Господин судебный пристав - Александр Чиненков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С чего я взял? – злобно ухмыльнулся Сибагат Ибрагимович. – Да, я всё знаю про тебя и твои шашни! А с Маловым ты встречаешься зря. Я… – он вдруг замолчал и о чём-то задумался.
Воспользовавшись паузой, девушка попятилась, тревожно глядя на дядю, который вдруг стал неузнаваемым.
– Душу побереги, племянница, – уже мягче, но так же серьёзно заговорил вдруг Халилов. – Мусульманские девушки – не христианки-развратницы. Не уподобляйся им, Мадина, и живи не так, как самой заблагорассудится, а как велит правоверным Всевышний.
– А я чем Всевышнего прогневила? – ужаснулась девушка.
– Об этом говорить не буду, должна сама осмыслить и понять, – ответил Сибагат Ибрагимович и добавил: – Христиане давно уже позабыли заветы Иисуса Христа, и мы, правоверные, не должны следовать их пагубному примеру.
Эта неожиданная проповедь в конце разговора отвлекла Мадину от тягостных мыслей, и… в следующую минуту она уже с большим вниманием слушала дядю и начинала думать, что сам шайтан путает, соблазняет её, внушает ей пагубные и непотребные мысли и призывает к греху…
12
После последнего свидания с Мадиной жизнь казалась Кузьме пустой. Он ни в чём не обвинял любимую, обидевшую его своими высказываниями, но… Что можно было ожидать ещё от молоденькой девушки, не искушённой в «делах житейских», к тому же воспитанной в строгости и души не чаявшей в своём дяде?
Кузьма каждый день ходил на службу, где хоть немного отвлекался от гнетущих тягостных мыслей. Его угнетала и «поедом ела» сама мысль о приближающемся дне, когда он будет вынужден идти в дом купца Халилова.
После ссоры с Мадиной для Кузьмы Малова многое незаметно изменилось. Изменился и ритм его жизни. Кузьму стали мучить тяжёлые предчувствия. Он никак не мог понять, что внушало опасения его душе. Казалось, никаких особых причин для страха и переживаний не было. Немного повздорили, с кем не бывает. Они не сделали ничего такого, что могло бы нести угрозу их любви. Но Кузьма чувствовал, что неумолимо надвигается что-то большее. Быть может, его тревожил служебный визит в дом Халилова и непредсказуемые последствия? Как бы то ни было, он пытался прогнать опасения прочь.
По мере того как приближался срок, нервозность Кузьмы усилилась. И это его угнетённое состояние начинало преследовать его даже во сне. Снов он не помнил, просто просыпался ночами весь взвинченный и в холодном поту. Из этого следовало, что он видел кошмар и, как ни силился, никак не мог вспомнить его содержания. А утром накатывало беспокойство, и он весь день испытывал дискомфорт.
Когда наступил роковой день, Кузьма в новенькой форме явился в здание суда.
– Кузьма, что с тобой случилось? – интересовались сослуживцы, увидев бледность на его лице.
– Волнуюсь, – отвечал он. – Сегодня первый раз самостоятельно иду на исполнительские действия и боюсь допустить какую-нибудь оплошность.
– Ничего, привыкнешь, – подбадривали его «бывалые» сослуживцы. – Ты сразу настройся и вскоре поймёшь, что ничего в этом страшного нет.
– В полдень наступает срок для купца Халилова, – напоминали другие. – У тебя много времени, чтобы настроиться и побороть в себе волнение…
Кто-то накапал в стакан валериановых капель и дал Кузьме выпить. К назначенному часу он был готов идти хоть к чёрту в ад, но идти пришлось в дом купца Халилова, чтобы именем закона приступить к самостоятельным исполнительным действиям.
* * *Утром Митрофан Бурматов прямо с вокзала явился в дом Халилова и был немало удивлён, увидев там Азата Мавлюдова. Сделав вид, что не замечает его, он встал перед купцом.
– Прошу прощения за задержку, – сказал Митрофан, внимательно разглядывая лицо Халилова. – Задержали дела, понимаете ли, и я не смог поспеть к назначенному времени.
– Нет, ты пришёл в самый раз, – улыбнулся Сибагат Ибрагимович облегчённо. – Только вот жаль, что не слышал слов господина судебного чиновника, который явился ко мне с раннего утра и…
– Вы имеете в виду эту жалкую личность? – Бурматов с неприязнью взглянул на притихшего у окна Мавлюдова.
– Да, он успел сказать много такого, что мне даже стыдно повторить, – нахмурился Халилов.
– Ничего повторять не надо, уважаемый Сибагат Ибрагимович, я успел многое услышать, задержавшись у порога.
Ничего не понимая, Мавлюдов с исказившимся лицом смотрел то на Бурматова, то на злорадно улыбающегося хозяина дома.
– Ты чего не вякаешь, проходимец? – поинтересовался Митрофан, глядя на него. – Или не рад меня увидеть?
– Я никогда не испытывал радости, видя тебя, – отозвался Азат хриплым от волнения голосом.
– Взаимно, – брезгливо поморщился Бурматов. – После встречи с тобой, даже мимолётной, я зачастую страдаю от несварения желудка.
– Этот обокравший меня лжец и проходимец осмеливается меня шантажировать, – «пожаловался» Сибагат Ибрагимович, расправляя плечи. – Выдвигаемые им обвинения настолько нелепы, что у меня возникли сомнения относительно здравия его рассудка.
– Это всего лишь жалкая попытка запугать вас, – понимающе улыбнулся Митрофан. – Известный способ мошенничества, совершаемый лицом, далёким от понятий о чести и совести.
– Эй, господа почтенные, что за комедию вы сейчас передо мной ломаете? – возмутился Мавлюдов, усилием воли стряхивая с себя оцепенение.
– Точнее будет назвать наши действия не комедией, а трагедией, – ответил Бурматов, театрально вздыхая. – Сейчас сам убедишься, сукин ты сын, что в ней мало весёлого и смешного.
– Тот сговор, который, как я вижу, вы устроили, выйдет для вас самих же боком, – предупредил Азат, наглея.
– А никакого сговора нет, – «заверил» его Бурматов. – Я просто собираюсь выставить напоказ твою гнилую натуру.
Мавлюдов покраснел и «воинственно» подбоченился:
– Если вы имеете в виду меня, то…
На террасе послышались тяжёлые шаги. Порог комнаты переступил Кузьма Малов и обвёл присутствующих суровым взглядом. В полукафтане чёрного с зелёным отливом сукна, застёгнутом на девять золотых пуговиц с изображением «столпа закона» (сенатского чекана) он выглядел потрясающе. На голове – чёрная двупольная шляпа с кокардой, под которой на околыше был изображен золочёный знак городского судебного ведомства.
– Господа, я пришёл в этот дом с целью описи и ареста имущества купца Сибагата Халилова по решению суда, – прогремел его голос в тишине комнаты. – Убедительно прошу каждого из вас не препятствовать исполнительным действиям судебного пристава, иначе арест будет произведён с применением силового воздействия.
Как только он замолчал, Халилов и Бурматов переглянулись. На лице Азата Мавлюдова засияла улыбка торжества. Он посмотрел на Сибагата Ибрагимовича, на Митрофана и удовлетворённо потёр ладони.
– Послушайте, господин судебный пристав, уверяю вас, что необходимость ареста имущества купца Халилова по ряду причин должна быть отложена, – приходя в себя, заговорил Бурматов. – И ещё я хочу заявить…
– Я пришёл в этот дом исполнять решение суда, и я его исполню, – отрезал Кузьма. – Любые заявления и просьбы во внимание приниматься не будут.
– Прошу вас, выслушайте меня, господин судебный пристав, и сами убедитесь… – начавший было говорить Бурматов вдруг замолчал, встретившись с холодным беспристрастным взглядом величественного слуги закона.
– Предъявите погашенные векселя или расписки от взыскателей, из которых можно сделать вывод, что долги ваши погашены в полном объёме, – с каменным лицом сказал Кузьма, обращаясь к Халилову.
– Но у меня нет таковых, – развёл руками Сибагат Ибрагимович.
– Следует понимать, что долги не погашены? – нахмурил лоб Малов.
– Увы, нет, – растерянно моргая, ответил Халилов.
– Тогда предлагаю добровольно выдать всю документацию на ваши магазины, ларьки и находящиеся в них товары, а также указать на имущество в доме и на подворье, которое будет подвергнуто описи и аресту, называя стоимость каждого предмета, – потребовал Кузьма, краснея и чувствуя, как заструился пот по спине.
– Составляйте опись сами, господин судебный пристав, – недовольно поморщился Сибагат Ибрагимович. – Если я не ошибаюсь, это ваша обязанность.
– Я готов предложить вам свои услуги, господин судебный пристав, – выступил вперёд, сияя от счастья, Мавлюдов. – Вы составляйте опись, а я буду называть предметы, находящиеся в доме и во дворе, которые следует в неё внести.
– Обойдусь и без вас, не мешайте мне, – решительно отверг его помощь Кузьма дрогнувшим голосом.
– Как вам будет угодно, – отступил на шаг назад Азат, обиженно поджимая губы.
– Сынок, Кузьма, не позорь меня и мою седую головушку, – неожиданно взмолился Халилов. – Отложи арест моего имущества всего на три дня! Мне привезут деньги, и я рассчитаюсь с кредиторами.
– У вас было достаточно времени для расчётов, но вы его не использовали, – ответил Кузьма хмуро, внутренне страдая от жалости к несчастному старику. – Теперь я обязан арестовать ваше имущество и установить новый срок для расчётов по долгам. Если вы и за это время не погасите их, то арестованное имущество будет изъято и продано, а вырученные деньги пойдут на погашение ваших долгов.