Свободен для любви - Ричард Гордон

— Но, Пиф… доктор Поттер-Фиппс, — робко попытался возразить я, — неужели вы сами никогда не испытываете от этого неловкости?

— Ничуть, — пожал плечами Пиф-Паф. — В конце концов, меня ведь никто не заставляет испытывать к ним ответное чувство, не так ли?

Работа у Пиф-Пафа доставляла мне истинное, ни с чем не сравнимое наслаждение. Вскоре я окончательно выкинул из головы мрачные воспоминания о докторе Хоккете, Жасмине и семейке Уилкинсов и даже сумел избавиться от ночных кошмаров, связанных с компанией «Вилсон, Верескилль и Возлюблингер». К сливкам лондонской аристократии меня, правда, больше не посылали, но зато мне довелось проконсультировать нескольких актеров и даже парочку парламентариев. Словом, я уже настолько привык к этой милой практике и прикипел душой к людям, что слова Пиф-Пафа в одно субботнее утро прозвучали для меня как гром среди ясного неба. К тому времени я работал в приемной доктора Поттер-Фиппса уже больше двух месяцев.

— Завтра наконец встречаюсь со своим компаньоном, — известил меня Пиф-Паф. — Он поправляется буквально не по дням, а по часам. Молодчина. Еще каких-то пара-тройка недель, и он вернется.

— Я очень рад, — соврал я с вытянувшейся физиономией.

— Вам ведь, должно быть, не терпится вернуться в родные Гималаи, мой мальчик?

— Не то чтобы очень…

— Я очень признателен, что вы сумели выручить нас в трудную минуту. Не знаю даже, что бы мы без вас делали. Да и многие клиенты наши просто без ума от вас. Не далее как вчера, например, жена угольного промышленника сказала, что вы просто зайчик.

— Я очень тронут, — пробормотал я. — Откровенно говоря, мне и самому жаль будет покидать вас. Я даже подумываю, не обзавестись ли где-нибудь неподалеку отсюда собственной практикой?

На мгновение глаза Пиф-Пафа сузились.

— Не советую, мальчик мой. Очень не советую. Жизнь-то у нас собачья. Открывать новое дело с нуля — бр-рр! Врагу не пожелал бы. А конкуренция? Сожрут ведь, ногами растопчут! Кошмар. Нет, дружок, в Гималаях вам будет гораздо спокойнее.

Приемная была пуста, и мы с доктором Поттер-Фиппсом некоторое время постояли у окна. Выдался замечательный весенний денек, и почки деревьев в Гайд-парке набухали и лопались буквально на глазах, точно вылупляющиеся из скорлупы цыплята. На бледных лицах лондонцев, впервые оставивших дома свои пальто, заиграли веселые улыбки. Даже машины и те шмыгали по Парк-лейн с какой-то подкупающей бодростью.

— Весна наступила, мой мальчик, — с довольным видом вздохнул Пиф-Паф, словно узнав, что в нашу лифтовую шахту только что провалился и сломал ногу сказочно богатый мультимиллионер. — А знаете, с тех самых пор, как я встретил на скачках Гримсдайка, у меня еще не было ни одного выходного. Вот какая у нас практика. От зари и до зари. Что ж, должно быть, за это они нам и платят. — Чуть помолчав, он добавил: — Я знаю, что сегодня у вас выходной, но все-таки хотел поинтересоваться, не согласились бы вы разок подежурить за меня?

— С радостью, Пиф-Паф. Ей-богу.

— Спасибо, малыш. Тогда я, пожалуй, рвану в Саннингдейл. Там и поужинаю, а к полуночи вернусь — на случай если вдруг что-нибудь срочное объявится. Хотя вряд ли — в такой день все на уик-энд разъедутся.

После ленча он переоделся во фланелевый костюм, позвонил одной известной актрисе, уговорив ее составить ему компанию, собрал клюшки и, усевшись в «ролле» номер один, «рванул в Саннингдейл» играть в гольф. Оставшись один, я сбросил туфли и блаженно растянулся на мягкой кушетке, предназначавшейся для осмотра пациентов. У изголовья я удобно пристроил стопку журналов «Нью-йоркер» и «Лайф», томик «Цитадели» Кронина, коробочку конфет, обнаруженных в столе у секретарши, и бутылку «Кордон-Блю», извлеченную из шкафчика с лекарствами. Я искренне желал Пиф-Пафу приятного отдыха, но не видел ни одной причины, запрещавшей мне самому провести субботний день на работе с максимальным комфортом.

Не прошло и получаса после отъезда Поттер-Фиппса, как в дверь позвонили. Я вскочил, проворно натянул туфли, упрятал всякие излишества под кушетку и поспешил к двери. На пороге стоял высокий, приятной внешности седовласый незнакомец с гренадерскими усами. Одет он был в твидовый костюм, а в руке держал увесистый чемоданчик с золотым замочком.

— Добрый день, — любезно поздоровался незнакомец. — Я записан на прием к доктору Поттер-Фиппсу.

Прочитав, должно быть, несказанное изумление на моем лице, он пояснил:

— Мой личный секретарь записал меня. К сожалению, суббота — единственный день, когда я могу позволить себе посетить врача. Надеюсь, я не доставлю уважаемому доктору лишних хлопот?

— Мне, право, неловко, — сбивчиво залепетал я, — но, боюсь, произошло какое-то недоразумение. Доктор Фоттер-Пипс… то есть Поппер-Тикс… Словом, доктор сейчас отсутствует. Я его ассистент. Одну минутку, я проверю по книге записи на прием…

— Благодарю вас, — степенно произнес седовласый с легким поклоном. — Моя фамилия Бичем. Я решил, что проще будет заехать к вам самому, чем беспокоить доктора лишним вызовом на дом. — Он виновато улыбнулся. — К тому же это несколько экономичнее.

Я лихорадочно зашелестел страницами. Вот оно!

— Боюсь, сэр, вам назначено на следующую субботу!

— Ах, дьявол! Как неудачно. И ведь такая путаница не впервые со мной случается. А в следующую субботу я буду уже в Эдинбурге. — Он смерил меня придирчивым взглядом. — Послушайте, доктор, а не могли бы вы меня проконсультировать? Мне бы очень не хотелось откладывать…

— С удовольствием, — согласился я. — Давайте пройдем в смотровой кабинет.

— Вам, без сомнения, потребуется мой анамнез, — сказал он, усаживаясь. — Извольте. Возраст: шестьдесят один. Семейное положение: женат. Должность: член кабинета министров. В детстве переболел всем, чем положено. Вы за мной успеваете?

— Как вы сказали — «член кабинета министров»? — Даже для нашей весьма необычной практики передо мной была птица высокого полета.

— Да, я министр по вопросам строительства, — скромно пояснил он, словно сообщая о своих успехах в гольфе. И вдруг я припомнил, что всего неделю назад видел его фотографию в газетах: министр перерезал ленточку на торжественном открытии очередного моста. Человек с виду вполне приличный, однако я впервые имел дело с живым министром и не знал поэтому, как к нему правильно обращаться. Для подстраховки я решил приравнять его к герцогу.

— Конечно же, сэр, — кивнул я. — Извините… э-э… что сразу вас не узнал. Простите меня, пожалуйста. Теперь, если не возражаете… э-э… я задам вам несколько вопросов. Вы позволите?