Плацдарм - Сергей Звонарев

себя после необычной поездки, — у нас много работы.

— Какой именно? — спросил Саша.

— Объясню по дороге.

— По дороге куда?

— На склад.

Саша уже ничему не удивлялся.

У входа на склад, где Громов совсем недавно стащил кусок сетки, из которого сделал колпак для вылазки в туман, стояли три крытых «Студебеккера». Стоун подошел к одному из водителей и задал быстрый вопрос. Получив ответ, сообщил профессору:

— Скоро будет еще один грузовик. Этого хватит?

— Будем надеяться, — неопределенно ответил профессор, — надо начинать, времени мало.

— Хватит для чего? — осмелился спросить Саша.

Громов повернулся к нему.

— Ах, да, вы ведь еще не знаете…

Профессор на ходу кратко рассказал о своей экспедиции в туман, о том, как ему удалось ненадолго погасить свечение плазмы и как из этого родилась идея закрыть коридор.

— А зачем нам грузовики?

Громов усмехнулся.

— Мог бы и сам сообразить. Подумай немного. Нам нужно увеличить область, из которой заряд будет стекать на землю…

— Вы хотите покрыть их сеткой! — догадался Саша.

— Именно. Этим мы сейчас и займемся.

Тем временем они подошли к навесу над свернутой в рулоны сеткой для будущего забора. Похоже, он уже не понадобится, подумал Саша. Стоун на правах начальника подозвал подсобных рабочих и дал им инструкции, что делать. Сходив за инструментом, спустя пару минут те уже разворачивали рулоны.

— Я вижу, дело идет на лад, — сказал Громов, — сколько вам надо времени?

— Хотите оставить меня на хозяйстве? — откликнулся Стоун.

— У вас хорошо получается. — Громов кивнул на рабочих, уже развернувших сетку и теперь резавших ее. — Кроме того, вы здесь главный.

Стоун хмыкнул.

— Ну хорошо. Думаю, за пару часов управимся.

— Отлично. Через пару часов встретимся.

— А вы куда?

Профессор показал в сторону жилой зоны.

— Не волнуйтесь, Джек, вы все узнаете.

Громов и Саша шли к бараку.

— Надо кое-что рассчитать, причем срочно, — сказал Громов. — Логарифмическую линейку не потерял?

— Нет. А что именно рассчитать?

Громов кинул на светящийся вдалеке туман.

— Что будет, если плазма погаснет?

— Туман перестанет светиться, — пробормотал Саша после недолгого раздумья. Ничего умнее в голову не пришло.

Профессор вздохнул.

— А куда денется электромагнитное поле, создаваемое плазмой?

— Его просто не будет… а, понял! — осенило Сашу. — Если поле исчезнет, его энергия должна выделиться!

— Именно, — подтвердил профессор. Они уже подошли к бараку. Открыв дверь, профессор добавил: — будет тепловой взрыв. А вот какой мощности и где будет его эпицентр — это нам и надо рассчитать.

— Понял, — ответил Саша.

— Бери линейку и иди ко мне, — распорядился профессор, заходя в свой кабинет. — Работать будем вместе, прямо с колес, причесывать уравнения некогда.

Саша мгновение промедлил.

— Александр Николаевич, вы правда считаете, что наши отступят? — спросил он.

— Мы должны учитывать все варианты, в том числе и этот, — уклончиво ответил тот.

— Да, я понимаю… — Саша все еще стоял у дверей, — все варианты, это верно, но вы-то как думаете?

Громов пристально посмотрел на своего ученика. Он должен знать правду, мелькнула мысль, это станет стимулом к работе.

— Да, я считаю, что наши отступят, — тихо сказал профессор, — и тогда нам придется закрыть коридор.

Саша посерьезнел. Ничего не говоря, он зашел в свою комнату за логарифмической линейкой, и, не задерживаясь, вернулся в кабинет профессора.

— Я готов, — сказал он.

Они работали немногим более часа — профессор писал уравнения, задавал начальные условия, а его ученик занимался численными расчетами. Иногда одно и тоже приходилось пересчитывать по нескольку раз — точные параметры плазмы, как и занимаемый ею объем не были известны.

Наконец, получив от Саши последнюю порцию чисел, Громов решил, что достаточно. Взяв чистый лист, он нарисовал подкову, с двух сторон огибающую коридор в параллельный мир, указал положение ангара и жилых помещений и написал число — ожидаемую мощность взрыва.

— Двести тонн взрывчатки? — поразился Саша. — Не может быть! Неужели так много?

Громов кивнул.

— Я пересчитал три раза. Учтите, что это порядок величины. Может быть и сто, а может — четыреста.

Саша потрясенно молчал. Профессор сделал еще две пометки.

— В этих местах мощность взрыва будет максимальной, — пояснил он. — Нужно сообщить об этом Стоуну и Говорову, если с ним удастся связаться. Сделаешь?

Саша кивнул. Не чувствуя ног, он смотрел на одну из пометок, сделанную профессором — она была совсем рядом с палатками. Именно туда пошла Маша, когда прощалась с ним.

Самое страшное при быстром отступлении — это паника. Благодаря слаженной работе штаба, пока ее удалось избежать.

Артиллерийская дуэль гремела совсем рядом, и на один выстрел обороняющихся приходились несколько выстрелов атакующих: скорострельность немецких танков была выше, чем у советских, а боезапас больше. Мимо штаба, лязгая гусеницами, прошли три самоходные артиллерийские установки — последний резерв Говорова, призванный прикрыть отступление. Разрешение на отход с занимаемых позиций генерал получил полчаса назад, немало этому удивившись — он уже считал, что действовать придется на свой страх и риск. Видимо, его записка попала в Потсдаме куда надо. Ну, или там получили информацию об истинном положении дел на плацдарме из других источников.

Грузовики с людьми и имуществом один за другим двигались к коридору, на восток. Говоров смотрел на это с тяжелым чувством — за последний год ему ни разу не приходилось отступать в неизвестность. Да, под Будапештом временами было тяжело, но сомнений в победе не было. А сейчас… что ж, если профессор Громов прав, коридор действительно придется закрыть.

— Товарищ генерал, все, последний грузовик отбыл, — сбивчиво доложил запыхавшийся майор, — там еще трое из медсанбата, не успели вовремя…

— Моя машина исправна?

— Так точно!

— Сажай их на заднее сиденье.

У дверей штаба стояли три медсестры с поклажей в руках и, тревожно переговариваясь, с надеждой смотрели на «Виллис». Говоров открыл дверь машины и скомандовал:

— Садитесь.

Повторять не пришлось.

Генерал прислушался к канонаде — САУ из резерва вступили в дело. Задача, которую он поставил экипажам, формулировалась просто — задержать немцев на полчаса, потом можно отходить. Да только одно дело сказать, а и совсем другое — сделать. Самоходная артиллерия эффективна на дальней дистанции, а если танки противника подойдут ближе, чем на километр, то ей конец — броня слишком слабая.

Майор завел двигатель — пора было ехать. Говоров в последний раз посмотрел на запад — над оставленными позициями поднимались клубы дыма. Он подумал о судьбе Селезнева — к своим тот так и не вышел. Значит — погиб или попал в плен. А что бы там сам предпочел, мелькнула мысль. И — резануло по сердцу: если портал закроют, а полковник попал