Тени в переулке (сборник) - Эдуард Хруцкий

Деньги были, тем более что Исаак Партер напечатал огромную сумму фальшивых червонцев, которые Панаретов с компанией втюхали доверчивым лохам в Сызрани, Казани, Самаре. Но никаких денег не хватало Панаретову на разгульную жизнь.

Начался роман с известной опереточной дивой, и, конечно, казино съедало «нажитые» червонцы. В казино у столов с рулеткой собирался весь цвет столичного блатного мира.

Панаретов осторожно заводил новые контакты. Это в Киеве у него были агенты и кореша в ЧК и милиции. В Москве он должен начать с нуля. Деньги кончались, и он стал готовить первый налет в столице.

Весной 1923 года по собственной разработке банда Панаретова совершает первый налет – на квартиру по адресу Солянка, дом номер 1. Хозяин, некто Айзенфельд, имел свой магазин на Никольской.

Взяли немного. Срочно начали готовить новое дело. В Москве Панаретов сотоварищи совершил за полтора года более десяти налетов.

И хотя его бандой занималась бригада ОГПУ по борьбе с бандитизмом, возглавляемая лучшим оперативником того времени Федором Мартыновым, Панаретов все время исчезал из поля зрения чекистов.

Он не имел связей с уголовным миром Москвы и свои налеты готовил сам, проводил тщательную оперативную проверку.

Несмотря на оперативную подготовку, хитрость, осторожность, он, как и большинство бандитов, погорел на скупщике краденого, хотя Самойлович, его человек, был тоже киевлянином и сбывал награбленное киевским «коллегам». Но в бандотделе ОГПУ тоже сидели не дураки. Операцию по задержанию Панаретова они начали через киевскую агентуру и вышли на человека, который сбрасывал товар, привезенный из Москвы. Николая Панаретова взяли на квартире Самойловича.

Ну а потом – скорый суд и расстрел.

В тюрьме Панаретов пишет свою исповедь, которую закончил, по словам Мартынова, в ночь перед расстрелом.

Бывший студент, офицер-герой, секретарь Киевского горкома партии, один из руководителей ЧК становится бандитом. Удивительная метаморфоза.

Но давайте вспомним знаменитого питерского бандита Леньку Пантелеева, тоже работавшего в ОГПУ и незаслуженно выгнанного.

Я вернулся к делу Панаретова, с которым познакомился в 1990 году, после документального фильма, однажды показанного по ОРТ, о молодых ребятах-спецназовцах, ставших наемными убийцами. Они мужественно воевали во всех горячих точках, были награждены орденами и медалями, хотели остаться служить, но их вышвырнули на улицу. Видимо, новой власти стали не нужны высокопрофессиональные и преданные родине солдаты.

На моей памяти вернувшиеся в сорок пятом молодые лейтенанты, не найдя себя в мирной жизни, уходили в криминал.

Я не хочу оправдывать бандитов и убийц. Но ведь начинали они жить иначе.

Начальник Петербургской сыскной полиции на допросе в комиссии Временного правительства по расследованию преступлений старого режима сказал:

– Россия – это страна, где не умеют ценить людей.

Кто бы ни правил на Руси – царь, Центральный Комитет, президент, – отношение к людям не меняется. В этом, видимо, и заключается загадка «таинственной русской души».

Убит в перестрелке

В нашей квартире было много книг. Они теснились на огромных полках в моей комнате, в коридоре, столовой. Полки были сработаны из мореного дуба, совершенно открытые. Книги покупали мои родители, любившие читать и привившие мне с раннего детства трепетное отношение к книгам.

Библиотека была довольно пестрая и собиралась по вкусам семьи. Отец любил исторические романы, мама предпочитала легкое чтение.

Но в кабинете отца стоял таинственный книжный шкаф. Он был всегда заперт, а застекленные дверцы закрывала темная материя. Больше всего на свете мне хотелось проникнуть именно в это таинственное хранилище человеческой мудрости.

Я быстро образовывался во дворе, рядом с которым бушевал Тишинский рынок, знаменитая блатная толкучка. И кореша у меня были соответственные. На первом этаже жил замечательный парень Валька по кличке Китаец, хотя ничего общего этот веселый блондин с многомиллионным населением страны за Великой стеной не имел. Он был отчаянным книгочеем, работал на заводе слесарем, и о нем все во дворе говорили: «Золотые руки».

Я поведал Вальке о таинственном книжном шкафе. Когда никого дома не было, Валька зашел ко мне, осмотрел шкаф и весело сказал:

– Не трухай, откроем.

Открыть-то было делом несложным, но, чтобы замести следы, следовало закрыть застекленную дверцу. Это прекрасно понимал мой подельник. И хотя отца дома не было, он занимался чем-то за пределами СССР, на посту оставалась мать, которая пользовалась изощренными методами наказания, как то: «две недели без берега».

Каждый день Валька давал мне вариант ключа, и я пробовал его.

Наконец заветный шкаф открылся. Каково же было мое разочарование, когда я увидел в нем кучу книг на немецком и английском, какие-то учебные пособия Военной академии, старую Военную энциклопедию. Ничего, что могло бы заинтересовать меня, я не обнаружил.

Я уж совсем собрался закрыть шкаф, как в углу заметил желтоватую обложку. Я потянул и не ошибся.

Л. Шейнин. «Записки следователя». В углу была таинственная надпись «Для служебного пользования», стоял номер с двумя нулями, цифры я не запомнил. Оговорюсь сразу: после 1953 года книга эта выходила огромными тиражами практически во всех издательствах страны.

Пугающий гриф «Для служебного пользования» вразумил меня, что сей труд из квартиры выносить нельзя. Мы с Валькой читали книгу в моей комнате, когда никого не было дома. И с каждым очерком погружались в мир уголовной романтики.

Особенно сразил нас рассказ о знаменитом питерском налетчике Леньке Пантелееве. Мы были потрясены его романтическим размахом и особым уголовным шиком.

Цитирую по книге Льва Шейнина:

«Но больше всего он любил появляться в нэпманских квартирах в те вечера, когда там пышно справлялись именины хозяйки, или свадьба, или праздновалось рождение ребенка. О таких семейных торжествах Ленька загадочными путями узнавал заранее.

В этих случаях Ленька всегда появлялся в смокинге, далеко за полночь, в самый разгар веселья.

Оставив в передней двух помощников и сбросив шубу на руки растерявшейся прислуге, Ленька возникал, как привидение, на пороге столовой, где шумно веселилось избранное общество.

– Минутку внимания, – звучно произносил он, – позвольте представиться: Леонид Пантелеев. Гостей прошу не беспокоиться, хозяев категорически приветствую!..

В комнате немедленно устанавливалась мертвая тишина, изредка прерываемая дамской истерикой.

– Прошу кавалеров освободить карманы, – продолжал Ленька, – а дамочек снять серьги, брошки и прочие оковы капитализма…