Нечего бояться - Татьяна Зингер

Она подходила превосходно. Моего телосложения, разве что бедра шире, но какая разница? В широко распахнутых глазах -- искорки; губы тонкие, а светлые волосы уложены "крендельком". И родинка на щеке, будто специально для Катерины с её набором накладных. Она и улыбалась по-особенному, и щебетала, и хохотала. Излучала свет, похожий на солнечный. Робость, присущая новичкам, обошла её стороной.

Я практически ляпнула: "Она слишком милая, я не смогу, давай поищем ещё", но вместо того процедила:

-- Подходит?

Катерина кивнула.

Софья, так её звали, оказалась превосходной даже в жертвенности. Общалась со всеми, без умолка рассказывала о себе. Я краем уха слушала, о чем она говорила звонким, как бубенцы, голоском. Имя, сектор и разные мелочи, которые обязательно пригодятся в заполнении анкет. Софья добралась и до нас. Подруга встала как по струнке, но я стукнула её локтем.

-- Расслабься, -- зашипела, подмигнув Софье: -- Привет!

-- Добрый вечер, -- та заулыбалась.

Завелась непринужденная беседа. Как прошел переезд, какие планы, хорошее ли впечатление оставил Со-На. Я мельком узнала парочку ответов. Безвинно, мирно. Она и не заподозрила неладного. Оказалось, что мы будем жить на одном этаже! Это разрешало кучу проблем.

-- А кем назначены вы? -- спросила Софья с неподдельным интересом.

-- К-кондитером, -- неразличимо пробубнила Катерина.

С трудом удержалась, чтобы не дать ей подзатыльник. Ну почему я держусь, хотя хочется удавиться от одной мысли предательства столь симпатичной девочки, а подруга двух слов связать не может?!

-- Медиком, -- вставила я.

-- Ух ты! -- В глазах Софьи заплясали огоньки. -- Я бы тоже хотела работать в медицине.

В грудь как ударило булыжником, выбило воздух. Нет, нельзя брать её, восхищенную идеей спасения людей. Наверняка, стань она медиком, помогла бы многим. А у меня попросту не сыскалось других увлечений.

Досчитать до пяти, перевести дыхание. Никаких отступлений. Поздно.

-- Надеюсь, мечта сбудется, -- смущенно отвела взгляд и резко перевела разговор: -- Ну, не хочется тебя отвлекать. И так уже отняли целых, -- бегло глянула на часы, -- шесть минут...

-- Ой, я готова вечно общаться с вами! Здесь так здорово.

"Ты даже не представляешь, насколько ошибаешься", -- тяжко подумала я, когда подхватила Катерину за талию и повела в сторону лифта. Оставалось дождаться разносчика ужина для новеньких и приступить ко второму пункту плана.

Время двигалось улиткой. Я нарезала круги по комнатке и изредка прислушивалась к звукам в коридоре. Сидящая на кровати Катерина смотрела исподлобья.

-- Ты знала, на что мы идем.

-- Да, -- буркнула она. -- Но ожидала обычную девчонку. Или какую-нибудь мерзкую, типа Сали из нашей спальни. Помнишь? Но не Софью.

-- Хорошо, -- ударением выделила слово и заговорила жестоко, безальтернативно: -- Ты видела кого-то ещё, подходящего под мою внешность? Тебе и так придется попотеть.

-- Не видела, -- согласилась она, вздохнув. -- Значит, не передумаем?

-- Поздно.

Когда мальчик с тележкой еды наконец-то появился, я отправилась на кухню, где старательно пыталась приготовить нечто съедобное. Делала это неспешно, по рецепту, выверяя граммы и оправдываясь перед соседями собственной неграмотностью в кулинарии. Я тянула время, беспокоясь, что Софья вовсе не придет.

Но вскоре она появилась в проходе, и неосязаемый свет разнесся по кухне, приласкал всякого. Софья поставила разогреваться ужин, налила чаю и буквально на мгновение отвернулась -- поделиться с кем-то, как ей нравится новая комната. Пары секунд хватило, чтобы невзначай приблизиться к кружке и впрыснуть в неё бесцветное содержимое шприца. Я держала его в рукаве, и со стороны выглядело, будто я пронесла руку рядом с чашкой, потянувшись за солонкой.

Вдох-выдох.

Софья отпила глоток. Поморщилась, обратилась непонятно к кому:

-- На языке горчит. Это нормально?

-- Ага, -- голос осип, -- дешевый чай -- гадость. Добавь сахара, а послезавтра получишь зарплату и купишь всё, что пожелаешь.

И продолжила сосредоточенно изучать рецепт. Софья широко зевнула, отложив нетронутый ужин:

-- Что-то я утомилась... Пойду...

Походка расслабилась, движения стали шаткими. Оставалось минут десять перед тем, как она провалится в глубокий сон. До завтрашнего обеда -- точно. По плану я должна была выйти вместе с ней и попробовать незаметно выкрасть карточку, но, хвала удаче, черная пластинка призывно торчала из кармана комбинезона.

-- Постой! -- охнула я, быстрым шагом перейдя кухню. -- Не ты оставила?

Протянула собственную резинку для волос. Софья рассеяно провела по прическе. Отрицательное покачивание головой.

Мы завернули за угол вместе. И я, едва не запнувшись о собственный каблук, повисла на Софье. Та удержала меня за локти, посоветовала крепче держаться на ногах.

-- Извини. Доброй ночи.

-- Пока-пока! -- На губах заиграла довольная улыбка. -- Завтра свидимся. Обязательно похвалюсь назначением...

-- С удовольствием послушаю.

И поспешила отыграть спектакль до конца. Вскоре на плите жарилось что-то неаппетитное, а я "предвкушала", как вкусно получится. Соседи не спорили. Оставив ужин томиться под крышкой, я вернулась к Катерине, которая за полчаса моего отсутствия не изменила позы. Молча убрала чужую карточку под подушку.

На сон выделили время до пяти утра, поэтому уже в девять разошлись по комнатам. Постыдную потугу к кулинарии я выбросила в мусоропровод, перекусила печеньем с чаем и легла. Но сон не шел...

Перед закрытыми глазами -- пляска из искр и огней. В ушах отдавалось ударами сердца. Дрожь пробегала по позвоночнику; вверх-вниз. Нащупала ладонью прохладный пластик и отдернулась, как от оголенного провода.

Расслабиться. Перевернуться на живот, зажмуриться и не думать ни о чем... Может, так засну.

Я то проваливалась в неглубокую дрему, то вырывалась из нее от любого шороха. Поэтому, когда завопил будильник, даже обрадовалась пробуждению. Без тщетных попыток заснуть куда легче.

Катерина застала меня сонную и разбитую, в ночной рубашке, рядом со смятой постелью. Сама она выглядела не лучше, разве что причесалась и оделась. Но глаза красные -- то ли недосып, то ли слезы.

-- Готова? -- шепотком, словно нас подслушивают. -- Я всю ночь продумывала образ. Должно выйти сносно.

-- Да, -- я взъерошила волосы. -- И не "должно", а выйдет.

Она усадила меня напротив зеркала и взялась за преображение. Все-таки за полгода Катерина великолепно освоила мастерство визажиста. Вскоре мои глаза стали зрительно больше, пронзительно-голубого цвета. Ресницы распушились. Губы, напротив, сделала тоньше: тональным кремом смазала привычную границу и нарисовала новую, отделила её карандашом. Тон кожи чуть осветлила. Пользоваться накладным подбородком не пришлось, было достаточно "объемного" крема для сглаживания черт. Последним штрихом добавила точечку-родинку на щеке. Я выглядела не сносно, а превосходно. Даже при близком осмотре не отыскать следов обмана. Разумеется, в сравнении с настоящей Софьей -- дешевая подделка, но для сходства с фотографией в личном деле -- самое то. Всё равно те никогда не получаются стопроцентно похожими на владельцев. Уж я-то знаю, в медицинском архиве перебрала сотню историй болезни.