Богиня Дуня и другие невероятные истории - Давид Дар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ночью мы опять слышали, как стучит сердце Феди Мойкина.
"Тук-тук, - стучало оно тихо и робко, - почему ты веришь своему рассудку и своим глазам, своим учителям и своим книгам, и только мне ты не веришь, и боишься меня, и стыдишься, точно я дикий зверек, которого надо держать в клетке или на привязи? Тук-тук, - стучало оно, - тук-тук".
И мы, высунув головы из-под одеял, долго слушали в темноте, как стучит и жалуется маленькое обиженное сердце нашего товарища.
ВОЛШЕБНЫЕ
ТАПОЧКИ
Сеню Пташкина знает вся наша улица. Когда oн идет в кино, или на стадион, или на свидание, скромный, чуть смущенный и симпатичный, все парни и все девушки замедляют шаг и, кивая в его сторону, говорят:
- Вон идет знаменитый Сеня Пташкин, о котором писал сам академик Щеголь!
Он работал на обувной фабрике, в цехе тапочек, и был пареньком ничем не приметным: вперед никогда не совался, прочитанными книжками не хвастался; все шутят - и он шутит, все идут в баню - и он в баню, все влюбляются - и он влюбляется.
А между тем в своем цехе он пользовался большим уважением, потому что шил такие легкие, мягкие п во всех других отношениях замечательные тапочки, что не одна пара ног должна была бы благодарить его пару рук. Но ноги, как известно, безгласны.
Поэтому ничто не обещало Сене Пташкину славы.
И он неплохо обходился без славы, вполне удовлетворяясь тем, что зарабатывал прилично и каждый вечер ходил в кино, на стадион или на свидания с девушками.
Так бы Сеня Пташкин, наверно, и прожил без славы всю свою жизнь, если бы из разговоров с товарищами не узнал, что наш поэт и красавчик Витя Влюбченко надеется прославиться своими стихамп, умный Миша - критическими статьями, Никита Мудрейко - научными исследованиями, а Шурик Трифонов пляской вприсядку. И хотя Сеня Пташкин был парень неглупый и отлично понимал, что слава - это не предмет первой необходимости, как, допустим, титаны, без которых не пойдешь даже в баню, но все-таки он опасался, что все его друзья прославятся, а он один останется никому не известным.
И это его очень тревожило.
Однажды, уже поздно вечером, когда мы улеглись в постели и собирались погасить свет, он спросил, весьма озабоченный:
- Скажите, ребята, как вы думаете, может ли Человек прославиться своими тапочками?
Никита Мудрейко ничего не ответил, потому что уже спал. Витя Влюбченко ответил, что слава - это дым. А умный Миша, откинув одеяло, сел на кровати, надел на свой маленький носик очки и сказал так:
- Слава - это, безусловно, дым, а мечты о славе - явный пережиток капитализма. Но пока ты еще не вывел этого родимого пятнышка из своего сознания, я скажу тебе прямо, что прославиться тапочками нельзя, потому что тапочки - изделие анонимное.
- А не попробовать ли мне на тапочках писать свое имя? - спросил Сеня Пташкин.
- Напрасно, - сказал умный Миша. - Имя известного человека должно быть у всех на языке, но я никогда не слышал, чтобы имя известного человека было у всех на ногах. А если тебе так уж хочется прославиться, то я советую заняться искусством. Не можешь ли ты, скажем, рисовать?
- Смотря что, - ответил Сеня Пташкин. - Ступню я рисовал много раз, потому что без нее подметки не выкроишь, но достаточно ли уметь нарисовать ступню, чтобы стать художником, в этом я не уверен.
- Почему же недостаточно? - сказал умный Миша. - Разве стулня состоит не из таких же тканей, как и другие части тела? И если ты уже сейчас можешь нарисовать ступню, то, когда поучишься, вполне сможешь нарисовать и всего человека.
Так что давай не теряй зря времени, иди завтра в дом культуры, запишись в кружок юных художников, и я совершенно уверен, что не пройдет и двух лет, как твоя картина появится на выставке и на нее обратит внимание сам академик Щеголь, который не так давно читал у нас лекцию об итальянском художнике Леонардо да Винчи и прославил его на всю нашу улицу.
И на следующий день Сеня Пташкин пошел в дом культуры кожевников и записался в кружок юных художников.
Кружком юных художников в этом доме культуры руководил один весьма известный художник, который сам умел писать очень хорошие картины, но совершенно не умел учить этому других.
- Мои дорогие юные друзья, - говорил он. - Чтобы стать хорошим художником, наверное, в первую очередь необходимо иметь краски и кисти. Но если бы весь секрет был только в этом! Нет, друзья мои, я думаю, что, для того чтобы прославиться на столетия, надо иметь еще холст и подрамник!
Так он учил юных художников.
Сеня Пташкин купил себе краски и кисти, холст и подрамник, потерял всякий интерес к шитью тапочек, перестал ходить в кино, на стадион и на свидания с девушками и, каждый вечер приходя в дом культуры учиться рисовать, чувствовал, что он день ото дня творчески растет.
Сначала он умел рисовать только ступню человека, потом научился рисовать всю ногу, потом - обе ноги, а потом - и всего человека. Не прошло и двух лет, как он написал свою первую картину, которая называлась "Портрет". Взял он свою картину под мышку, сдвинул на белокурый затылок кепку и потел на выставку.
Картину повесили, а Сеня Пташкин скромненько отошел в сторонку и стал ждать славы.
Пришел на выставку умный Миша, надел очки, встал на цыпочки, чтобы получше все рассмотреть, и сказал так:
- Молодец, Пташкин! Это тебе не тапочки. Выдающееся ты создал произведение. Ведь это только подумать, какое тут нарисовано типичное лицо: наверху у него лоб, внизу - подбородок, а посредине - нос, и в носу две дырочки. Удивительно все верно схвачено. Теперь уж у меня нет никаких сомнений, что стоит академику Щеголю увидеть твою картину, так сразу же он и прославит тебя на всю нашу улицу, как прославил Леонардо да Винчи.
И только он это сказал, как вошел академик Щеголь.
Он был старенький, сухонький и седенький. Две маленькие старушки набожно вели его под руки, а он кряхтел и охал при каждом шаге.
- Товарищ академик, - сказал умный Миша, - я вас очень прошу взглянуть, какая здесь висит картина.
Кряхтя и охая, подошел академик к картине, поглядел на нее спереди, поглядел справа, поглядел слева и сказал:
- Что ж, картина? Ничего картина. Пусть висит.
Не принесла эта картина славы Сене Пташкину.
- Странно, - сказал умный Миша. - Очень странно; просто даже непонятно. Может быть, тебя неправильно учили, Пташкин?
- Может быть, - вздохнул Сеня Пташкин.
- Может быть, тебе надо рисовать не портреты, а натюрморты? - сказал умный Миша.
- Возможно, что в этом все дело, - согласился Сеня Пташкин.
- Вот у пищевиков, говорят, учат рисовать натюрморты. Сходил бы ты в дом культуры пищевиков.
И на следующий день Сеня Пташкин взял свою картину под мышку, сдвинул на белокурый затылок кепку и пошел в дом культуры пищевиков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});