Меч, палач и Дракон - Александр Рау

Если бы на месте де Агиляра был он, то поднялся бы скандал. Заслуги перед Камоэнсом значения не имеют; знания и умения — тоже, как и богатство. Нужно происхождение от древних разбойников и воспитанная на этом вековая спесь.

Кружатся счастливые пары: Гонсало и Ангела, Луис с Изабеллой; Блас и Кармен. Даже герцогиня и та страстно прижимается к министру Мачадо. Вьются пышные юбки и подолы платьев.

Тонкое стекло едва не затрещало, успел ослабить хватку.

Маг решил подняться на крышу, он любил ночной город. Света в доме де Тавора не жалели, но это не останавливало парочки, целующиеся в коридорах. Тех из них, кто отвлекся, ослабил объятия, обернулся, тут же оставляла сладостная истома — лицо чародея пугало.

У одной двери маг остановился.

— Все будет, как я сказал. Напоим, подпишет, а потом никуда не денется — придется отдать имение. Или девку в постель пьяному подложим, проснется — ужаснется, сам предложит, чтобы жениться не пришлось… — горячо втолковывал кому-то знакомый по королевскому двору мужской голос.

Он хмыкнул, покачал головой и пошел дальше.

Внезапно из двери дамской комнаты, что впереди по коридору, выскочила сеньора в красном платье. Походка ее была неверной, шатающейся. Гийом брезгливо поморщился — терпеть не мог пьяных женщин — уступил дорогу. Но сеньора качнулась, запнулась и, падая, схватилась за жилетку мага, надетую им в этот вечер поверх привычной рубашки с широкими рукавами. Раздался треск отрываемых пуговиц.

Гийом взял ее за плечи, осторожно помог встать. Сеньора заботу не оценила.

— Оставьте меня, нахал! — пьяный вопль дополнила увесистая пощечина.

Сеньора освободилась и, гордо дернув длинным носом, удалилась, все так же пошатываясь. Щека тут же загорелась. Ногти попали по больному месту — рана от ледяной иглы Кербона не успела полностью зажить.

Любование ночным городом откладывалось. Гийому нужно было зеркало и достаточно света. Исцелять себя намного труднее, чем другим. Маг вздохнул и пошел обратно, искать требуемое.

— Господин, вас ищут, прошу скорее за мной! — окликнула его служанка с незапоминающимся лицом и непонятным возрастом.

— Что случилось? — спросил он.

— Быстрее, сеньор. Быстрее, — отвечала она на бегу.

Второй этаж. Вереница коридоров, знакомые комнаты. Когда-то Гийом был здесь частым гостем.

— Туда, вторая дверь налево. Скорее! — служанка вдруг остановилась.

Маг свернул за угол. Резко остановился у двери. Вздрогнул, ощутив хорошо знакомую мерзкую ауру. Человеку за дверью было очень плохо, как душе, так и телу. Плохо и больно.

Его учили убивать, но и лечить приходилось немало. Маг задушил внутренний порыв — кинуться на помощь. Вспомнил предупреждение кажущегося пьяным Мигеля Клосто, и то, где он находится. Прислушался. Всхлип. Сдавленный стон. Женщина. А вокруг тишина.

Кляня себя за жалость, он толкнул дверную ручку. Шагнул одной ногой через порог, тут же послушался топот десятка ног.

Все было подстроено заранее. Ловушка. Оставался один выход.

Чародей развернулся и вышел за угол, навстречу взволнованной толпе. Состав ее Гийома не удивил. Хозяйка дома — Мария де Тавора, Рамон Мачадо, Марк де Мена, которого не было видно весь вечер, Гонсало, Блас Феррейра с супругой, еще незнакомые гости, где-то за их спинами та, что заманила его сюда.

— Сеньоры и сеньориты, здесь совершенно насилие! — маг опередил служанку на долю мгновенья.

— Поэтому мы и здесь, Гийом, — Рамон Мачадо явно взял на себя роль судья, — служанка сказала, что здесь надругались над женщиной.

Гийом отчетливо видел себя со стороны, с кровавыми царапинами на щеке и разорванной жилеткой.

— Догадываюсь, меня хотят обвинить в этом? — констатировал он.

— В моем доме! — взвилась герцогиня, — В присутствии принцессы. Ублюдок!

«Какая актриса пропадает», — подумал маг.

— Гийом, прошу вас, не двигайтесь, — вкрадчиво вежливо сказал Гонсало, намереваясь зайти ему со спины — отрезать дорогу.

— Стой, где стоишь, Гонсало де Агиляр. Быстро же ты поверил в мою вину, ученик, — хмыкнул черноволосый черодей, — Разорванная жилетка — пытался поймать пьяную даму. Да, на лице моем царапины, но это пощечина, глаза выцарапывают по-другому. Кровь — от удара открылась свежая рана.

— Не слушаете его, хватайте. В моем доме! Подлый насильник! — глаза Марии де Тавора неподдельно сверкали, он не играла, действительно его ненавидела, — Блас, вы офицер, что же медлите! — Кто-нибудь, зовите стражу!

— Не вы мне отдаете приказы, герцогиня, — холодно ответил капитан Феррейра, — Гийом еще не закончил.

Маг улыбнулся, ошибкой герцогини было взять с собой гвардейца. Кармен крепко держала руку мужа и внимательно следила за происходящим.

— Что колдун, попался? — Марк де Мена — единственный, кто был при оружии, наверняка, причастен к этому, не смог сдержать злорадства, — В городе уже давно пропадают девушки всех сословий — вот он злодей.

— Это серьезное обвинение, виконт. Маг ответит на него, а сейчас молчите, — Рамон Мачадо больше не спешил с выводами.

— Тот, кто позвал вас, поспешил. Где эта служанка? — уже убежала. Не удивлен. Еще немного и я подошел бы к ней — оказать помощь, вот тогда обвинения были бы весомей. Но все это чушь. Сеньоры Мачадо и Феррйера знают, как ищут насильников при беспорядках — спускают всем штаны. Простой и действенный способ.

Герцогиня прикусила губу. Блас усмехнулся. Из комнаты донесся очередной тихий стон. Жертва насилия, — маг чувствовал, что она очень молода, и скорей всего была девственна — находилась в забытье, которое не спало от боли истерзанное тело.

Гийом загораживал дверь, так что никто не пытался зайти туда до конца разбирательства.

— Он чародей. Мог и это предусмотреть, — не сдавался де Мена, сжимая эфес меча, нос его спустя неделю после памятной стычки был все еще опухшим.

— Я не насилую женщин, предпочитаю покупать. А если бы и решил, то усыпил, и обошелся без шума и царапин на лица. Потом, когда девушка поправиться, можно будет магией помочь ей вспомнить лицо, или приметы насильника.

Ваши «старые» волшебники сведущи в этом больше меня или Гонсало. Так же они могут сравнить части плоти: мою и ту, что возьмут из-под ногтей несчастной. Бастардов и плоды измен они по крови определяют, думаю, и тут не оплошают.

— Простите нас за поспешные обвинения, Гийом, — сказал Рамон Мачадо.

Коренастый граф выразил общее мнение. Герцогиня не смотрела на мага. Виконт Марк де Мена глядел с бессильной ненавистью, еще не веря, что он оправдан.