Том 8. Театральный роман. Роман, пьеса, либретто. «Мастер и Маргарита» (1937–1938 гг.) - Михаил Афанасьевич Булгаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В политических, военных, государственных, художественных кругах шло планомерное уничтожение малейшей оппозиции идеям И. Сталина — Кагановича... Но жизнь не замирала в ожидании арестов. Многим тогда казалось, что арестованные действительно в чем-то виноваты перед пролетарским государством, а если не виноваты, то вскоре будут отпущены: в то время много говорилось о пролетарской справедливости и гуманности. Люди по-прежнему много думали о будущем, счастливом и светлом, ставили фильмы, спектакли, пронизанные теплом и светом... Сейчас эти противоречия и контрасты невозможно понять. И лишь немногим, таким как Шолохов, Платонов, Булгаков, удавалось заглянуть дальше и глубже поверхностной правды сиюминутности.
Приведу еще несколько дневниковых записей Е. С. Булгаковой, которые приоткроют читателям «завесу времени»:
«3 мая. Ангарский пришел вчера и с места заявил: «Не согласитесь ли написать авантюрный советский роман? Массовый тираж, переведу на все языки, денег тьма, валюта, хотите сейчас чек дам — аванс?» Миша отказался, сказал — это не могу.
После уговоров Ангарский попросил М. А. читать его роман (Мастер и Маргарита).
М. А. прочитал три первые главы. Ангарский сразу:
— А это напечатать нельзя.
— Почему?
— Нельзя».
А вот еще об одной встрече рассказывает Елена Сергеевна в дневниковой записи за 23 августа 1938 года: в Лаврушинском Елена Сергеевна встретилась с Катаевым, и они разговорились. «...Потом пошли пешком, и немедленно Катаев начал разговор о Мишином положении. Смысл ясен: Миша должен написать, по мнению Катаева, небольшой рассказ, представить, вообще вернуться в лоно писательское — с новой вещью — ссора затянулась и так далее.
Все уже слышанное, все известное, все чрезвычайно понятное! Все скучное!
Катаев в своей машине меня отвез к М. И., а сам заехал к Мише и говорил все о том же. Кроме того, о дряхлости Куприна, о том, что уже он путается в окружающем.
Ставского, по словам К., уже нет в союзе, во главе его стоит пятерка или шестерка, в которую входит и Катаев».
4 октября 1938 года. «...Настроение у меня сегодня убийственное, и Миша проснулся — с таким же. Все это, конечно, естественно, нельзя жить, не видя результатов своей работы». В тот же день Булгаковы зашли в дирекцию Большого театра. Директор театра, Яков Леонтьевич Леонтьев, «как всегда очаровательный», «неожиданно попросил Мишу помочь ему — написать адрес МХАТу (в эти дни отмечалось 40-летие театра. — В. П.) от Большого театра. Миша сказал — Яков Леонтьевич! Хотите, я Вам напишу адрес Вашему несгораемому шкафу? Но МХАТу — зарежьте меня — не могу — не найду слов...» (ГБЛ. К. 28. Ед. хр. 27).
И еще две чрезвычайно интересные выписки из дневника Е. С. Булгаковой приведу здесь:
13 декабря 1938 года. «Сегодня Миша позвонил к Чичерину и спросил его, кто такой Кут. Тот ответил, что не знает. Просил Мишу прийти на совещание по поводу пьес и репертуара. Миша ответил, что не придет и не будет ходить никуда, покуда его не перестанут так или иначе травить в газетах».
4 апреля 1939 года. «День начался звонком Долгополова. Первое — просит М. А. сообщить ему содержание «Рашели», т. к. он дает статью о Дунаевском, и Д., говоря о «Рашели», посоветовал обратиться к Мише.
Второе — сообщение о заседании Художественного Совета при Всесоюзном Комитете по делам искусств. Оказывается, Немирович выступал и много говорил о Булгакове: самый талантливый, мастер драматургии и т. п.
Сказал — вот почему вы все про него забыли, почему не используете такого талантливого драматурга, какой у нас есть, — Булгакова?
Голос из собравшихся (не знаю кто, но постараюсь непременно узнать):
— Он не наш.
Немирович: Откуда вы знаете? Что вы читали из его произведений? Знаете ли «Мольера»? «Пушкина»? Он написал замечательные пьесы, а они не идут. Над «Мольером» я работал, эта пьеса шла бы и сейчас. Если в ней что-нибудь надо было бы по мнению критики изменить, это одно. Но почему снять?
В общем, он очень долго говорил, и, как сказал Долгополов, все ему в рот смотрели, и он боится, что стенографистка, тоже смотревшая в рот, пропустила что-нибудь из его речи.
Обещал достать стенограмму.
Потом позвонила Ольга — с тем же самым.
Вечером разговор с Мишей о Немировиче и об этом — «он не наш»; я считаю полезной речь Немировича, а Миша говорит, что лучше бы он не произносил этой речи, и что возглас этот дороже обойдется, чем сама речь, которую Немирович произнес через три года после разгрома.
“Да и кому он ее говорит и зачем. Если он считает хорошей пьесой «Пушкина», то почему же он не репетирует ее, выхлопотав, конечно, для этого разрешение наверху”...»
Нет, не простил Булгаков руководителям МХАТа того неоспоримого факта, что именно они погубили его «Мольера» и не заступились за него там, «наверху».
Это издание стало возможным благодаря Светлане Викторовне Кузьминой и Вадиму Павлиновичу Низову, руководителям АКБ «Общий», благодаря генеральному директору ПКП «Регитон» Вячеславу Евграфовичу Грузинову, благодаря председателю Совета «Промстройбанка» Владимиру Ивановичу Шимко и председателю Правления «Промстройбанка» Якову Николаевичу Дубенецкому, благодаря генеральному директору фирмы «Меткаб» Ларисе Григорьевне Боронко, благодаря заместителю генерального директора фирмы «Электросервис» Алексею Васильевичу Боронко, благодаря генеральному директору фирмы «ИММ» Михаилу Владимировичу Баринову, оказавшим материальную помощь издательству «Голос», отважно взявшемуся за это уникальное издание.
Некоторые из перечисленных здесь спонсоров по тем или иным причинам не оказывали финансовой помощи в издании последних томов полного собрания сочинений М. А. Булгакова, но навсегда остались в истории этого неповторимого издания чистыми и благородными радетелями русской культуры, навсегда останутся и в памяти читателей этих книг.
Особо хочется сказать о Светлане Викторовне Кузьминой и Вадиме Павлиновиче Низове, с благотворительного взноса которых от возглавляемого ими в то время банка началось это издание. Они все это время, с 1994 года, внимательно относились к моим просьбам о финансовой помощи, не всегда у них получалось, но даже после августовского кризиса 1998 года, когда вроде бы все рухнуло и рушилось, АКБ «Общий» оказал существенную помощь в издании 6 тома. И только что, в 1999 году, этот замечательный банк перевел издательству 50 тысяч рублей как благотворительный взнос на издание 7 и 8 томов.
Запомните,
