Владимир Басов. В режиссуре, в жизни и любви - Людмила Богданова

Он очень любил рулить – водить машину было для него одним из признаков мужественности. Басов всегда носил какой-то потрясающей эффектности и элегантности рубашки и даже по внешнему облику сразу производил впечатление кинорежиссера – именно так и должен был выглядеть главный на съемочной площадке человек, таким его себе представляли недавние студенты ВГИКа: свободный и деловитый одновременно, одетый элегантно, даже по-западному. Басов любил блага этой жизни и являл собой нерасторжимое сочетание высокого профессионализма и обыденности.

Басов во многом был исключительным – и в том, что его искусство всегда было, как сегодня, наверное, сказали бы, коммерческим, рассчитанным. У Басова было чутье на успех – он умел выбирать тему. Многие его фильмы стали знаковыми для своего времени. Басов первым среди режиссеров стал полноправным соавтором сценария – не расписывал режиссерский, обычный рабочий сценарий, а создавал первооснову – литературу – вместе с драматургом или писателем. Басов первым придумал поставить фильм совместного производства и первым пробил этот проект через все инстанции. Его главное умение как организатора – войти в план студии раньше других: у него еще одна картина не завершилась, а Басов уже стоит в плане съемок на следующий календарный год!»

За свою «режиссерскую» жизнь в кино Владимир Басов снял 23 фильма, но коллеги говорили, что он мог бы стать еще более значительным художником, что «Басова заела среда». Но он сделал столько, сколько сделал, и так, как мог, а мог он многое. И поэтому, наверное, в одном из своих немногочисленных устных выступлений, сохранившихся в архиве кинофотодокументов, сказал о себе – режиссере: «Если бы мне предложили снимать фильм в условиях, приближенных к боевым, – у тебя не будет декораций, кинопленка – бракованная, за аппаратом – оператор-любитель, но у тебя будет полная возможность поработать с актерами, которых ты любишь, поработать пульс в пульс, создать магнитное поле вокруг себя, заразить этим магнитным полем исполнителей, и потом, тут уж как даст Бог, чтобы все это передалось зрителям, я скажу: я согласен на все».

Рассказывает Илья Миньковецкий:

«Володя был потрясающе интеллигентным человеком. Я не видел никого сдержаннее Басова.

Он был отзывчив на чужую боль, беду, особенно когда это случалось со своими. Меня он буквально вернул к жизни, в работу, когда нас с женой в числе многих тогда космополитов с Киностудии им. Довженко попросили. Помню, как мужественно воевал он за картину Аскольдова «Комиссар» – ходил по высоким кабинетам, к такому начальству, которое мы только на трибунах видели.

Басов обладал удивительной терпимостью, миролюбием и любовью к человеку, он был очень демократичным. Чтобы он кого-то просто вежливо выслушивал, делая внимательный вид, или, наоборот, демонстрировал, что человек ему неинтересен, – такого с ним не было. Никакого приспособления или отталкивания – или ты с ним разговариваешь, или щеки надуваешь. И поэтому он всегда на равных общался и с дворником, и с министром.

Он ценил всех, с кем работал, – начинал работать и начинал всех любить, просто замечательно ко всем относился в съемочной группе. И не только в группе – в общественном транспорте, на улице, где угодно. Его узнавали – он был безумно популярен у нас в свое время. Длинноногий, шагал очень быстро. Весь такой орел, капитан-артиллерист. Когда мы снимали «Дни Турбиных», он играл в фильме Мышлаевского и так лихо с оружием обращался, что все заглядывались. У него были удивительно красивые руки. И сам он был удивительно красивый человек, совершенно уникальная личность. Все, что в нем было, обладало такойпритягательностью, что первая встреча с ним – и человек моментально попа дал под его чары. Он обаяния был потрясающего, остроумен был предельно. И образован. Многие стихи знал наизусть. И импровизации лихо сочинял на ходу. Помню его посвящение нашему сыну Кириллу на день рождения:

По всей стране несется клич —Стал на год старше наш Ильич!Теперь четырнадцать в нем сил —Да здравствует наш друг Кирилл!

Володя был одареннейший человек, просто уникальной человеческой красоты. Он гипнотически действовал на публику. Мы снимали «Щит и меч» – нас завороженно сопровождал какой-то военный начальник. Мы ехали по набережной в машине Басова, остановились на светофоре. Он увидел Володю за рулем и разулыбался, точно поклонница или фанат. Чин! Бриллианты в орденах, звезды на погонах – а он на Басова смотрел влюбленными глазами и словно молился на него. И так и ехал за нами, пока наши дороги не разошлись окончательно.

Когда мы приезжали в Германию и Чехословакию и во время остановок Басов все крутился возле своей машины (что-то проверял, подправлял), наши солдаты выстраивались сзади и снимали такое вот комбинированное фото: они с Басовым на переднем плане. Помню, у нас возникла проблема с бензином в Венгрии, и Басов вышел на дорогу проголосовать – может, кто подзаправит чуть-чуть, чтобы до бензоколонки дотянуть. И едет навстречу наш грузовик – военный, со звездой. Подъезжает, сидевшие в нем люди увидели Басова и, как загипнотизированные, все стали выходить из машины. Бензин нам, конечно, моментально перелили и забрали в свою часть – доливать оставшиеся пустыми канистры. Наливали прямо из земли, из бака. Как нам потом сказали – это был стратегический запас для танков.

Но басовское обаяние действовало не только на своих. В Германии нас как-то остановил полицейский – местный гаишник. Дал указание отъехать в сторону, хотел выписать штраф (а штраф там был огромный) за превышение скорости – Басов очень любил прокатиться с ветерком и все Гоголя цитировал про «какой же русский не любит быстрой езды». Я следом за Басовым подруливаю (у него была «Волга», а у меня – «жигули», и ко мне у ГАИ претензий не было), паркуюсь чуть впереди его машины и смотрю, что дальше будет. А дальше – как в кино: Басов сидит в машине, а полицейский что-то ему командует. Басов включил заднюю передачу и поехал. Аккурат на ногу полицейскому – не наехал, а надвинулся. Тот подскочил, заорал. Мы в машине с женой замерли от страха – что будет-то! Видим, Басов что-то по-немецки полицейскому сказал, потом еще что-то, полицейский как-то оттаял, потом начал улыбаться. Басов нам слегка рукой помахал – мол, мотайте отсюда, и мы немножко отъехали, но так, чтобы в поле видимости их держать. Так Володя минут двадцать с полицейским объяснялся на языке мимики и жеста (он ведь по-немецки слов пять знал). И уговорил! – полицейский его простил и отпустил.