Земляничное варенье. Истории, которые согревают сердце - Анна Валентиновна Кирьянова

держал руки ладонями вперед. Удерживал нападавшего. Хотя мог бы его отшвырнуть, как пушинку. Моментально. И слова он тоже удерживал внутри себя. Хотя мог бы ответить. Но не мог…

Этого неприятного агрессора увели два вежливых охранника. К полицейской машине. Она неподалеку была.

Все кончилось хорошо. Но водитель сник. Он опустил плечи, тяжело ступая, направился к своему месту. Он выглядел очень уставшим и подавленным.

Как мы. Когда мы вынуждены терпеть мерзкую агрессию, скверные слова, провокации в жизни и в сети. И не отвечать. Потому что нельзя. Мы же не такие! И люди смотрят. И некоторые из этих людей обвинят нас! Мол, фу, какой вы грубый! Вы ответили нападавшему. Вы ничем не лучше.

Энергия уходит на вот эти вытянутые руки. На удерживание агрессора. На вежливые ответы и терпение. Быть хорошим очень трудно и тяжело, если на вас злобно нападают. И столько энергии уходит на то, чтобы сдержаться…

Так что решайте сами – дать отпор или так и держать на вытянутых руках нападающего. Но вот почему нет сил после токсичного контакта. Они ушли на сдержанность и вежливость…

Есть три вещи, о которых нельзя позволять плохо отзываться.

Унижать их, оскорблять и обесценивать. Даже если у нас есть претензии к этим трем. Даже если мы ими недовольны. Даже если эти три важных вещи не соответствуют нашим ожиданиям, и мы злы на них.

Мы можем поругаться, но не слишком. Потому что эти три – как наши руки или глаза. А другим нельзя позволять дурно отзываться об этих трех вещах.

• Это наши родители. Даже если они не слишком хорошие люди. Не очень хорошо воспитывали нас. Обижали. Расстраивали. Но продолжали быть нашими родителями.

Тонкость такая – если родители отказались выполнять свой долг или были извергами, по решению суда, например, лишены прав, совершали преступления в отношении ребенка – это другое. Это биологические родители, не настоящие, так сказать.

А речь о родителях. Обычных родителях, может даже, довольно плохих. Но выполнявших хоть как-то свой долг и хоть как-то любивших нас. Вот о них нельзя позволять дурно отзываться.

Потому что оскорбляют не только их. А нас. И лишают нас защиты, связи с родом, минимального количества любви, без которой очень трудно жить. Одна дама-психолог в группе громко говорила одной девушке, что ее отец был мерзавцем. Негодяем.

Совсем ее не любил и не уделял ей внимания. И даже хорошо, что он умер. Свободнее дышать стало, хотя он нанес ужасные раны: выпивал иногда и внимания мало уделял.

Девушка отказалась это слушать. Попросила не отзываться так о ее отце. Да, выпивал. Да, внимания не уделял. Но это ее отец. И она поделилась воспоминаниями совсем не для того, чтобы ее папу смешали с грязью. Было и хорошее. Очень хорошее. И отец любил ее, как умел!

Психолог расхохоталась сардонически и стала уверять, что у девушки стокгольмский синдром. А девушка ощутила прилив сил и гордости. И ушла спокойной и умиротворенной. Она лучше знала своего отца. И не могла позволить оскорблений в его адрес.

Просто потому, что эти оскорбления задевали ее саму. Потом жизнь девушки изменилась к лучшему. Она поняла, что у нее есть принципы, гордость и любовь…

• Нельзя позволять говорить дурно о наших детях. Дети – это тоже наша часть. И если это не изверги, не страшные бессердечные преступники, нельзя позволять отзываться о них с пренебрежением или злобой. Мы можем очень сердиться на своих детей. И можем иногда их обругать, что греха таить.

Но позволять посторонним плохо отзываться о наших детях – это унижать себя. И разрешать оскорблять себя.

Так рвутся все узы и связи с детьми. Они чувствуют, что родной отец или мать отказались от них и выдали на потеху и осмеяние чужим людям, которые вроде бы добра хотят.

Но зачем они оскорбляют наших детей при нас? Необходимо пресечь такое, даже если это говорит педагог, например. Все эти злые слова – стрелы, пущенные в наше сердце. И неизбежно это плохо повлияет на наши отношения с детьми.

• И третье, о чем нельзя разрешать дурно отзываться, – это наш дом. Если пришел человек в наш дом, да и начал критиковать его на чем свет стоит, надо попросить остановиться.

Этот гость оскорбляет ваших лавров и пенатов – так сказали бы в древности. Оскорбляет защитных духов вашего дома. Они не будут вам помогать, они могут уйти от того, кто их не защитил от нападок. И дом тоже станет чужим. Перестанет быть вашим убежищем и защитой…

Дом – это наш род и мы сами. Обидные слова и критика в адрес нашей мебели, посуды, комнаты, кухни, месторасположения дома – это раны, которые наносят нам самим.

Поэтому гость, пусть даже родственник, который нарушает законы гостеприимства и плохо отзывается о вашем доме, вредит вам и вашей семье.

Родина – тоже наш дом. И даже если есть масса проблем, неприятно, когда иностранец начинает наш дом унижать и оскорблять. Хотя мы сами ругаемся и недовольны… Об этом еще Пушкин писал…

Вот три вещи, о которых нельзя позволять плохо отзываться. Если, конечно, мы не отказались от этих вещей навсегда. Не отреклись. Или они не отреклись от нас…

Эти три вещи – часть нашей личности, нашего мира, нашей души. Позволять говорить о них плохое – значит предавать их. Брать на себя грех предательства. И лишаться защиты и поддержки Родины, Дома, Детей, Рода…

Из вежливости или еще из каких-то побуждений не стоит этого терпеть. И следует прервать того, кто оскорбляет и унижает то, что является нашей частью. Как рука или нога. Или глаз. Или сердце…

Меня в детстве чуть не утопила деревенская девочка Маринка.

Мы купались в пруду. И она притворялась, что умеет плавать. Ходила ногами по дну, а руками колотила по воде. Дескать, она плывет. И наступила в яму, начала тонуть.

Я плавать немного умела. И стала Маринке помогать – руку подала. А она схватила меня за руку, утянула в яму и начала на меня карабкаться в панике. Топить меня от страха, инстинктивно.

Пруд был маленький, неглубокий. Рядом плескались другие ребята. Совсем не страшно вроде бы. Но я захлебнулась и чуть не утонула. Каким-то чудом удалось нащупать ногами дно и выбраться. А Маринка держала меня мертвой хваткой. Еле руки потом расцепила…

Мертвая хватка – судорожное сжатие челюстей у некоторых собак. Они бы и рады размокнуть челюсти,