Джинн в плену Эхнатона - Филипп Керр

— Люди и джинн взрослеют и старятся с разной скоростью, — пояснил Нимрод. — Если ты джинн, это по-настоящему проявляется только после того, как у тебя вырастают зубы мудрости. Только их удалят — ты уже джинн. У людей зубы мудрости, джинн называют их «драконьи зубы», не выполняют никакой отдельной функции, зато для джинн — это главный сигнал. Сигнал, что дарованное тебе могущество готово к употреблению. Как только удалят твои драконьи зубы, ты начинаешь жить как настоящий джинн.

Следующее облако сигарного дыма напомнило близнецам силуэты нью-йоркских небоскребов.

— После того как вам выдрали зубы мудрости, родители уже не осмеливались вам перечить.

— Ибо к вам пришла мудрость джинн, — вставил господин Ракшас.

Но Филиппа по-прежнему недоуменно покачивала головой.

Нимрод растерянно взглянул на господина Ракшаса и тоже покачал головой.

— Это оказалось сложнее, чем я рассчитывал, — сказал он. — Хотя… погодите, кажется, я кое-что придумал. — Он радостно щелкнул пальцами и обратился к Джону и Филиппе: — У вас бывают приступы клаустрофобии?

Близнецы переглянулись и кивнули.

— Еще бы! — воскликнул Нимрод и выпустил облако дыма в виде восточной лампы, в какой обычно томятся джинны из сказок. — Это нам свойственно, потому что многим джинн подолгу приходилось сидеть в лампах и бутылках, а все по вине хитрых людей, которых на Земле, к счастью, становится все меньше и меньше. Потому-то у нас с собой непременно имеются таблетки древесного угля: они и согреться изнутри помогают, и не дают нам впасть в панику, окажись мы вдруг в замкнутом пространстве. Если джинн в тепле, ему хорошо и покойно. Верно, господин Ракшас?

— Вы правы, кошка себе лучший советчик, — туманно ответствовал господин Ракшас.

— Помню, мама давала нам такие таблетки, — сказал Джон. Судя по всему, он, в отличие от своей сестры, был вполне готов поверить в свое джинное происхождение.

— Да, наверняка, — подтвердил Нимрод. — Как я уже сказал, джинн — порождение огня. Поэтому, и вы скоро сами в этом убедитесь, вблизи любого источника тепла вы себя чувствуете спокойно и уверенно.

Филиппа с сомнением взглянула на господина Ракшаса, курившего трубку чуть ли не в самом камине. Да, пожалуй, он и впрямь сделан из огня, иначе давно бы поджарился, как ломтик хлеба в тостере.

— Вырвавшись на свободу из лампы или бутылки, любой джинн в первую очередь стремится превратиться в дым. Для этого он использует атмосферный кислород в сочетании с кострами, шашлычницами, свечками, угольными таблетками или простой сигаретой.

— Но ведь курение опасно для здоровья! — возмутился Джон.

— Уточняю: для здоровья людей. А для джинн курение — дело естественное. На самом деле люди часто стараются походить на джинн, причем с ужасными для себя последствиями. Например, курят. Лишь в последнее время нам наконец удалось довести до их сознания, что курить — здоровью вредить.

— Ну ладно, допустим, все это правда, — проговорил Джон, неуверенно взглянув на сестру. — Я не сказал «правда», я сказал «допустим». Так что же, я теперь могу исполнять по заказу людей три их желания и все такое прочее?

— Безусловно. Со временем. Сначала же, молодой человек, вам придется уяснить — и это самое важное, — что джинн являются хранителями всей удачи во всей Вселенной, хранителями и стражами невидимого замысла, который в просторечии именуют случаем. То есть от них зависят случайные происшествия, благоприятные или неблагоприятные для отдельных людей. Короче говоря, случай, как причина или источник успехов и неудач, существует во Вселенной в виде физической силы, которая контролируется исключительно джинн. И три желания ты сможешь исполнить только тогда, когда разберешься в механизме управления этой силой. А до тех пор, то есть до того, как ты окрепнешь как джинн, ты сможешь делать то же самое, но только неосознанно.

— Как бы во сне? — уточнила Филиппа.

— Именно.

— Но тогда… тогда понятно, что произошло с Барстулами! — воскликнула Филиппа и осеклась. — То есть мне кажется, что понятно…

— Ну наконец-то дошло! — обрадовался Нимрод. — Один из них наверняка произнес слово желаю или хочу, а ты чувствовала к этому человеку большую симпатию…

Он выдохнул облачко дыма в виде «Боинга-747».

— Да, он сказал, что мечтает оказаться дома, — подтвердила Филиппа. — А мне его стало так жаль…

— Ну вот! Классический случай! Среди джинн это называется подсознательное исполнение желания. Сублимация. Ты, наверно, после этого заснула, а засыпая, думала о том, как хорошо было бы помочь этому Барстулу.

— Да-а, — ошеломленно протянула Филиппа, но тут же сосредоточилась. — А в нашем сне… ну, если мы на минуту допустим, что это действительно был ты… Зачем ты заставлял нас кидать кости? Проверял, как у нас с удачей?

— Да. Я хотел выяснить, какова на данном этапе ваша способность влиять на случай. Выяснилось что способность превосходна, особенно когда вы вместе. Вдвоем вы сильны, как взрослый джинн. Что для наших нынешних целей очень даже полезно. Позвольте, я объясню…

— Дядя Нимрод! — перебил его Джон. — А это субил… сабле… сублю…

— Подсознательное исполнение желаний, — подсказал Нимрод.

— Ага, оно! Так оно же объясняет, что случилось с миссис Трамп! С нашей домработницей! Как раз перед тем как мы уехали, она выиграла тридцать три миллиона долларов. В лотерею!

— Да, помню, как я подумала: вот бы она выиграла много денег и смогла навестить дочек в Риме, — подтвердила Филиппа.

— Что ж, много денег — это неплохо, — сказал Нимрод с улыбкой. — На этот раз всем повезло. Бывает и так. Но имейте в виду, тут необходимо быть начеку. Не только людям, когда они произносят желаю или хочу, но и самим джинн. Надо быть очень осторожными. Когда у людей вдруг сбываются желания, это не всегда к добру. Господа Барстулы это испытали на собственной шкуре. Мы-то им сочувствуем, искренне хотим помочь, но иногда — нет, откровенно говоря, почти всегда — людям лучше добиваться цели самостоятельно. Своим трудом. Человеку свойственно больше ценить собственные достижения, чем то, что просто свалилось ему на голову. А еще ведь случаются необдуманные желания, такие, знаете, сильные, но поверхностные, с непросчитанными последствиями… Поторопятся, скажут…

— Язык мой — враг мой! — провозгласил господин Ракшас.

— А, помню, про такое в «Тысяче и одной ночи» написано, — закивал Джон.

— Вот-вот.

— Если все это правда… — начала Филиппа. — И все мы правда джинн… Тогда это можно доказать экспериментальным путем.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Нимрод.