Кольцо и крест - Яна Завацкая

— И вот как же быть с остальными?

Арнис пожал плечами.

— У вас много детей. Они могут просто учиться. У нас дети не работают.

— Хорошо, оставим этот вопрос, хотя согласно нашим представлениям, труд на благо общества - необходимый компонент воспитания. Но как же быть со взрослыми - ведь здесь их тоже много? Чем их занять? Я понимаю, вы не специалист… просто делюсь сомнениями. Как этот вопрос решается на Серетане - ведь вы высокотехнологичное общество?

Господи, как же там у них на Серетане?

— У нас воспроизводство населения давно прекращено, и людей достаточно для того, чтобы обслуживать существующие предприятия… многие работают в сфере обслуживания, ну, вы понимаете - отели, транспорт, больницы, туризм, развлечения. Может быть, у вас должно будет увеличиться количество развлечений? - предположил Арнис, - у вас очень суровая обстановка.

— Вот об этом я и говорю, - сказал Тээри, - наш аскетизм и суровость - основа идеологии. Мы счастливы именно нашей бедностью, нашим полувоенным бытом. Вы знакомы немного с Заветами Цхарна?

— В общих чертах, - Арнис знал эти Заветы наизусть.

— Я даже не представляю, как мы будем жить, если у нас появится большое количество незанятых рук… отели, вы говорите, туризм, развлечения? Как это согласовать с нашим порывом вперед, с нашей пассионарностью? Я говорю сейчас не о нашей Общине, я о целом.

— Исследуйте Космос, - Арнис пожал плечами, - перестраивайте свой мир, основывайте колонии на иных мирах. Уж для пассионарности приложение в мире всегда найдется.

— Космос, - с сарказмом вздохнул Тээри, - это же несерьезно, вы разве не чувствуете? Космос холоден и чужд человеку. Ведь и вы, серетанцы, не очень-то стремитесь к его исследованию.

— Да, но нас устраивает жизнь на планете.

— Я боюсь, гир Кендо - я не предъявляю вам претензий, вы-то простой исполнитель - но я боюсь за нашу страну. Война, нищета, бедствия - все это не так опасно для нас, как сытость и благополучие. Сытость сразу погубит наши Заветы, нашу Общину.

Господи, подумал Арнис, так имеет ли право на существование община, которая в принципе не допускает, что люди могут быть сытыми и благополучными?

— И если говорить даже вот о стоящих передо мной насущных задачах… Все так непросто! - пожаловался Тээри, - как мне справиться с моими людьми? Они не смогут жить в безделье. Начнется анархия. Даст ли нам правительство новое задание? И какое? А если ваши технологии внедрят повсеместно? У общинников появятся собственные дома, питание станет общедоступным, они станут богатыми - и что мы им скажем тогда? Они же превратятся в толпу зверей.

— Гир Тээри, - мягко сказал Арнис, - Но ведь на других планетах люди не превращаются в зверей, несмотря на богатство. По крайней мере, не все и не везде. Я думаю, что и у вас обойдется.

— Ну хорошо, гир Кендо, - согласился Тээри, - но вот поставьте себя на мое место. Вам вообще случалось руководить людьми?

— Да.

— На производстве?

— Не только. Я был офицером. Раньше. Случалось.

— Тогда вы сможете представить мое положение. Вот поставьте себя на мое место. Хорошо, если нам дадут новое задание, скажем, отправят на лесоповал. А если нет? А возможно, что и нет, руководству сейчас не до того, все увлечены этими вашими технологиями, да и война идет. У вас остается пять тысяч ребят, молодежи, совершенно ничем не занятой и не привыкшей к досугу. Что бы вы сделали? Если работы нет…

— Я не совсем понял. А зарабатывать на жизнь…

— Нет, это несущественно. У нас снабжение не связано с производством, нас будут кормить все равно. Просто подумайте, чем их занять.

Арнис задумался. Отхлебнул чаю - ну и гадость все-таки… и без сахара.

— Наверное, можно было бы перейти к сельскому хозяйству, - предположил он, - если вам не помогут сверху. Может, есть какие-то дополнительные производства, которые можно развернуть? Ну там, мебель делать или еще что. И у вас тут свободного пространства много, на Серетане этого почти нет, вы можете распахать степь, засеять чем-нибудь, вырастить. Животных завести сельскохозяйственных. Я посмотрел, чем у вас кормят общинников - это же есть невозможно. Они хоть мясо иногда получают?

— Хотя мясо Цхарном не рекомендуется к употреблению, но раз в неделю получают, - ответил старвос.

— Вы очень бедно живете, а можно было бы что-то сделать. Потом, можно пока жилые корпуса перестроить, - Арнис начал увлекаться идеей, - ремонт сделать, покрасить. Для девушек организовать швейную мастерскую, пусть сошьют новую форму… если, конечно, вам сверху ткань выделят, ведь купить у вас нельзя, я так понимаю? Ну и организовать их досуг. Может, вечернее образование какое-нибудь? Спорт можно, кружки спортивные. Да мало ли что можно… театр организовать, например.

Арнис замолчал. Так, кажется, квиринца понесло. Не надо забывать, что ты - серетанский торговец. Но что можно было бы сказать не выходя из образа? Только "не знаю, меня это не касается". А разговор ведь интересный! И куда-то он еще выйдет?

Тээри скептически улыбался.

— Все, что вы предлагаете, гир Кендо - это прекрасно звучит. Беда только в том, что это никак не совместимо с нашей жизнью. С нашими заветами. Мы так воспитаем не цхарнитов, а каких-то индивидуалистов. Думающих не о стране и Общине, а о своем брюхе, о досуге, о чем угодно, только не о Главном. Но самое-то главное - может быть, с серетанцами это бы и получилось, не спорю. Но с нашими… Вы вообще-то с нашими людьми знакомы?

— Ну… немного. Я больше, конечно, общался с руководством.

— Пойдемте, гир Кендо. Познакомитесь немного.

— Они сейчас все на производстве, но упаковочный цех у нас сейчас простаивает, у девушек выходной. Я бы предпочел вам показать юношей, это более наглядно, но…

Тээри достал какой-то пульт, пощелкал кнопками, и стенной экран засветился.

— Вот посмотрите. Пожалуйста.

На экране возникла комната с шестью железными койками, шкафом и столом. Девушки - лет семнадцати - в тех же серых робах (юбка, куртка), только без платков - сидели и лежали на койках. Те же испитые серые лица, постоянное выражение затравленности в глазах. К счастью, никто не переодевался.

— Вы наблюдаете все комнаты? - безучастно спросил Арнис, - постоянно?

— У нас есть такая возможность, - ответил Тээри. На экране одна из девушек - с рыжеватыми пушистыми волосами - лениво произнесла.

— Мики, ты мне компанию не составишь? Курить хочется, сил нет.

— Ну кури, - буркнула другая, смугленькая и миниатюрная. Третья, лежащая на койке с вязанием в руках, сказала:

— Диль, ты когда-нибудь влипнешь, это точно. И нас еще подведешь.

— Да ну тебя, - рыжая Диль вскочила, направилась почему-то в угол, присела на корточки. И вскоре в ее руках оказалась самокрутка, она задымила. Вернулась на койку.

— Так, - пробормотал Тээри, - вот, пожалуйста, полюбуйтесь! Как я вовремя включил… Я это давно подозревал. Вы знаете, девушкам запрещено курить сенсар. Они будущие матери. Они это знают, но - вот видите, пожалуйста. От юношей нахватались. И еще неизвестно как, вполне возможно, что за сенсар они платят натурой, если вы понимаете, что я имею в виду! Великий Цхарн! Гир Кендо, вы хотите составить мне компанию? Заодно познакомитесь с нашими людьми поближе.

Они спустились на второй этаж общинного здания. Удивительно, думал Арнис, везде одна и та же обстановка, неровно крашенные грязные стены, выше уровня головы - побелка, и на стенах сплошь - лозунги, стенгазеты, плакаты… И везде ощущение казенного. Даже на какой-нибудь космической безатмосферной базе, и то более теплая домашняя обстановка.

А ведь это их дом. Здесь они живут, растут, взрослеют. Тээри распахнул дверь в спальный отсек.

— Здесь у нас живут взрослые.

Знаю, подумал Арнис. Дети живут чаще всего в огромных спальнях человек по сто. Тээри открыл дверь одной из комнат, не озаботившись тем, чтобы постучать. Арнис успел заметить, как судорожным движением рыжая Диль спрятала самокрутку. Девушки мгновенно повскакивали с мест. Мики быстро застегивала кофточку - она валялась на кровати, и застежка разошлась сама собой. Тээри направился прямо к Диль.

— Итак? - спросил он, остановившись против нее. Девушка промолчала, - покажи карманы.

Диль стояла, не двигаясь, лицо ее - некрасивое, скуластое и почти квадратное, быстро наливалось краской.

— Пятьсот шестая, - сказал Тээри внушительно, - я жду.

В его голосе был напор. Арнис испытывал страшную неловкость, сцена была отвратительной… Но что же сделать? Диль вдруг выхватила из кармана самокрутку, которая мгновенно оказалась в руках старвоса.

— Да, - удовлетворенно-скорбно произнес Тээри, - я так и думал. Очень печально. Очень!

Рукава серой робы были коротковаты Диль, и на запястьях Арнис заметил четкие белые полоски, номер, навечно вбитый в кожу. Взгляд девушки был затравленно-нахальным, лицо - грубым и серым, она выглядела нездоровой и некрасивой, как и все здесь. Пожалуй, только рыжеватые пушистые волосы придавали ей очарование. Луч света вдруг упал сквозь окно и заискрился в ее волосах, и сердце Арниса вздрогнуло, он узнал этот золотой оттенок. Так же вот искрились на солнце волосы Ильгет… гораздо темнее, к тому же гладкие - но вот так же они сияли.