Капитан «Неуловимого». - Владимир Геннадьевич Поселягин

оружия, два пистолета «Вальтер» с глушителями, и хотя последние расстреляны так, что уже ничего не глушат, я ещё решу эту проблему. Сотня «СВТ», двадцать винтовок и двадцать карабинов «Мосина», десять ручных пулемётов «ДП», десять «ДТ» пять «Максимов», пять «ДШК» на пехотном станке и ещё пять зенитные. Плюс четыре зенитных установки счетверённых пулемётов. К каждому двойной боекомплект, пару ящиков оборонительных гранат - «лимонок», «РГД-33» я не любил, три ящика противотанковых. Два полковых миномёта, два батальонных и два ротных, к каждому по пятьсот мин. Из артиллерии лишь одна противотанковая пушка в пятьдесят семь миллиметров и пять сотен снарядов к ней, и по одной гаубице в сто двадцать два миллиметра, и сто пятьдесят два миллиметра, двести снарядов составлял боекомплект каждой гаубицы. Из мото и автотехники: два легковых мотоцикла-одиночки, один тяжелый советский купленный мной в Минске, одна вездеходная «эмка» и французский пикап. Пять «полуторок», пять «Зис-5». Один броневик «БА-10М», пять танков «Т-35А», два «Т-40», и по одному «БТ-7М», «Т-28», «ХТ-26», «ХТ-130», ХТ-133», «Т-34», «КВ-1», «КВ-2». Все на ходу, полностью заправлены, топливом, огненной смесью и боезапасом, хоть сейчас бой. Из авиации один «У-2», два «Шторьха» и два гидропалана «Арадо-196». Лётчик тот же. Также стоит вспомнить наличие советского автожира модели «А-7». Тот в полном порядке, заправлен, вооружение установлено, но лётчика для него не было. Всё купленное мной съестное, и приготовленное осталось. Так что восемь армейских полевых кухонь, что наших, что немецких, остались при мне. Из золота, отбитого или захваченного немцами, а мной у них, отдал восемьдесят процентов, при мне осталось пять тонн в слитках и монетах, из восьмидесяти миллионов рублей оставил пять, немецкие деньги все оставил, чуть больше двух с половиной миллионов рейхсмарок. Золото моё НЗ. Остальное всё ушло, включая трофеи от немцев, технику и авиацию. Ах да, морской моторный катер и моторная яхта, это да, как и шлюпка, купленная мной в Риге, тоже в Хранилище. «Девятка» на месте была. Ну и запчасти, и боекомплект для субмарины. Вот теперь точно всё. Лошадей в этот раз я не брал, только тягачи, трактора и грузовики.

Осмотревшись, я сказал вахтенному командиру:

- Мы на месте, приготовиться к учебному погружению.

Тот передал мой приказ вниз, и я первым скатился по лестнице, за мной вахтенный и сигнальщики, что закрывали люки. Сигнал командам тральщиков передали, так что, те отошли чуть в сторону, и вскоре лодка ушла на глубину двадцать метров, двигаясь дальше на электромоторах. Потом погрузились ещё на десять метров, дальше опасно, о дно можем удариться. Всплыв на перископную глубину, я смотрелся в перископ, неплохая оптика, и приказал сообщить по отсекам. Однако всё чисто, акустик доложил, что кроме шума машин сопровождающих кораблей ничего не слышит, так что я отдал приказ на всплытие. Дальше дошли до наших минных полей, тральщики провели нас, дальше мы шли самостоятельно, недолго, в синеве сигнальщики засекли высотного разведчика, не нашего, так что мы ушли на глубину, пятьдесят метров, рабочая, глубины тут позволяли, и дальше пошли на малом ходу. Я находился у себя в каюте, изучал приказ, что мне вручили сегодня утром в шесть часов, и фактически пинком отправили в рейд. То есть, я прибыл на готовую к выходу лодку, загруженную припасами, и вот мы уже выполняем задание. Естественно нашу лодку в банальное патрулирование отправлять смысла нет, свои же потопят, поэтому приказ такой. Дойти до порта Любек, раз уж я его знаю, и при возможности атаковать крупные суда и боевые корабли. То есть, по факту учебный выход совместили с боевым. М-да, у нас одно учебное погружение без учебных пусков боевых торпед. Действовать мне надлежало по обстановке. Лично мне это очень даже нравилось. Думаю, Трибуцу кто-то умный посоветовал отдать такой приказ. То, что я постоянно на связи с террор-группами, известно всем, значит имея широкие полномочия я могу немцам что угодно устроить, вот и дали такие возможности. И не зря, я на Балтике собирался устроить настоящий террор, благо запас торпед и снарядов для лодки тоже был солидный. Однако если что у немцев же и позаимствую. А помощь моя была вовремя, сильно замедлились переговоры по ленд-лизу, по факту всё и так есть. Лишь боеприпасы нужны.

Закончив изучать приказ, я убрал его в сейф, и устроившись на койке, скинув ботинки, прошёлся взором вокруг, на дальности работы на воде была одна сорванная с якоря плавающая мина и труп лётчика в спасательном жилете. Я уже посмотрел кто это, не наш - финн. Вот на дне куда интереснее, одних старых парусников с полсотни только в зоне видимости, также старый броненосец, что разломился пополам. У него были остатки больших гребных колёс по бокам. В общем, добычи внизу немало, только глубина большая, триста метров. Закончив осматриваться, я разделся и вскоре уснул. Вахта у меня ночная, там подъём, запуск дизелей и дальше на них шуруем, заряжая параллельно аккумуляторы, а пока стоит отдохнуть. Хм, странно даже, лодка моя, а команду не знаю, её Мальков тренировал, надеюсь в этом боевом походе узнаю команду от и до. Да, со старпомом стоит поговорить о людях что от каждого ожидать. И да, на борту имелся представитель Особого отдела. Штатный врач на борту. Тот это и не скрывал, вот так и готовимся работать. Чую весёлые денёчки нас ждут. Уже засыпая, отметил, что наверху началось волнение, похоже буря идёт, а синоптики убеждали что сутки ещё отличная погода будет. На этом и уснул.

Разбудили меня ближе к вечеру. Потянувшись, я отпустил матроса, и вздохнул, немецкие подводные лодки типа «Семь» были отличными машинами для войны, но в плане комфортности сильно уступали другим лодкам. Могу сказать только одно, на борту была всего одна индивидуальная каюта, у меня, капитана. У остальных ниши, что закрывались занавесками. Койки друг над другом. Это у командиров, у унтеров, а у нас старшин, чуть хуже, и совсем в тесноте спали простые матросы. Между прочим, многим после своей старой подлодки, уничтоженной авиабомбой, «семёрка» казалось совсем небольшой. Два гальюна на борту, сейчас работают оба, но не факт что надолго, проблемы с ними это больная тема у немецких подводников. Когда немцы уходят в долгий рейд, то в одном из гальюнов делают склад свежих продуктов, пользуясь одним, на пятьдесят человек, думаю поймёте какая вонь там шла. Мы же уходили на двадцать дней, если не поступит раньше приказ возвращаться. Хотя нет, у врача ещё своя каюта, но она же и санитарный пункт, там он лечит, осматривает