5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева - Юрий Сушко

Поклонники следовали за Мариной по пятам. И какие! За ней увивались самые знаменитые, самые модные, самые именитые на ту пору кинорежиссеры, актеры, поэты, писатели, художники, успевшие привыкнуть к тому, что обычно именно к их ногам падали поклонницы, а не наоборот. В случае с Мариной им самим приходилось вспоминать подзабытые амурные приемчики юных лет, пыхтеть, пыжиться и напрягаться.

Даже после того, как постоянным спутником Влади стал Высоцкий, преследования не прекращались. Но все – без толку, словно Марину внезапно окружила стеклянная, но абсолютно непрошибаемая стена.

Более того, и имя главного сердцееда Москвы с сибирской станции Зима Евгения Александровича Евтушенко не могло перевесить чашу весов в его пользу. В конце концов, осознав свое окончательное фиаско, Евтушенко, даря свой сборник «Идут белые снеги», вынужден был сделать такую дарственную надпись: «Марине и Володе, чтобы, даже разлучаясь, они не разлучались никогда. Ваша любовь благословенна Богом. Ради него не расставайтесь. Я буду мыть Ваши тарелки на Вашей серебряной свадьбе. Женя Евтушенко» (см. Е. Гик. Математика на шахматной доске // Спортивная жизнь России. № 01. 1998). Он искренно верил в то, что «был первым, кто ей сказал о его существовании. У меня была идея, я рассказал ей историю Володи и сказал:

– Марина, ну что тебе стоит, познакомься с ним.

Она это запомнила, но потом ни разу об этом не упомянула» (М. Цыбульский. О В. Высоцком вспоминает Е.А. Евтушенко // v-vysotsky.narod.ru).

Напрасными были и потуги преуспевающего кинорежиссера Андрона Михалкова-Кончаловского (наследника автора гимна СССР, сотен басен и «Дяди Степы»), считавшего себя наследником классиков неореализма, ехидно поизмываться над «плебеем Высоцким, вырядившимся в нелепые для ресторана кожаные джинсы», эффекта они не производили (см. А. Кончаловский. Возвышающий обман. М.: ТОО «Совершенно секретно», 1999).

Евгений Евтушенко не смог покорить сердце Марины Влади

Марина стихи слушала, скептическим замечаниям сноба-режиссера внимала, ласково кивала, улыбалась, но только – Высоцкому. Наблюдательный журналист из «Комсомолки» Ярослав Голованов, уже тогда примерявший на себя одежды Нестора-летописца, в своих записных книжках осенью 68-го записывал: «Ужинали в полупустом ресторане. В другом углу веселились Володя Высоцкий с Мариной Влади, Толя Гладилин, Вася Аксенов… Очень хотелось к ним присоединиться, да своих бросать неловко…» (см. Заметки вашего современника // Комсомольская правда. 13 февраля 1999).

Но все же от приглашений посетить столичные «великосветские дома» Марина Владимировна никогда не отказывалась. Актер Евгений Стеблов рассказывал: «Марина Влади и художник Коля Двигубский (дальний родственник Влади. – Ю.С.) как-то заехали на Николину к Михалковым. Никита купил барана по случаю у деревенского парня. Шашлык восхитительный получился в камине – словно в горах среди бабочек и цветов… Обаятельная, рассудительная, в очках, совершенно не походила на свою колдунью из знаменитого фильма. Завели музыку. Твист. Марина предложила мне танцевать. Я сказал: «Не хочется», потому что стеснялся. Марина, похоже, не привыкла, чтобы ей отказывали, и самолюбиво, по-женски употребила на меня специальное время. Я сдался и вистовал вместе с ней, как мог. Спать разошлись далеко за полночь. Поутру завтракали на веранде: Никита, я и Сергей Владимирович. Несколько позже появилась Марина. Двигубский уже уехал рано в Москву с Андроном, который приехал накануне довольно поздно, и мы его не видели. За столом все молчали, чувствуя неловкость оттого, что под глазом у Марины был синяк. Спросить ее никто не решался. Но то был синяк от удара или ушиба. Что произошло – никто ничего не понимал. Наконец заговорила Марина:

– Как вы можете, Сергей Владимирович! Вы – известный писатель, общественный деятель. В Европе, вообще в цивилизованном обществе это выглядит дикостью! Антисемитизм – дикость и атавизм! Вы антисемит!

Сергей Владимирович был явно ошарашен и видом Марины, и ее монологом. После ее ухода он еще помолчал некоторое время, а потом сказал:

– Вот то-то-то-тоже. Приехала – ест, п-п-п-пьет и еще оскорбляет!

Позже выяснилось, что столь резкий выпад Марины объяснялся каким-то нелицеприятным высказыванием Сергея Владимировича во французском посольстве в адрес Лили Брик. Но происхождение синяка осталось неясным,» (Е. Стеблов. Никита // Независимая газета. 27 апреля 2000).

Дался ему этот синяк, ей-богу…

В русском языке есть такой забавный глагол – «домогаться». Так вот, Влади действительно домогались. Все кому не лень. А таких находилось немало. Завсегдатаи ресторана Дома литераторов вспоминают один из новогодних вечеров. За праздничным столом уютно сидели Высоцкий с Мариной и Игорем Кохановским. На Влади, естественно, пялились все посетители ресторана. Но особенно упертым оказался писатель Александр Рекемчук. Дождавшись, когда Кохановский выбрался из-за стола и направился в туалет, Рекемчук, не вполне твердо державшийся на ногах, ухватил за рукав автора «Бабьего лета»: «Гарик, познакомь меня с Мариной Влади!» «Пусть Володя тебя знакомит», – отрезал поэт. «Да я и с ним не знаком…», – замялся Рекемчук. «Ты не знаком?! А кто ночью за водкой на грузовике ездил?» И тут Рекемчук вспомнил: было! Действительно, было… (см. А. Яхонтов. С Новым годом! // МП-Квартирный вопрос. № 1. 4 января 2002). Всякие случались истории. Не менее примечательная произошла с другим посетителем ЦДЛ, поэтом Сеней Сориным. В тот вечер спутниками Марины Влади были известные дамские угодники, писатели и остроумцы Василий Аксенов, Анатолий Гладилин и Георгий Садовников. Сорин был не из круга, у него была своя компания. Сомнамбулически бродя по залу, непризнанный поэт неожиданно для себя обнаружил прямо перед собой французскую кинозвезду. Он уселся за ее столик и… уснул. Бахус шалил. Спустя некоторое время Марина стала прощаться с приятелями, по очереди пожимая каждому руку. В этот момент Сорин очнулся, увидел протянутую руку и – лизнул. Все обалдели. И Марина в том числе. Но Сорин знал, что он делает. Он неторопливо достал из кармана химический карандаш и написал на Марининой ладошке (на том месте, которое лизнул) свой телефон. Компания расхохоталась, Влади тоже…

Тонкий ценитель женской красоты, поэт и сценарист, отец-основатель жанра российской авторской песни (вспомните хотя бы «Одессу-маму» или «Я в весеннем лесу пил березовый сок…») Евгений Агранович не устоял перед чарами французской звезды и принялся придумывать самые разные способы знакомства с Мариной Владимировной. Наконец фантазия сработала: его соседом и приятелем был кинорежиссер Михаил Богин, который, в свою очередь, был в добрых отношениях с Ией Саввиной, партнершей Влади по фильму Юткевича. Богин упросил Ию организовать визит Марины в гости к Аграновичу, который помимо бардовских талантов обладал еще массой достоинств: был интересным собеседником, талантливым резчиком по дереву и кости, наконец, искусным кулинаром. «Птичка» попалась в силки, ей просто было интересно.