Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся - Карл Сафина

Семьи

Глава пятая

Остается лишь недоумевать, отчего повадки столь занимательного, а с точки зрения торговли и столь важного животного до сих пор оставались так мало известны и пробуждали так мало любопытства.

ТОМАС БИЛ, 1839

Ничто не могло подготовить людей к осознанию поразительной способности кашалотов охотиться в полной темноте, используя только звук. Собственно, осознание этого появилось лишь очень недавно.

Не имея гидрофонов, которыми мы вооружены сегодня, китобои прежних времен и не догадывались, что кашалоты вообще издают какие-либо звуки. Бил писал в 1839 году: «Кашалот – одно из самых бесшумных морских животных».

Но китобои все же понимали, что они способны слышать, причем очень хорошо. Хотя кашалотов считали немыми, промысловики знали, что эти киты каким-то образом могут мгновенно передавать друг другу сообщения даже на большие расстояния.

Тот же Бил осведомляет нас, что «китобою надобно приближаться к ним с крайней осторожностью… ибо у них есть некое средство оповещать друг друга, причем все стадо сразу и за немыслимо краткий промежуток времени».

Герман Мелвилл тоже подхватил идею, что у кашалотов есть «некий инстинкт», объединяющий их для совместного противостояния опасности. В своем романе он, бросая на стадо кашалотов три китобойных судна, пишет так: «Как только киты по какому-то удивительному инстинкту, присущему, как полагают, кашалотам, учуяли приближение трех лодок – хотя еще добрые полтора километра разделяли их, – они тотчас же вновь сплотили свои ряды, выстроившись шеренгами и батальонами, так что фонтаны их казались сверкающими на солнце примкнутыми штыками, и с удвоенной скоростью устремились вперед»[49].

Жак-Ив Кусто в книге «В мире безмолвия» (кажется, так и не осознав всей иронии ее названия) высказывает догадку, что дельфины могут использовать для навигации звук[50]. В начале 1960-х годов существование эхолокации у дельфинов было окончательно подтверждено: новаторские эксперименты Кена Норриса показали, что прирученные дельфины, временно ослепленные специальными присасывающимися «очками» на глазах, без малейших затруднений подбирают брошенные в воду игрушки, хватают рыбу и обходят прозрачные препятствия.

Эхолокация работает следующим образом: животное генерирует волновую энергию, то есть звук, а затем улавливает и распознает эхо звуковых волн, отражающихся от объектов. Принцип, как мы видим, довольно прост. Но у любого ум заходит за разум, стоит только представить себе, что животные, ориентирующиеся с помощью сонара, способны одновременно генерировать звуковые сигналы, анализировать эхо от них, преследовать на большой скорости быструю и юркую добычу и хватать ее челюстями.

Разумеется, наземные животные в ходе эволюции приобрели изощренные, высокоспециализированные структуры для дыхания и управления токами воздуха. Киты, а также настоящие и ушастые тюлени унесли эти сформировавшиеся на суше устройства для воздушной генерации звуков с собой в море. Контролируемые потоки воздуха прекрасно годятся для звукопродукции под водой. Скажем, некоторые рыбы с помощью наполненного газом плавательного пузыря тоже могут посылать друг другу сигналы (рыбы из семейства ворчунов получили свое название как раз за способность общаться звуками, напоминающими рокот тамтама).

Примерно 35 миллионов лет назад предок нынешних китов начал использовать звуки и эхо от них для охоты в море[51]. (Эхолокационный аппарат летучих мышей эволюционировал отдельно.) По всей вероятности, этот зачаточный сонар помогал им промышлять в ночное время мелкую рыбу, полагавшуюся в основном на зрение и особенно активную днем. Тот древний кит наверняка удивился, обнаружив, какое множество кальмаров всплывает ночью на поверхность из глубины моря. Когда же система эхолокации усовершенствовалась настолько, что киты могли свободно охотиться по ночам в подповерхностных слоях морской толщи, они постепенно научились следовать за кальмарами в темные глубины, где те прятались днем от солнечного света. И на мелководье, и в глубине океана эхолокация оказалась необычайно выгодным приобретением. Обладавшие ею существа эволюционировали, становясь все разнообразнее. Так в результате получились известные нам сегодня дельфины и наделенные сонаром зубатые киты.

Порой кальмары скрываются очень, очень глубоко. Чтобы добраться до них, одно существо – кашалот – со временем приобрело единственный в своем роде биологический эхолот, не имеющий себе равных по совершенству. Способность Левиафана охотиться в темноте морских глубин на слух исключительно эффективна – Томас Бил в свое время писал, что кашалот вполне в силах прокормить себя, даже если он слеп. Крайне развитые акустические способности Левиафана делают его самым странным на вид крупным хищником на планете. Взгляните сами на его гигантскую голову. Ее вес достигает 10 тонн, а длина, на которую приходится около трети всей длины тела, у крупных самцов может составлять порядка 6 метров от ноздри до глаза. Исполинская голова кашалота, несомненно, самый причудливый, самый удивительный и самый прекрасный генератор звука в живой природе. Кашалота знают все: он популярен и как литературный герой, и как игрушка для ванны, и как карикатурный кит, и как элемент декора. Необычная голова делает его безошибочно узнаваемым. Попросите ребенка нарисовать кита – и вы почти наверняка по голове узнаете в нем кашалота. Она настолько необычна, что ее назначение не одно десятилетие служило основанием для всяческих спекуляций. Каких только догадок о ней не высказывали! Может, она служит для управления плавучестью. А может, она возникла как «признак специализации к агрессивному взаимодействию самцов… для нанесения травм сопернику»[52]. Это цитата из публикации 2002 года, хотя к тому времени ученые уже могли бы заметить, что у самок голова ничуть не меньше.

Сейчас-то мы знаем, что столь высокая «носовая часть» головы кашалота на самом деле представляет собой величайшее в животном мире акустическое устройство – своего рода живой бумбокс. Практически вся голова кашалота – это генератор колебаний и усилитель. Отчасти он напоминает эхолокационное «оборудование» дельфинов, только в исполинском масштабе. Даже в пересчете на массу тела он примерно в 20 раз больше, чем сравнительно скромное оснащение дельфина в его выпуклом лбу, занятом специальной жировой подушкой[53].

В отличие от нашего черепа, передняя часть которого выпукла и округла, у зубатых китов эта часть чашеобразно вогнута и образует звукоотражатель. Эта костная чаша расположена сразу над глазами кашалота – точно так же у нас лобные кости находятся выше глаз. Но самая большая часть головы кашалота, тот самый высокий рострум, рассекающий океанскую толщу, выступает далеко за пределы черепа и вообще не содержит костей. Голова кашалота, как сообщает нам Мелвилл, «настолько плотна, что в это трудно поверить, не убедившись на опыте. Самый твердый и закаленный стальной гарпун, самая острая острога, запущенные самой могучей рукой, бессильно отскакивают от нее, будто кашалотова голова вымощена спереди лошадиными копытами».

Издавая локационные сигналы, кашалоты с силой прогоняют воздух через особые структуры под названием «фонические губы», расположенные внутри дыхала