Галаор - Уго Ириарт

И в тот же миг он понял, где нужно искать. В одном из углов большого зала нашел он то, что искал: футляр от виолы да гамба. Осторожно открыл Галаор футляр. Золотистые волосы закрывали заплаканное лицо Тимотеи. Галаор взял ее на руки.

ГАЛАОР: Тимотея, госпожа моя…

Прелестная карлица разрыдалась, ее маленькие ручки обхватили крепкую шею Галаора со всей силой, какая появляется только от великой страсти, а маленькие ножки, предмет восхищения всякого любителя миниатюры, замолотили по воздуху.

О головных уборах

Галаор, Тимотея и Слониния вошли в залу, освещенную светом от огромного камина, и услышали, как Неморосо решительно заявляет фее:

– Никогда!

ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Не выводи меня из себя, Неморосо, не то я превращу тебя в лягушку и набью из нее чучело.

НЕМОРОСО: Делайте со мной что хотите, а на Брунильде я не женюсь. Разве что вы вернете ей ту красоту, которую она утратила, не в добрый час вернувшись к жизни.

ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Не шути с огнем, олух!

НЕМОРОСО: Верните Брунильде красоту, которую она потеряла.

ГАЛАОР: Госпожа фея, позвольте мне сказать…

ВАЛЕТ МЕЧЕЙ (твердо): Бесполезно, Галаор. Брунильда должна принадлежать тому, кто вернул ее к жизни, а не тому, кто вернул ее во дворец.

ГАЛАОР: Простите, но я не претендую на Брунильду: я женюсь на госпоже Тимотее. Я только хотел бы поговорить с принцем Неморосо.

Счастливые король и королева обняли милую Тимотею, и обе Брунильды, впервые увидевшие друг друга, вежливо поздоровались, а потом долго и пристально вглядывались друг в друга – с улыбкой, но оценивающе.

ГАЛАОР: Там во дворе – свадебный подарок для тебя, Неморосо.

НЕМОРОСО: Ты отдашь мне конегрифа, Галаор?!

ГАЛАОР: После свадьбы.

НЕМОРОСО: Тогда я на ком хотите женюсь!

И в этот миг раздался возглас Слонинии:

– Поликарпо! Поликарпо! Вижу, как нужна тебе помощь, вижу, что нужно удовлетворить твою первейшую потребность! Ты достиг совершенства, учитель шутов!

И Слониния протянула руки к обезьянке, которую Валет Мечей использовала вместо шляпки. Она нежно улыбалась и гладила сморщенную мордочку.

ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Отойди, глупая! Какой еще Поликарпо! Это существо зовется Альманзором, мне его подарила моя кузина, Королева Собак, и это премиленькая шляпка.

СЛОНИНИЯ: Вы уж простите, госпожа, но это мой Поликарпо, учитель шутов. Много лет он был моим мужем, как же я могу не узнать его?

ТИМОТЕЯ: Госпожа Валет Мечей, ваша доброта известна всему миру! Слониния мне как мать, она всегда была так ласкова со мной! Позвольте просить Вас о великой милости!

ГАЛАОР: Вас просит о милости принцесса Гаулы.

ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Так и быть, я подарю вам моего Альманзора. Отойди, Слониния, ему нужно вернуть прежний вид.

СЛОНИНИЯ: Простите, госпожа, но можно мне взять его таким, как есть? Так я смогу лучше заботиться о нем.

ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Он твой. Забирай. Дарю его тебе ради прелестной Тимотеи с кротким взглядом. Поступай с ним так, как сочтешь нужным, Слониния. Слониния аккуратно сняла свой головной убор и надела его на голову старой феи, а себе на голову надела испуганно повизгивавшую обезьянку.

СЛОНИНИЯ: Никогда не предполагала, что у меня будет такой изысканный головной убор. А ты предполагал, Поликарпо?

Самые сверкающие доспехи

Весть о свадьбе принца Галаора и карлицы Тимотеи вызвала безумную радость всей свиты принца Неморосо. Товарищи Тимотеи веселились три дня. Все они были учтивейшим образом представлены Галаору. Карлик с бронзовым голосом и толстуха, что тащила его когда-то к костру, явились первыми. Толстуха улыбалась стыдливо, по-детски. Худющий бородатый старик продекламировал длиннейшую, нескладную эпиталаму, в которой желал счастья «избавителю всех безобразных» и прелестной Тимотее, кроткой, как крольчиха. Один за другим подходили товарищи Тимотеи пожелать молодым счастья, и каждый продемонстрировал им свой талант: одни пели, другие танцевали, третьи кувыркались, четвертые заставляли исчезать и вновь появляться ожерелья и животных. Им надарили ароматнейших пирогов, а улыбающийся ребенок с огромной головой подарил Галаору свое кольцо со словами: «Это единственная ценность, которая у меня есть. Возьми ее себе, пожалуйста». Галаор надел кольцо на указательный палец, словно вставил меч в ножны. Последней, с дымящимся блюдом ягнятины и бокалами, полными красного вина, явилась, в сопровождении странного вида музыкантов, Зеленая, и протанцевала несколько столь же сложных, сколь и прекрасных, танцев.

Когда пришло время уезжать, прекрасная Тимотея разрыдалась и вместе с нею зарыдали все женщины, девушки и дети.

Огненно-рыжий конь бил копытом. Галаор, держа в объятиях счастливую Тимотею, махнул на прощание красной кожаной шапкой и пустил коня в галоп.

КСАНФ: Шлем нежнейших тонов и множество длинных кос; Грисейда, Брисейда, Елена, Тимотея в сверкающих доспехах.

Самый любимый из рыцарей

Свадьба принцессы Брунильды и принца Неморосо надолго запомнилась великолепием и пышностью. Музыканты, отличавшиеся тончайшим слухом и игравшие с истинным вдохновением, принесли прекрасные золотые инструменты; явились художники, скульпторы, ювелиры, гончары, призванные увековечить этот день на холсте и в мраморе, в драгоценностях и глиняных горшках; не было недостатка ни в шутах, ни в дрессировщиках обезьян, ни в подражателях голосам зверей и птиц, ни в акробатах, ни в мошенниках, игроках, поэтах и ростовщиках. Ожидались молчаливые бои между разноцветными рыбками. А на улицы, заполненные горожанами и гостями в маскарадных костюмах, готовились выпустить слонов и крокодилов. Всем желающим обещали группами по двадцать человек совершать воздушные прогулки на спине конегрифа. Ожидали праздника амбары, полные зерна, сытые и смирные лошади, коровы, свиньи, овцы и куры в конюшнях и хлевах. В соборе все сверкало и было готово к церемонии.

И вот настал торжественный день, и собрались в соборе короли, королевы и прославленные рыцари, прибыли все известные феи: четыре уже знакомые нам юные, прелестные, чрезвычайно привлекательные и необыкновенно скромные феи, старшей из которых было лет тринадцать, а наименее красивая, если так можно выразиться, походила на мадонну темного мрамора. Все они сохраняли серьезный и спокойный вид. Рядом с ними в пышном красном платье с тридцатью ожерельями на шее, тринадцатью браслетами на запястьях, восемью перстнями на пальцах и с тяжелыми подвесками в ушах стояла Валет Мечей – фея, известная в прежние времена под именем Морганы.

Принцесса Брунильда, которая знала уже и свое прошлое, и обычаи, по которым живут люди, шла к алтарю, прекрасная и нежная, словно спелое яблоко, где ждал ее принц Неморосо, одетый со всей экстравагантностью, на какую он только был способен.

Долог путь Брунильды, и пока идет она под закатным небом, высоко неся голову, катится по ее щеке никем не замеченная крупная слеза – в память о самом любимом из рыцарей, в память о копне черных волос, о непроницаемых, словно зеркала из черного камня, глазах. В память о грубом молчаливом воине, что взял ее, новорожденную, на руки, ставшие вдруг такими нежными, и галопом поскакал с нею по равнине. Страдание не искажает совершенных черт Брунильды, лишь, когда она уже совсем близко от своего нареченного, еще одна, такая же крупная, слеза застилает радужным туманом улыбающиеся лица гостей, каменных ангелов и золото главного алтаря собора.

Примечания

1

Чаши, монеты, мечи и дубинки – масти испанских игральных карт (прим. пер.)