В тылу врага - Прасковья Герасимовна Дидык

Но где же карта? Девушка сунула руку под подушку. Неужели здесь? Она схватила простыни, наволочку, в которую завернула планшет, и вышла их «потрусить». В машине кто-то громко разговаривал. Девушка нырнула в сарай и открыла планшет. Карта была там…

«Сейчас или никогда. Было бы безумием упустить такой случай, — лихорадочно думала Мариана. — Путь один — с картой через фронт. Медлить нельзя. Через несколько дней вся эта смертоносная лавина ринется в наступление. А что станется с Дуней? Но ведь, может, тысячи наших можно спасти через эту карту». И Мариана решилась…

Немцы не сразу заметили, что паненка Эрнста исчезла. И, возможно, не скоро бы о ней вспомнили. Но капитан обнаружил, что у него пропала карта.

— Кто заходил в дом? — бросился он к часовому. Тот обязан был следить за тем, чтобы никто не входил в комнату без разрешения капитана. — Кто взял планшет? — закричал капитан и вдруг осекся. Он вспомнил, что Мариана часто «дурачилась» с ним и прятала то перчатки, то еще что-нибудь.

— Она, только она могла это сделать, она пошутила, планшет наверно где-то в доме. Но за такую шутку ей попадет.

Он кинулся в комнату.

Когда же она его спрятала? Совсем недавно, ну, может, часа два назад планшет лежал под подушкой. Вдруг перед глазами капитана возникла вчерашняя сценка, когда он перехватил взгляд девушки, устремленный на карту. Эрнст побледнел и кинулся к Дуне, которая со страхом прислушивалась к его крикам.

— Где Маурин, где? — кричал он, схватив большими руками голову Дуни и глядя ей прямо в глаза.

Потом с криком «Партизаны! Партизаны!» ударил Дуню ногой.

Солдат, стоявший на посту, услышал слово «Партизаны», задрожал и начал дико озираться.

Дуня воспользовалась переполохом среди немцев и, как советовала ей Мариана, незаметно исчезла.

* * *

В синем сатиновом сарафане, в фуфайке, в сапогах, в платочке, повязанном под подбородком, Мариана в это время шла по дороге, пролегавшей далеко от хутора… Она то и дело поворачивалась, обрызгивая свои следы спиртом. Затем, сообразив, стала смачивать подошвы, чтобы сбить со следа в случае погони с собаками.

…Ночь была темная, какая часто бывает осенью на Украине. Девушка с трудом пробиралась из села в село. Так прошла неделя. Чем ближе к фронту, тем опаснее было продвигаться, особенно днем. По дорогам беспрерывно двигались мотоциклы, машины. Мариана старалась держаться обочин, проселков, обходя стороной магистральные дороги.

У большого села она спустилась в овражек и прилегла за зеленой изгородью. Над селом стоял гул моторов. По улицам беспрерывно взад и вперед сновали машины… Солдаты тянули провода, наводили связь… Откуда-то издалека еле-еле доносилась канонада. Мариана поняла — близок фронт. Когда стало темнеть, девушка сверилась с картой и двинулась дальше. Чем ближе к фронту, тем опаснее становилось пробираться. Немцы сконцентрировали здесь огромное количество войск, и даже ночью немудрено было на них напороться.

На девятую ночь Мариана наткнулась на вражеский танк. Вглядевшись в темноту, заметила вблизи другой, третий… Видимо, противник готовится к наступлению, и войска ждут приказа.

На востоке заалела заря. Как быть? Обходить этот участок? Но рядом могут оказаться минные поля. Да и времени уже нет. А до рассвета совсем недолго. Вперед и только вперед. И она ползла из последних сил.

«Где она сейчас? Далеко ли до нейтральной полосы? И есть ли здесь эта нейтральная?» — терялась в догадках Мариана. Все тело ныло. Голова разрывалась на части. Лежа в кустах, девушка нащупывала на груди то, во имя чего шла сейчас на мучения, — оперативную карту…

Силы таяли… Голод и жажда валили с ног. Мариана жадно припадала к грязным лужицам, с отвращением утоляя жажду…

Но вот местность заметно опустела. Наверно, это и есть нейтральная полоса. Не будучи в силах ползти больше, Мариана встала на ноги и попыталась идти. Но голова закружилась, с обеих сторон раздались выстрелы. Девушка упала на землю. Шальная пуля обожгла плечо. Почти теряя сознание, она поползла торопливо, зигзагами, напрягая остаток сил… «Только не опоздать. Только бы успеть»… — стучала в висках неотступная мысль.

С советской стороны навстречу разведчице также ползком двинулись двое.

— Скорее, скорее… — шептала она пересохшими губами.

— Эх! угораздило тебя забрести сюда, — сказал красноармеец, помогая ей двигаться.

— Доставьте меня в штаб, скорее… — попросила перебежчица.

— Видал, понимает про штаб! — сказал другой красноармеец, и его раскосые глаза подозрительно прищурились. — А кукиш не хочешь?

— Брось трепаться, — оборвал его товарищ, видимо, старший. — Не видишь, ранена она… Помоги-ка лучше.

Вскоре они уже были в небольшом садочке. Здесь, под желтой, покрытой сухими листьями сеткой стояли грузовые машины, накрытые брезентом. Ходили, весело переговариваясь, военные.

Мариане так и хотелось броситься к ним, обнять и расцеловать каждого боевого товарища. О них-то она думала тогда, решившись украсть карту и идти через линию фронта, об их судьбах, об их жизни. Все они по-особому дороги, родные и милые.

— А вон и командир… — сказал один из провожатых. — Товарищ командир! Перебежчица вот, ранена.

— Мариана! Молдаваночка, откуда ты? — вдруг закричал командир. Это был один из работников штаба дивизии. С ним Мариана Флоря познакомилась на аэродроме, когда тренировалась в прыжках. Он запомнил хорошо эту девчонку, потому что чуть было не схватил из-за нее взыскание. Мариана, тогда еще неопытная в парашютном деле, невольно сделала затяжной прыжок.

Теперь вот неожиданно они встретились снова.

— Ради всего святого, скорее в штаб, прошу вас. Нельзя терять ни минуты, — взмолилась Мариана.

— Быстро машину сюда, — скомандовал старший лейтенант, — Ирина Петровна, помогите девушке.

К Мариане подбежала женщина средних лет, разрезала рукав, перевязала плечо.

— К счастью, тебя только слегка задело, — сказала она.

Девушку усадили в машину. Один из солдат накинул на ее плечи свою шинель.

Машина остановилась перед домиком, окруженным вековыми деревьями.

— Ты знаешь, что ты принесла? — спросил Мариану полковник, просмотрев карту. — Документ исключительно ценный. — Повернувшись к офицеру, стоявшему у стола, он приказал:

— Доложите генералу. А вы, — обратился он к другому офицеру, — отведите товарища в санчасть. Впрочем, погодите! — И он быстро вышел из комнаты.

У Марианы от страшной усталости закрывались глаза… Когда через несколько минут вошел генерал в сопровождении полковника, девушка с трудом поднялась навстречу.

— Молодец, — заговорил генерал, ласково усаживая ее. — Ты совершила героический поступок. Представим тебя к награде. А сейчас — отдыхать! Ты едва держишься на ногах…

Мариана впервые за несколько месяцев могла уснуть спокойно. Вокруг — свои родные заботливые люди. Опасаться нечего. Можно выспаться вволю. Но она поминутно вздрагивала и