с тем эпизодом? Или изменились какие–то протоколы безопасности, которые хранят их действия в секрете?]

Я ответил на Ваши вопросы.

[Да. Подробнее, чем я надеялась. Но не на главный. Что случилось на горе Арарат, генерал-капитан?]

У Вас закончилось время.

[Я была там. Я видела останки. Что случилось с Громовыми Воинами?]

— Конец записи —

ДЕВЯТЬ

Воздух уже начал становиться разреженным.

На протяжении всего путешествия было холодно, особенно на привалах, когда можно было заглушить машины для экономии топлива, но теперь падающая температура стала проблемой. Транспорты по большей части были старыми. У многих на боках был выгравирован Раптор Империалис, особенно на тех машинах, что находились в авангарде, где сконцентрировалась самая тяжелая техника. Впрочем, Акилла мало что знал об этом — его место было глубоко в расходной части колонны, там, где доимперские транспортеры шипели и тряслись, взбираясь по пыльным горным дорогам. Все время пахло нефтяным топливом, даже когда поднимался сильный ветер, что, казалось, происходило постоянно.

Акилла уцепился за борт транспортера своего отряда и смотрел вперед. Всю дорогу земля круто поднималась вверх. Выжженные леса из черных сломанных палок вместо деревьев — наследие какого–то древнего апокалипсиса — уступили место скудному пейзажу из замерзших скал. Черно-серое небо затянуло громовыми облаками так, как он никогда в жизни не видел, и с него постоянно моросило. Грунтовые дороги под ними неуклонно превращались в месиво бледного рыхлого гравия, и даже полугусеничным грузовикам конвоя было тяжело поддерживать скорость.

Конечный пункт назначения был скрыт от глаз зубчатой ширмой горных вершин, каждая из которых выглядела больше предыдущей. Конвою придется забраться еще выше, пока огромное терраформированное плато вокруг Дворца не облегчит путь. Пока же они видел эти горы такими, какие они были на протяжении всей истории человечества — бастион, препятствующий любому движению, непреодолимый и величественный. Для Империума стало великим триумфом покорение этого невообразимо огромного массива, прокладывание дорог,