Звездные хранители - Елизавета Ведемская

За ужином Дан заметил, что Астрид как бы оттаяла, а ее настороженность и напряженность поубавились. Дан также с удивлением почувствовал, что эти качества словно передались Нолле. Несколько раз он ловил на себе ее взгляд и видел в ее светло-карих глазах непривычную грусть.

«Она чем-то сильно расстроена, — подумал Дан. — Надо с ней поговорить. Только не сегодня… Завтра».

После ужина он сразу ушел в свою комнату и вскоре пришел к заключению, что порядок вопросов следует изменить. Все началось с бластера. Он помнил рассказ Торвэна почти наизусть, слово в слово, и постарался, закрыв глаза, представить себе тот выстрел. Болото и двое в засаде у тропы. Появляется третий, Кайт Маори. Торвэн стреляет, Кайт падает. Торвэн бросает бластер и бежит к умирающему. Бросает бластер… Стоп! Вот момент, когда Торвэн расстался со своим бластером. Но выстрел уже сделан. Выстрел из бластера с боевым зарядом…

Однако кто может утверждать, что выстрел, оборвавший жизнь Кайта Маори, был сделан из бластера Торвэна? Их было двое, Торвэн и этот Орри, — не исключено, что оба выстрелили одновременно. Допустим, Торвэн не видел, что его напарник тоже стрелял, и потому уверен, что виновник случившегося — он сам. Он кинулся к умирающему. А Орри… Он сразу вспомнил, что не проверил свой бластер. И струсил. И совершил подлость: заменил учебный бластер Торвэна своим. Предположим, что все произошло именно так. Что же дальше?..

А дальше Орри выпадает жребий лететь к Туманному Кольцу. Или верная смерть, или всеобщее презрение в случае отказа. Для подменившего бластер моральных преград уже нет, и в его голове рождается чудовищный план, как спастись самому и навсегда избавиться от Торвэна. Замы-160 сел Орри ясен. Психологический расчет верен: Торвэн ведет себя так, как рассчитал Орри. Риск был. Если б Торвэн остался, выяснилось бы, что его рассказ о заседании Совета — сплошная ложь: докопались бы и до остального. Но грозная тень Туманного Кольца заставляла спешить. Орри сделал ставку и выиграл, послав на смерть другого, а для большей надежности приписал Торвэну мнимое признание вины и запятнал его имя.

В душе Дана закипело бешенство. Трусливый подонок! И может статься, этот субъект до сих пор благоденствует! Такие, как он, счастливы и осторожны. Они дорожат своей шкурой. А если он здесь, на Олмете?! Нет, никакого Орри Дан не знает. Однако здесь или в другом месте, но он должен ответить за содеянное. Снова нужна картотека Центрального Информатора… Придется использовать шифр Магистра. Или спросить, кто такой Орри, у самого Джайвана? Но возвращаться к этому разговору жестоко, а повышенный интерес к подробностям насторожит Джайвана.

Дождавшись, пока все уснут, Дан проскользнул в кабинет приемного отца. Не зажигая света, включил терминал. Запрос — ответ, и доступ к картотеке открыт. Задав параметры поиска и имя «Орри», Дан получил ответ, что такого человека среди Хранителей не было. Ни сейчас, ни двадцать лет назад. Тогда — фамилия. Результат тот же. Может быть, уменьшительное имя? Безуспешно. Перепробовав разные варианты, Дан приуныл.

Потом его вдруг осенило, и пальцы забегали по клавишам, набирая новый запрос: список тех, кому выпадал жребий лететь к Туманному Кольцу. С нетерпением вглядываясь в экран, Дан не подозревал, что приближается трагическая для него минута. И вот конец списка, последняя строка: Шерр Скайман, в графе «Примечания» — полетел Айрт Вэрол.

Шерр Скайман. Скайман. Дан тупо уставился на собственную фамилию. Так этот человек — его отец?! Вот почему он переметнулся к харджерам… Подменив бластер, Шерр Скайман ступил на путь, логически завершившийся изменой Ордену. Этот путь, приведший на Харгот, он прошел очень быстро, меньше чем за полгода. А еще через два года погиб в бою у Морвы. Там, на стороне харджеров…

Дан узнал об этом значительно позже, уже восемнадцатилетним. До тех пор от него скрывали правду, и он считал, что отец его геройски погиб, подобно другим Хранителям, в том году, когда ему самому исполнилось десять лет. Это был год измены Шерра Скаймана. Тогда Джайван взял к себе Дана. Четыре года назад он узнал правду. А Джайван, когда он спросил о признании Торвэна, уклонился от ответа, чтобы лишний раз не напоминать ему об отце.

Ночь Дан провел без сна, его терзали самые черные мысли. Фигура отца мрачной тенью легла и на его собственную жизнь, заставив его взглянуть на самого себя как бы со стороны. Он содрогнулся. Он уже дважды тайком пользовался шифром Магистра. Он обманным путем добился полета к Вортану и нагромоздил кучу лжи насчет ола. А теперь боится, что это выйдет наружу… В его жилах текла кровь лжеца и труса. Он сын своего отца. И теперь его долг — сказать Торвэну правду. Дан представил себе взгляд Торвэна, и ему стало нехорошо.

«Он даже не знает, что моя фамилия Скайман, — думал Дан. — Он никогда этим не интересовался. Теперь придется сказать. Сказать, что его предал один человек — мой отец…»

Промучавшись до самого рассвета, Дан забылся тревожным сном. Завтрак он проспал, — а когда повстречался на лестнице с Ноллой, та как-то очень робко сказала:

— Дан, отец спрашивал, не включала ли я терминал в его кабинете.

Дан застыл на месте. Произошло худшее. Виноват в этом только он — потрясенный тем, что узнал, он забыл выключить терминал! И даже не отключился от Центрального Информатора. Теперь Джайван знает, что он работал с картотекой личных дел — информацией закрытого доступа.

— Что еще он сказал? — безнадежно спросил Дан.

— Ничего. Я ответила «нет». Дан, что случилось? У тебя такое лицо…

— Я плохо спал. Нолла, отец выглядел очень сердитым?

— Нет, скорее расстроенным.

Это было еще хуже. Но почему Джайван спросил Ноллу? Решил, что кто-то из Хранителей настолько заинтересовал ее, что девушка захотела узнать побольше из личного дела? Предположение абсолютно нелепое. Однако лишь Нолла и Дан могли знать личный шифр Магистра. И Джайван начал с нее. Теперь ему известно, что Нолла не включала терминал, а значит, это дело рук Дана.

Идя по дому, Дан старался придумать что-нибудь в свое оправдание, но ничего не придумал. Что тут придумаешь?

Джайван сидел у окна, выходящего в сад; слабый ветер шевелил его седые волосы.

— Ты уже встал? — сказал он, повернувшись к Дану, хотя вопрос не требовал ответа.

— Да… Почему ты спросил Ноллу, а не меня? — Дан первым начал страшивший его разговор.

— Нолла могла воспользоваться моим шифром, не совсем понимая, что делает. Но если это сделал ты…

— Это сделал я.

Дан многое бы отдал, только бы не видеть глаза Джайвана.

— Зачем?

— Я хотел посмотреть личное дело… моего отца.

Полуправда-полуложь, но как сказать правду, не упоминая Торвэна?

— Дан, ты не должен был пользоваться моим шифром! Выходит, я слишком доверял тебе.

Опустив голову, Дан избегал взгляда Джайвана. Как ни плохо ему самому, Джайвану — он почувствовал — ещё хуже. Если бы можно было сказать правду!

— Я должен сообщить о твоем поступке Совету, — раздался полный горечи голос Джайвана. — Так полагается.

— Ты им скажешь?! — в отчаянии воскликнул Дан. — И мне придется давать объяснения перед Советом?

Джайван долго смотрел на него с укором и жалостью, затем сказал:

— Хорошо, пусть это останется между нами… и на моей совести. Ступай.

Джайван избавил его от унижения говорить перед посторонними о причине своего проступка, об отце, зная, насколько болезненна для Дана эта тема. Однако как он сам будет теперь относиться к нему? Во всяком случае, уже без прежнего безоговорочного доверия… И встает новая проблема: как встретиться с Торвэном?

Эта проблема решилась неожиданно легко, причем в тот же день, но способом, который не доставил Дану радости. В Шар-Гаре заработал оставленный Горту Яролу передатчик дальней связи в режиме автоматической подачи сигнала, означавшего срочный призыв о помощи. Если Горт Ярол сумел настроиться на Олмет, то почему не послал сообщения, а лишь нажал кнопку аварийного сигнала? Даже одна фраза прояснила бы дело.

Узнав это, Дан ощутил себя в коридоре, из которого уже некуда свернуть, на пути к порогу, за которым непроглядный мрак, и в лицо ему будто пахнуло холодом. Когда это мгновенное, но болезненно острое ощущение минуло, он подумал, что надо принять меры на случай, если с ним что-то случится прежде, чем он увидит Торвэна. Наилучшим представилось записать на кассету подробный рассказ о всех событиях начиная со встречи с Торвэном на Кирте. И держать кассету здесь, на Олмете, с тем чтобы ее нашли, если сам он погибнет; ведь война с харджерами делает опасным каждый вылет в космос.

Засунув кассету с записью в пластмассовую коробку, Дан после некоторых колебаний положил на нее Уродца, обмотав цепочку вокруг коробки. Покидая Олмет, он скажет кому-нибудь об этой коробке с кассетой. Кому-нибудь, кто затем передаст ее Джайвану…