Квадрат тамплиеров - Питер Аспе

Ван-Ин глубоко вздохнул. Его сердце все еще колотилось, но уже не так тяжело. «Я успокоюсь через минуту», – пообещал он себе.

– Да, но никогда так тривиально, как теперь.

– Я подумала то же самое, Питер.

То, как тепло она произнесла его имя, произвело на него необыкновенное действие, он ощутил легкое покалывание в затылке. Ничего, минута или две, и он снова придет в норму, по крайней мере, он на это надеялся.

– Я не планирую бросать расследование, – сказал Ван-Ин спонтанно.

И сразу же пожалел о своих словах. Но она не была озадачена, напротив.

– Это то, на что я надеялась, – сказала она. – Настоящая причина в моем приезде состояла в том, чтобы просить вас продолжать ваши поиски и предложить мою поддержку, неофициально, конечно.

– Что вы имеете в виду? – спросил он несколько удивленно.

– Есть много того, что на первый взгляд только кажется. Любой может увидеть это, в определенных кругах Дегроф имеет намного меньше влияния, чем склонны думать некоторые чиновники.

Она допила свой «Дювель». Ван-Ин автоматически последовал ее примеру.

– Не говорите мне, что это политика, – застонал он.

– Вы должны учитывать такую возможность, – заметила она.

– Я пытался подавить это в себе тридцать шесть часов с помощью этого… – Он кивнул на стакан на столе.

Она подвинула свой стул, приблизившись, и перешла на шепот:

– Я хочу взять с вас обещание, что то, о чем я говорю, не выйдет из этих стен.

– Правильный подход. В такую погоду можно только пить.

Ван-Ин нырнул в кухню и вернулся через минуту с двумя «Дювелями», а также тарелкой с колбасой, несколькими кубиками сыра и соусницей с горчицей. Все быстро, аккуратно, на подносе. Ханнелоре даже не успела сделать заказ.

– Местные выборы не за горами, и все знают, что это будет настоящая гонка, – начала она, положив кружок колбасы в рот. – Христианские демократы готовы продать душу за место в мэрии. Социалисты, с другой стороны, захотели бы укрепить свои позиции. Но если вы спросите меня, Дирк Ван-дер-Эйк, лидер новой Либеральной партии, станет препятствием, – сказала она, предполагая, что он что-то знал о местной политике.

Ван-Ин понял, что она имела в виду, но он не был уверен, что жители Брюгге разделяют такой взгляд на ситуацию.

– Как вы думаете, Ван-дер-Эйк имеет шанс?

– Не стоит его недооценивать, Питер. У него большой опыт, и возможно, что еще более важно: он имеет поддержку ложи и здесь, и в Брюсселе.

– Но либералам точно не светит на европейских выборах, правда? – дразнил Ван-Ин.

Ханнелоре презрительно фыркнула и одновременно засунула в рот два кружка колбасы.

– Вкусно, не правда ли?

– Конечно. Во мне всегда просыпается голод, когда люди кладут меня на лопатки.

Ван-Ин наконец почувствовал себя непринужденно. «Человек – что кусок задницы», – подумал он.

– Вы мне не верите, не так ли? – угрожающе спросила она.

Ван-Ин решительно пожал плечами:

– Я думал, избиратель решает, кто будет править балом, по крайней мере, в демократии.

– Питер, как вы можете быть таким наивным? – Она, видимо, не поняла, что он морочит ей голову.

– Всем известно, что три основные партии собираются поделить управление, а двум из них придется формировать коалицию.

– И каждая партия хочет назначить своего кандидата на пост мэра.

– Конечно, – сказала она. – Все зависит от умения лавировать, не делая ошибок, а Ван-дер-Эйк эксперт. Не стоит недооценивать этого человека, Питер.

– Вот уже второй раз за пять минут.

– И не без оснований. Позвольте мне объяснить, почему я так убеждена. Ван-дер-Эйк вчера достиг принципиальной договоренности с Социалистической партией. Он и его люди в очереди на пост мэра, для того чтобы взять на себя ответственность за туризм и благоустройство. Социалисты получат возможность разделить между собой обязанности. Кроме того, Ван-дер-Эйк согласился подписаться под каждым назначением до 2000 года и без каких-либо условий.

– Вы шутите, – простонал Ван-Ин.

Ханнелоре допила свой второй «Дювель» и опустила пару кубиков сыра в горчицу.

– Это все верно, Питер.

– Но откуда взялась эта информация и что это…

– Тсс! – Она прижала палец к губам. Озорные звездочки мерцали в ее непослушных мальчишеских глазах.

– Ну, Ханнелоре. Не идите на попятный.

Настала очередь Ван-Ину глотать с жадностью его второй «Дювель». Она возилась с застежкой своего ожерелья, тянула время. Конечно, она должна была рассказать ему многое, но никто не сказал, что ей нельзя его немного подразнить.

– Даже если случай с Дегрофом имеет некоторое отношение к политике, я до сих пор не понимаю связи с местными выборами, которую вы пытаетесь установить. Ни Дегроф-старший, ни его сын не являются кандидатами, насколько я знаю.

Ханнелоре задохнулась от его невежества.

– Хорошо, – сказала она. – Политика – это грязное дело. Цель оправдывает средства, что там говорить, они пойдут на все, чтобы заручиться согласием. Ван-дер-Эйк хочет нажиться на «подвешенных» голосах. Он полон решимости убедить недовольные массы голосовать за его партию. Теперь, когда он нейтрализовал социалистов, плохой поворот для христианских демократов будет музыкой для его ушей. И вы должны знать, кто называет себя христианским демократом здесь, в Брюгге. Кто фактически глава партии?

– Дегроф, конечно, – сказал Ван-Ин небрежно.

– Акции еще упали?

Ван-Ин не смел сказать «нет» и кивнул.

– Представьте себе какую-нибудь утечку информации о прошлом Дегрофа-старшего, – продолжила она с энтузиазмом. – И если приложится скандал, то, конечно, опытный детектив, как вы, будет в состоянии добраться до сути. Таинственный акт мести в ювелирном магазине Гислая Дегрофа обязательно привлечет внимание прессы. А дальше остается дать журналистам пару указателей, и они превратятся в стаю ищеек.

– Но дело закрыто, – возразил Ван-Ин. – А я неактивен следующие два месяца.

Ханнелоре посмотрела на него с отчаянием:

– Все кристально ясно из доклада, что вы послали мне вчера. Прежде всего ваш анализ преступников.

– Боже, – фыркнул Ван-Ин. – У меня было чувство, что они могут ударить еще раз, но это была всего лишь гипотеза, не более того, а не основа для дальнейшей работы.

– Ну что ж, кто не рискует, тот не пьет шампанского, – сказала она, пожимая плечами. – Но если что-то произойдет с Дегрофами в ближайшие недели, мы готовы к этому, бог знает, что может всплыть на поверхность. Если мы сможем наскрести достаточно гадостей, будет нетрудно убедить прессу, что нападения на эту семью являются частью чего-то большего. Я не права?

– Так наш Ван-дер-Эйк ходил в школу с Макиавелли?

– Не только он. – Она засмеялась.

– И она называет себя госслужащим, – укоризненно сказал он. – Я всегда хотел верить, что судебная система должна быть аполитичной, если вы можете назвать этот вид интриги политикой.

Она, казалось, не нашла ничего обидного в его замечании.

– Позвольте мне сказать вам кое-что, Питер Ван-Ин. Я женщина. Я много работала для того, чтобы получить мою степень. Мои родители вкалывали, чтобы заплатить за мое образование. У них не было ни денег, ни связей. Если бы я, выбрав работу судьи, старалась для клиентов, была бы по горло в долгах. Прокуратура нуждается в свежей крови, срочно. Не слишком высокая оплата, но это стабильная работа. Если вы хотите построить карьеру в этом мире, нужна политическая поддержка, это единственный способ. Без него я бы варила кофе до пятидесяти лет для прокурора.

Ярость и горечь кипели в ее голосе. Ван-Ин опешил от ее откровенности. Неустанное желание молодого поколения выжить его, как всегда, удивило.

– Я полагаю, вы правы, – сказал Ван-Ин. – Летать с орлами или пастись с курами.

– Спасибо за понимание, – кивнула она.

– И я искренне ценю вашу честность, но вы забываете одну маленькую деталь.

– Какую? – сухо спросила она.

– Де-Ки, если я правильно понимаю, у Дегрофа на привязи. Если что-то должно случиться, что может указать на Дегрофов, я не думаю, что он поручит дело мне.

– Незначительная деталь, действительно, – согласилась она. – Но Де-Ки уходит через три года, и это не секрет, что его зять… Как его зовут, еще раз?

– Делё, – сказал Ван-Ин быстро.

– Делё – это один, – сказала она. – Ну, комиссар Де-Ки хочет, чтобы его зять добился успеха. Не сразу, конечно. Это было бы слишком очевидно. Ван-дер-Эйк выдвинул сценарий вчера. Де-Ки уходит в 1997 году, и на его место заступает Картон.

– Но Картону пятьдесят девять, – удивился Ван-Ин. Если она права, это взрывоопасная новость.

– Совершенно верно. Он не дотянет до 2001 года, а затем Делё получит это место, не так ли? Картон является кандидатом от Социалистической партии, а с 2000 года Ван-дер-Эйк больше не связан с его обещанием утверждать социалистов.

– И Де-Ки знает обо всем этом? – спросил Ван-Ин рассеянно.