Мужчина без изъянов - Элфрин Глейд

Джулиан негромко рассмеялся.

— Не беспокойся, ты не пожалеешь о своем решении. Конечно, в больнице тебе придется взять административный отпуск. Но я щедро оплачу пропущенное время.

Николь гневно сверкнула глазами.

— Я здесь не из-за денег. Так что, если намерен поднимать финансовую сторону вопроса, можешь сразу подыскивать другую няню.

— Может, пройдем в гостиную? — вместо ответа предложил Джулиан. — И пожалуйста, не повышай голоса. Келли еще не проснулась.

Николь молча проследовала за хозяином дома.

Демонстративно не заметив дымящегося кофе и приготовленных бутербродов на кофейном столике у дивана, выбрала кресло в другом углу комнаты.

— Может, кофе? — терпеливо предложил Джулиан. — Наверняка ты не успела позавтракать. К тому же должен же я хоть каким-то образом извиниться за то, что заставил тебя приехать так рано. — И тише добавил:

— И за то, что сразу не поверил тебе.

Заинтригованная Николь милостиво кивнула.

— Хорошо. — Пересев на диван, она осторожно взяла горячую чашку и отпила глоток, затем вопросительно посмотрела на Джулиана. — Итак…

Серьезно глядя в огромные серые глаза, он произнес:

— Обо все по порядку. Во-первых, я решил развестись с Изабеллой. Это — главная причина моего отъезда. А во-вторых, главная причина принятого мной решения — ты.

Николь почувствовала, как радостно екнуло сердце.

— Я? Но каким образом?

— Ты заставила меня по-новому взглянуть на мою семью. Не один год ради дочери я закрывал глаза на многое, наивно полагая, что для полного счастья девочке нужны и мать, и отец. Я думал, что когда-нибудь Изабелла поймет, что светские развлечения никогда не заменят домашнего очага. Я ждал, когда в ней проснется материнский инстинкт, способный заставить увидеть в Келли и во мне большее, нежели необходимую составляющую положения в обществе. Но вот прошло уже пять лет, а моя дочка по-прежнему остается для Изабеллы не более чем игрушкой или досадной обузой. А я лишь придаю ей вес в светских кругах да обеспечиваю всем необходимым.

Готовься к слезной исповеди, мысленно предупредила себя Николь, сердито отставляя кофе в сторону. Неужели я, дурочка, действительно ожидала услышать признание в любви? Крис прав: для Джулиана я всего лишь добрый друг и по совместительству жилетка, в которую можно выплакаться.

— Джулиан, но ведь только вчера ты утверждал, что Изабелла — идеальная и любящая жена. Что же изменилось? — не удержалась Николь от провокационного вопроса.

Джулиан кисло улыбнулся.

— Пожалуйста, не трави душу. Сама прекрасно знаешь, что я лишь выдавал желаемое за действительное.

— А как же все рассуждения о том, что семья — это святое?

— Наш брак с Изабеллой давно превратился в фарс. Я пытался сохранить то, чего никогда не было. И только общение с тобой, такой естественной, живой, проницательной, любящей детей, заставило меня, наконец, понять, что же такое настоящая женщина. Не кукла.

Только не вздумай принять его слова за комплимент, предупредила себя Николь. Запомни слова Криса: он нужен тебе, но ты не нужна ему.

Вслух же она произнесла:

— Рада, что смогла оказаться полезной. Что же теперь будет?

Джулиан пожал плечами.

— Честно говоря, пока не знаю. Наверное, придется пересмотреть всю свою жизнь. Конечно, Изабелла получит приличное содержание и право видеться с дочерью. Хотя сомневаюсь, что она пожелает воспользоваться последним.

Николь сочувственно кивнула.

— Увы… Может, со временем она поймет, что потеряла. — И, помолчав, осторожно прибавила:

— А как быть с покушениями на твою жизнь?

Джулиан махнул рукой.

— Да черт с ними! Не буду ходить вокруг да около. Ваш вчерашний эксперимент на многое открыл мне глаза. То, что в этих грязных делах могла оказаться замешана моя жена, теперь кажется мне не таким уж и невозможным. Но у нас нет прямых тому доказательств. А если даже и были бы, имя матери Келли должно оставаться незапятнанным. К тому же, кто знает, по доброй ли воле Изабелла оказалась втянутой в порочный круг. Возможно, бедняжку запугивали, грозились убить. Нельзя полностью исключать возможности существования у меня тайных противников в коммерческих или политических кругах, способных использовать мою жену в качестве оружия.

— Еще немного, и вы простите «бедняжку» и попросите ее вернуться домой, — сатирически произнесла Николь.

Джулиан невесело усмехнулся.

— Боюсь, для такого поступка я недостаточно религиозен. Подставлять левую щеку, когда бьют по правой, — нет уж, увольте… — Внезапно он опустился перед Николь на колени и схватил ее за руки чуть повыше локтя. В голубых глазах отразилась неизбывная мука. — Ты хотя бы понимаешь, что означает подозревать собственную жену в попытке тебя убить? Каждый день чувствовать, что она с тобой только из-за денег? Думать, что женился на ангеле, а на следующий день обнаружить рядом с собой дьявола в юбке? Знать, что твоя жена сменила не одного любовника? Сомневаться, действительно ли ты отец своей дочери? И, самое страшное, с ужасом осознавать, что жизнь почти прожита, а любовь, настоящая, страстная, огромная и единственная, так и не познана? Хотя бы отчасти ты понимаешь, каково это?

Николь почувствовала, что потрясена до глубины души. Только сейчас она осознала, какая драма разыгрывалась в душе этого благородного и внешне счастливого человека.

— О, Джулиан, — едва слышно прошептала она, испытывая почти непреодолимое желание притянуть голову мужчины к себе на колени и провести рукой по шелковистым волосам, попытаться хоть как-то утешить его. — Бедненький мой…

Внезапно, совладав с собой, Джулиан отпустил Николь и рывком поднялся. Отступив на несколько шагов в сторону и повернувшись в профиль, глухо пробормотал:

— Прости. Этого больше никогда не повторится. — Он взглянул на часы. — Самолет через сорок минут. Мне пора. Итак, ты согласна присмотреть за Келли несколько дней?

— К-конечно, — поспешно согласилась Николь, вся еще под впечатлением пережитой сцены.

— Отлично, — холодно отозвался мужчина.

Он успел окончательно овладеть собой и теперь испытывал жгучий стыд за минутную слабость. — В таком случае до скорой встречи. Поселишься в комнате для гостей. Экономка введет тебя в курс дел.

И прежде чем Николь успела хоть что-то произнести, Джулиан скрылся за дверью.

Оставшись одна, молодая женщина машинально допила кофе, пытаясь сообразить, что же ей теперь делать. Наверное, надо съездить домой за необходимыми вещами… Или сначала поговорить с экономкой? А может, просто крикнуть «мама!» и сбежать?